Нити судеб (СИ) - Лик Анастасия Владимировна

— Да, но прошу меня простить, я вам не могу ничего рассказать. И пожалуйста, посмотрите за этими лентяями, — кивнула Лина себе за спину, — пусть тренируются пока солнце не сядет.

— Хорошо, — кивнул Хрис и она благодарно ему улыбнулась.

— Пошлите Евод, посмотрим, освободился Максимилиан, или ещё нет.

— Госпожа…

— У меня есть имя, — тут же сказала она, грубо перебивая мужчину.

— Простите, Лина, солдат сказал, что вы срочно желаете видеть меня. Что-то случилось? — осторожно спросил он.

— Случилось? Даже не знаю… наверно, всё-таки ничего не случилось, просто мне нужна ваша помощь в одном деле.

— Я не понимаю.

— Евод, здесь слишком много ушей, подождите, пожалуйста, и я всё вам объясню, — сказала Лина и заглянула в тронный зал, в котором Максимилиан сидел в гордом одиночестве и был прекрасен и величественен. Впрочем, как всегда.

— Что ты хотела? — тут же спросил он, и Лине захотелось пнуть его, за такой пренебрежительный тон.

— Поговорить. Евод приехал, — сказала она очень спокойно, но на улыбку сил не хватило.

Максимилиан благосклонно махнул рукой предлагая заходить, а девушка гневно сжала губы.

— Если ты занят, то я лучше попозже приду.

— Нет.

— Проходите, — сказала Лина, приглашая гостя, и глубоко вздохнула. По всей видимости, у Максимилиана настроение было не самым лучшим.

Евод тут же открыл дверь пошире, быстро пересёк зал и низко поклонился царю, приветствуя его. Лина встала рядом с троном мужа, как и полагается.

— Почему ты мне не сказала, что это сын Хриса? — произнёс полководец тоном, как будто жена совершила какую-то очень страшную ошибку и сейчас же будет наказана.

— Я не знала.

— Могла бы догадаться.

— Максимилиан, ты издеваешься надо мной? — тут же воскликнула она. — Какое это имеет значение?

— Успокойся, — очень холодно ответил он. — Можно было Хрису поручить… это дело. Он хороший учитель.

— Хрис не справится.

— А Евод справится? — ядовито спросил полководец, а мужчина, стоявший напротив, недоверчиво смотрел то на Лину, то на Максимилиана, явно не понимая, что о чём идёт речь.

— Да, если ты ему это позволишь, и не будешь мешать! — выкрикнула она и вовремя себя остановила. — Прости, но я действительно считаю его человеком, способным решить мою проблему.

— Хорошо, — обречённо произнёс Максимилиан и поднял глаза на Евода, а тот заметно напрягся. — Всё что ты услышишь здесь, не должно выйти за пределы этих стен. Это понятно?

— Да.

— Лина, сама ему всё объясни, а я даже слушать это не желаю, — сказал Максимилиан, поднимаясь со своего трона. — Надеюсь, ты знаешь что делаешь.

— Я тоже надеюсь.

— Это не смешно! — тут же закричал он и через мгновение оказался рядом с женой.

— Прости, я так же переживаю, как и ты, но другого выхода у нас нет. И времени тоже. Слишком много желающих убить меня, — тихо ответила Лина и обняла мужа. — Только не мешай, я тебя очень прошу.

— Хорошо, милая.

Максимилиан, едва касаясь, поцеловал Лину в губы и, надев маску грозного и холодного царя, вышел из зала, а она повернулась к ошарашенному мужчине.

— Не переживайте Евод, я вам сейчас всё объясню.

Спустя двенадцать дней

— Полина! Я сказал встать! — как раскат грома разносился мужской голос по пустынным окрестностям. Солнце уже давно село, но летняя жара никуда не отступала, а всего лишь душной росой опускалась на землю, облепляя её липким одеялом.

— Я не могу… — тихо ответила девушка, сидя на коленях перед мужчиной, грозно нависающим над ней.

Они были далеко от Афин, на одном из полей, на которых Максимилиан проводил учения солдат, и рядом не было ни одной деревни, а только чистый луг и одинокие деревья, растущие немного в стороне, которые смиренно наблюдали за странным действием.

Крупный и сильный мужчина заставлял маленькую девушку, измученную и грязную от земли на которой сидела, взять в руки кинжал, лежавший перед ней.

Евод замахнулся и ударил её по рукам, которые она тут же спрятала за спину, и в очередной раз усомнился в правильности своих действий.

— Бери оружие и защищайся! — выкрикнул он и ещё раз нанёс удар на этот раз по рёбрам. Сильный и болезненный, хорошо помня, что в этом месте у Лины большой кровоподтёк, оставшийся с прошлых занятий.

Девушка тихо вскрикнула и испуганно попятилась назад, смотря на своего мучителя огромными испуганными глазами.

— Стоять, Полина, — грозно произнёс Евод и ногой подтолкнул нож к руке девушки. Она кинула на него встревоженный взгляд и снова посмотрела на приближающегося к ней мужчину и палку в его руках.

Сердце стучало как ненормальное, норовя выскочить из груди, тёмная ночь стала ещё черней, и Лина ничего не видела перед собой, кроме как страшное орудие, причинившее ей так много боли. Орудие и сильные мужские руки, крепко державшие его.

— Не подходи, — дрожащим голосом произнесла она, судорожно ища в земле тот самый нож, который видела рядом с собой. — Нет… — уже сквозь слёзы прошептала она.

Евод остановился, не дойдя всего три шага, и посмотрел на клинок в руке девушки. Её глаза были полны ужаса, губы дрожали, а в маленькой грязной ладошке кинжал, который Лина держала неумело, но крепко.

— На сегодня всё, — тихо сказал Евод, и Лина в тот же миг легла на землю, тихо заплакав.

Он быстро сходил к лошади, повесил на седло своё орудие и поспешил вернуться к девушке, у которой уже начиналась истерика.

Сначала ему была непонятна такая реакция на конец занятия, но потом он заметил, что подобное происходит только если их тренировки проходят ночью, а днём такого не было. Она боялась темноты. Темноты и куда-то вернуться. Евод так и не смог понять куда конкретно, но Лина всё время спрашивала где она, жив ли Максимилиан. Это было очень странным… странным и страшным.

— Тихо, тихо, я рядом, — успокаивающе произнёс он, поднимая девушку с земли и прижимая к себе. — Мы дома в Афинах, всё хорошо.

— Я знаю… я знаю. Я дома, — повторяла она как мантру и спустя некоторое время её дрожь начала уходить.

Евод поднял на руки Лину, чувствуя, что она почти успокоилась, и пошёл к лошади.

Тёплый ветер, доносившейся из открытого окна, был слишком горячим, летняя лунная ночь, слишком тёмной и мрачной, а постель одинокой.

Её опять не было рядом. Она опять весть вечер и ночь проведёт с этим инструктором солдат и вернётся только под утро… вся потрёпанная, заплаканная и с новыми синяками на теле.

Максимилиан зарычал от беспомощности. Это было невыносимо!

Евод оказался совсем не таким как отец, и полководец понял, почему Лина обратилась именно к нему. Хрис, пускай и колотил своих учеников, но не слишком сильно и любя, но не Евод. Он был очень жесток в своём воспитании. Но неужели её проблему можно решить только таким способом? Неужели не было другого способа?

Дверь в спальню тихонько открылась, и Лина, очень стараясь не будить мужа, прошла в купальню.

После этих странных тренировок она всегда возвращалась невероятно грязной, и Максимилиан даже боялся подумать, чем они там занимались. Он как-то хотел посмотреть на них, но вовремя одёрнул себя. Видеть избитую жену было и без того тяжело, но наблюдать за этим действом и оставаться безучастным он бы не смог. А Лина взяла с него обещание не вмешиваться. Вот полководец и остерегался смотреть на эти сомнительные занятия, и избегал встречи с Еводом. Хотя тот и сам старался не показываться на глаза царю, понимая его чувства.

Спустя десять минут Лина вышла из купальни и осторожно легла рядом с любимым мужем, а он тут же обнял прохладное, ещё влажное тело, чувствуя его дрожь. Всегда когда она возвращалась, её трясло как в лихорадке, но Лина никогда не жаловалась и всеми силами пыталась успокоиться и не выдать своего состояния, которое явно было не лучшем.

— Милая, — тихо прошептал Максимилиан, целуя нежные губы жены, а она болезненно дёрнулась, когда он дотронулся до её бока.