и лечь спать. Но вместо этого мне приходилось выслушивать бесконечные упреки и нотации отца. Я всю ситуацию и без него мог оценить. Складывалась она, как складывалась. Иногда просто нужно принять все как есть, и лечь спать.
— Ну, так узнай, что наговорил Роджер и объяснись перед Томашем, — фонтанировал «гениальными» идеями отец.
— Оправдываться? Перед этим выродком! Да ни в жизни! — возмутился я.
— Эрик, — отец вздохнул. — А что ты хочешь? Допустим тебе очень повезет, и ты победишь. Ты убьешь наследника дома Крайкосов. Крайкосы этого не забудут и будут мстить вечность. Да и ты, готов ли убить человека?
Стелле был дорог брат — это было очевидно. Девчонка мне этого никогда не простит. Да и не хотел я драться с Томашам. Мой гнев по поводу того, что он с толпой своих дружков подловил меня в лесу и побил, давно улетучился.
По поводу вранья про меч и суд Триликого. Так он же сам себя и наказал за это вранье, подставив своего оруженосца Урика под гнев Триликого бога. Довольно жутко, наверное, когда твой друг сгорает заживо по твоей вине. Поэтому здесь у меня к нему тоже ничего не осталось.
Да он в целом меня раздражал, но не настолько, чтоб убивать. Значит мой отец опять был прав даже при том, что выбрал не самый лучший момент, чтобы мне эту правоту внушать.
— Ну хорошо, — сдался я. — Я постараюсь помириться с Томашем. Но унижаться перед ним ни за что не стану!
— И на том спасибо! — вздохнул отец. — Теперь, так как времени в обрез, то говори сегодня, кого ты собираешься взять себе в новые оруженосцы.
— Фила, конечно же, — без колебаний заявил я.
— Фила? — удивился отец и, усмехнувшись, добавил: — Эрик, я спрашиваю серьезно! Нет времени на твои шуточки!
— А я и не шучу. Фил идеально подходит на эту роль!
Отец посмотрел на меня, как на поехавшего.
— Эрик, одно но — Фил простолюдин! А оруженосец выбирается среди лордов! Может все-таки суд Триликого как-то повлиял на твой разум….
— Фил сын лорда! — возмущенно возразил я.
За Фила реально было обидно. Отец даже всерьез не мог подумать над его кандидатурой, хотя лучшего человека на эту роль нельзя было найти. Это вообще не справедливо.
— Фил незаконнорожденный сын. Бастард, что даже хуже простолюдина! Я и так, сделал великую милость и разрешил ему служить в замке!
— Фил прекрасно справляется с твоей милостью! — я уже был вне себя. Сон как рукой смело. — Как и прекрасно справится с ролью моего оруженосца!
— У Фила нет ни должного воспитания, ни образования для того, чтобы быть оруженосцем. Нас поднимут на смех! И это противоречит Правде Триликого!
— Мне плевать на эти сраные условности! — в бешенстве взвыл я.
— Ни слово больше! — осек меня отец. — Подумай до завтра.
— А мне нечего думать! Я сказал — Фил!
— Этого не будет! Еще слово и я выпорю тебя! Даю слово, — с угрозой прошептал отец.
— Да делай что хочешь, а я свой выбор сделал!
— Я предупреждал! — обреченно сказал отец и встал.
Я продолжал нагло сидеть. Если герцог думал меня запугать, то не на того напал, меня не такой букой пугать надо. Отец хлопнул в ладоши.
И тут же моё тело сковали невидимые путы. Так, что я даже языком пошевелить не мог. А потом меня приподняло в воздухе.
У отца в руках появилась плеть. Порка была далеко не пустой угрозой.
— Триликий призываю тебя в свидетели и прошу благословения. Пять плетей за непослушание и неповиновение главе рода.
Я даже оттявкаться не мог. Меня как щенка развернуло к герцогу спиной.
За словами отца последовал первый удар. Второй — и кожа на спине лопнула. Третий — распорол мышцы. Четвертый — достал до кости, а пятый заставил сердце на миг замереть и ухнуть в лавину боли.
Но хуже всего была не боль. Боль подчинила себе лишь физическое тело.
Хуже всего было чувство беспомощности и унижения. Меня, взрослого мужика, выпороли, как какого-то сопляка за непослушание! Пусть выпороли и не хило так, по-взрослому, но, тем не менее, суть от этого не менялась!
Путы, сковывающие меня, спали, и я повалился на пол в ноги к отцу. Подняться у меня сил не было. Мы встретились с отцом взглядами. Он первый отвел глаза и, взяв со стола колокольчик, позвонил в него, вызывая прислугу, видимо для того, чтобы меня оттащили в свою комнату, и я не пачкал ему кровью ковер.
— Ты вынудил меня, Эрик! — словно оправдываясь, сказал отец. — Видят все лики Триликого, я этого не хотел!
Я молчал, мне нечего было ему сказать. Спину жгло, как огнем. Сознание то и дело уползало в темноту. Я плотно сжал зубы, чтобы не скулить от боли.
— Я запрещу давать сэру Артуру тебе исцеляющее зелье, пока ты не передумаешь насчет Фила. Поэтому советую тебе поскорее выбрать нового кандидата в оруженосцы среди лордов. Ведь тебе еще нужно тренироваться перед поединком. Думаю, к утру ты уже определишься, и сэр Артур исцелит тебе спину.
— Фил будет моим оруженосцем! — упрямо прохрипел я, теряя сознание.
Очухался я в своей постели. Башка гудела. Во рту было противно.
Потрогал спину. Спину мне перевязали. Однако я чувствовал, что она уже заживает, хотя все еще болела, сука, и чесалась.
Папаша оказался у меня тоже с приветом. Ладно бы я действительно накосячил, и он бы меня за дело выпорол, а то выпорол ни за что ни про что, за хорошую, благородную цель.
Как будто Фил был виноват в грешках молодости его папаши. Я не я буду, если не найду способ довершить начатое.
— Эрик! — в комнату вошел Фил с кувшином воды. — Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня трактором перепахали, — вздохнул я. — Дай водички.
Фил дал мне кувшин я выхлебал залпом добрую половину. И как-то немного полегчало.
— Эрик, послушай, я знаю, что ты пытался для меня сделать, — присев на край кровати и устремив взгляд в пол, пробормотал Фил. — Это великая честь для такого как я, что ты подумал об этом… Но это невозможно…
— Все возможно, если захотеть.
— Но я не хочу, Эрик. Какой из меня оруженосец? Я всего лишь жалкий бастард. Я даже не смог свою семью защитить!
— Фил, это ты не хочешь или мой отец не хочет, чтобы ты хотел? — напрямую спросил я.
— Да, он попросил меня с тобой поговорить, — честно сознался Фил. — Но это не значит,
