Владимир Юрьевич. — В пансионате у Пирогова. А сходить мы туда можем буквально за несколько минут с Русланом.
— Добро, — Арсений Глебович встал с кресла и прошёлся туда-сюда по холлу, поглядывая на телефон. — Давайте попробуем своими силами захватить Окунева.
— Почему бы не вызвать подкрепление? — поинтересовался Голицын, которое всё время, в основном, молчал. — Можем взять людей из моего отдела. Они преданы мне и вряд ли… — но он замолчал, потому что не был уверен на все сто процентов.
— Вот именно, — оглянулся на него император и сделал выразительный жест руками. — Мы совершенно не знаем, кто вовлечён в заговор, а кто нет. Это-то нас больше всего и подводит.
Я был согласен с государем. Но также полагал, что действовать надо быстро и жёстко, чтобы никто не успел узнать о том, что Арсений Глебович выжил. Только так можно было вычистить всех изменников.
Наконец, план был готов. Мы с Воронцовым через Лимб сходили за необходимыми артефактами. Попутно я поинтересовался здоровьем у живоглота. Тот уже снова пожелтел и медленно вращал выпученными глазами. Но на вопросы пока не отвечал. Я бегло проверил его состояние и понял, что он ещё приходит в себя, поэтому решил не трогать.
Когда мы вернулись, остальные были уже наготове. Постановили отправляться вшестером. Я с Воронцовым, Голицын с Оболенским и два боевых мага: Антон и Матвей. Но сначала мне предстояло разведать дорогу в квартиру через Лимб. Порталами мы по понятным причинам пока не пользовались.
Я уже вполне освоился в перемещениях по Лимбу, поэтому нужную мне квартиру, занимавшую целое крыло старинного здания, нашёл без труда. На данный момент она была пуста, но выдавала явное и постоянное присутствия в ней кого-то влиятельного.
Вернувшись, я обрисовал обстановку, и мы практически сразу двинулись в обратный путь, чтобы сделать засаду. Всё шло, словно по маслу, что меня немного напрягало. Но, с другой стороны, Окунев и не должен был предчувствовать подвоха. Они с Ушаковым должны быть уверены в своей победе.
Проблемы начались, когда Пётр Фадеевич вернулся в свою конспиративную квартиру. Как оказалось, он действительно уже решил перевести её в свой жилой фонд и поселился тут, словно это был его дом. Ну а что? До Кремля недалеко, исторический центр, одним словом, все тридцать три удовольствия.
Но Окунев при этом был ещё и сверхосторожен. Ещё бы, столько подлостей провернуть, поневоле станешь осторожничать. И вот, вместо обычных четырёх телохранителей или даже восьми, как у самого императора, у него оказалось шестнадцать хорошо обученных боевых магов.
Сначала в квартиру зашла первая четвёрка, которая тут же почуяла неладное. Они дали знаки своим, оставшимся на улице, и те принялись уводить своего нанимателя по чётко выверенной траектории.
— Разомнёмся? — шёпотом спросил я Воронцова, наблюдая, как императорские боевые маги вступают в бой с телохранителями Окунева. — За ним?
— Вперёд, — откликнулся Владимир Юрьевич, и мы с ним вдвоём вошли в Лимб.
За нашими спинами воздух нагрелся от различных заклинаний. Кое-где он даже начал исчезать с громкими хлопками. Это говорило о том, что первая четвёрка телохранителей состояла из стихийников. Ну ничего, боевые маги императора дадут им прикурить. Вопрос только в том, сколько времени на это потребуется.
Мы с Владимиром Юрьевичем шагнули из Лимба в реальный мир, чётко рассчитав место, в котором появимся. Оттеснили первую четвёрку, за которой держался Окунев, представ прямо перед его ошарашенным взглядом.
— Владимир, — прохрипел тот, не веря своим глазам. — Но ты же должен быть…
— Я никому ничего не должен, — ответил на это Воронцов и активировал какие-то из своих артефактов, которые тут же обездвижили троих из четырёх телохранителей. А последний катался по асфальту, пока мой спутник не добавил ему.
В узком переулке остальные телохранители Окунева не рисковали нас атаковать, боясь задеть своего хозяина. Но время играло против нас. Поэтому я решил точным ударом вырубить государственного преступника и приволочь пред ясны очи императора.
Каково же было моё изумление, когда точно выверенный удар провалился в пустоту. Уверенность в своих силах на этот раз сыграла со мной злую шутку. У Петра Фадеевича оказалась отменная реакция. Двигался он так, словно мог тормозить время. Хотя, конечно, ему это было не под силу. Скорее всего, сказывалось действие какого-нибудь хитрого артефакта.
Отскочив, он тут же выпустил в меня несколько световых лезвий, точно попавших в цель. Однако все их я блокировал руками. Но мне не хотелось оказаться в качестве отбивающегося, поэтому я пошёл в атаку.
Несколько моих ударов Окунев блокировал, но проглядел один хитрый тычок снизу левой рукой. Он не принёс ему большого вреда, но проломил защиту, позволив считать её и понять, как противостоять противнику.
В этот момент Воронцов чётко отрабатывал своё пребывание тут. Он закидывал телохранителей таким количеством артефактов, что те просто не успевали ничего предпринять. Только они отходили от слепоты, вызванной нереально ярким светом, так им тут же приходилось бороться с жалящими насекомыми. Затем их с ног сбивали яростные порывы ветра. И так далее без конца.
Я не следил за своим спутником, полностью сосредоточившись на противнике, оказавшимся вполне достойным бойцом. Мне даже понравилось с ним размениваться ударами и жать его к стене узкого переулка. Пока он вдруг не выхватил огнестрельное оружие и не выстрелил в меня несколько раз.
Лишь отразив все выстрелы, я понял, что сжимаю в руке энергетический меч, которым лихо защитился от каждой из пяти или шести пуль, летящих мне в лицо и шею.
После чего я приставил клинок к шее Петра Фадеевича.
— Палач? — прохрипел тот. — Но мы же вас нейтрализовали.
— Пойдём, — бросил я ему сухо. — Тебя ещё ждёт масса сюрпризов.
С этими словами я втащил его в Лимб, попутно захватив и Воронцова. И только тут почувствовал, что короткая драка далась мне не так уж легко, как казалось. Воздух поступал в лёгкие тяжело и надсадно.
Стоило Окуневу увидеть императора, как он разразился чуть ли не истерическим хохотом. Лишь хлёсткий удар ладонью по щеке смог его немного привести в чувство.
— Я понял, — проговорил он всё с тем же намёком на смех. — Вы решили подсуетиться, да?
— Кто вы? — спросил его император грозным басом. — В смысле подсуетиться?
— Надо же, как натурально, — хихикнул Пётр Фадеевич и глянул на меня исподлобья. — Даже голос сумели подделать.
— Что ты
