Завтракали мы вдвоём. Никаких гостей, никаких обсуждений. Китаянка объяснила это логично, до зубовного скрежета, мол, присутствие большого количества людей не позволяют тебе (в смысле мне) хорошо питаться, так можно испортить желудок и вообще, беседы за едой не только мешают пищеварению, распределяя кровь по организму искажённо, то есть не к желудку, а к голове, что есть великое нарушение законов природы, но ещё и портит аппетит. Не говоря уже о том, что подчинённые видят, как я жру чёрную икру килограммами. Тут я, конечно, возмутился, заявив, что никогда в жизни не ел чёрной икры килограммами, не говоря уже о том, что съесть такое количество этого деликатеса не под силу никому. Сдохнешь от переедания. И вообще, не фиг вмешиваться в моё пищеварение. Оно как-нибудь само разберётся со своими проблемами. Тем более что китайцам не понять процесс употребления пищи русских. На что моя супруга явно обиделась и до конца завтрака больше не издала ни звука.
Отодвинув опустевшую посуду, вытерся салфетками, и попросил:
— Дай-ка мне твою книгу?
— Зачем? — Насторожилась китаянка.
— Гм! Кажется, первое неповиновение мужу?
— Держи. — Нехотя, как мне показалось, сказала Сяомин, протягивая книгу.
Я взял, раскрыл на какой-то странице. Достал свою и приложил.
— Это что ещё за манипуляции? Поинтересовалась жена.
— Не знаю. — Честно ответил я. — Мне кажется, что теперь всё содержимое твоей книги отразится и у меня.
— Ты думаешь, что в твоей книге нет чего-то, что есть у меня? — Откровенно удивилась Сяомин.
— Предполагаю.
— Мне говорили, что все слепые мнительные. Я не верила. Оказывается, правда. — Сообщила она, забирая книгу.
— Возможно. — Согласился я, не имея ни малейшего представления о психологии слепых. Мне показалось, что вес моей книги, как и объём, не изменился. Но проверить всё же надо было.
"Обязательно проверю при первой же возможности", — Подумал я, поднимаясь из-за стола.
И вот после такого бурного утра началось!.. Оказывается, моего приёма ждала куча народу. Когда появилась Лина и объявила о том, что своей очереди ждут не менее полусотни человек, желая лицезреть мою совсем не скромную, по словам Сяомин, персону дабы внести некоторые ясности и корректировки в свои жизни. Я открыто почесал в затылке, поинтересовался на предмет личного кабинета. Тут же выяснилось, что таковой есть, и что секретарём будет у меня Лина. Мои утренние подозрения получали подтверждение.
— Ладно, — сказал я. — Пошли в кабинет. Надеюсь, там имеется и приёмная.
— Разумеется. — Ответила Лина.
Изучив комнату и мебель в ней находящуюся, уселся в кресло за громадным столом и тут же спросил:
— А на фига такой здоровый стол?
— Для обсуждения в узком кругу.
— Ага, понятно. Значит, общие посиделки, как это было раньше, теперь отменяются?
— Да.
— и кто так решил?
— Твоя супруга. Но не одна. — Поторопилась добавить девушка.
— Понял, понял. С Вами посоветовалась вчера ещё.
Лина промолчала, а я сказал, укоряюще:
— Эх ты, Лина. А я-то ведь тебе верил. Давай. Кто там первый?
— Вообще-то первыми просились три инженера. Но!..
— Слушай, не тяни кота за… Хвост. Говори быстрей. Времени нет. Надо срочно обойти все башни, проверить на наличие новичков, и отправиться в гости к соседям. Давно пора познакомиться.
— Катя ещё вчера просила у тебя аудиенции.
— Она там есть?
— Да.
— Тогда зови.
В кабинет вошла Катя, тихая, спокойная, решительная.
— Здравствуй, Екатерина! Извини, я вчера забыл… Закрутился и забыл…
— Да ладно. Не печёт… Я вот по какому делу.
— Слушаю. Да, Лина, выйди. Посиди в приёмной с народом.
— Не надо, пусть сидит. — Остановила Лину Катя. — У меня ничего личного. Нет! Не личного, секретного.
— Хорошо, говори. — Разрешил я.
— Я хочу выйти замуж.
— Мммм?! — Промычал я, растерявшись и, не найдя ничего лучшего, спросил: — И что тебе мешает сделать это?
— Ни что, а кто. — Уточнила девушка.
— Хорошо. Кто?
— Ваше сиятельство.
— Во-те на?! — Поперхнулся я. — Это каким же образом?
— Самым банальным. Без Вашего разрешения я выйти замуж не могу.
Я почесал в затылке.
— Ну и дела творятся в Датском королевстве. И кто тебе это сказал?
— И Сяомин, и Лина.
— Лина?
— Да.
— Лина, поясни?
— Вы лучше решайте проблему, а подробности я Вам позже поведаю. — Ответила Лина.
— Да, действительно. — Согласился я, и задал просящийся на язык вопрос: — За кого?
— Кичиро Кумагаи.
Если бы она сказала, что собирается выйти за убитого тигра, я бы не так удивился. Пока я пытался привести мысли в порядок, девушка решила мне помочь.
— Я вижу, Вы удивились. Так получилось, что мы с Кичиро Кумагаи провели вчерашнюю ночь вместе. А утром он поинтересовался некоторыми интимными подробностями. Ммм!.. В общем, он спросил о моём первом парне. Я честно призналась. И тогда он сделал мне предложение.
— А почему ты сама пришла, без него? — Спросил я.
— Он там остался, в приёмной. Аудиенцию ведь я просила.
— Та-ак! Лина, позови сюда мастера и заодно вызови Сяомин.
— А если она не захочет?
— Тогда пошли её на три буквы. — Разозлился я.
Лина вышла. Дверь тут же открылась. Вошёл японец.
— Доброе утро, Кичиро-сан. — Приветствовал я его.
— Доброе утро, господин.
— Э! Только не так официально. — Запротестовал я, поднял руки в запрещающем жесте. — Не надо ставить меня выше всех.
— Но это так и есть. — Возразила Катя.
— Ладно, ладно. Я не за этим пригласил мастера. Скажите, Кичиро-сан, с каких это пор я должен давать разрешение на совместное проживание?
— Вы хозяин, господин граф. Вы определяете наше дальнейшее существование. Вам решать наши судьбы.
— Ничего подобного. — Возразил я. — Я определяю лишь общие направления для всей общины, но никак не личные дела. Это не моё дело решать за людей кто и с кем должен спать.
— С кем нам спать — мы решаем сами, а вот с кем связать судьбу решать не нам.
— Но и не мне. Я не бог. Поэтому, вы решили объединить свои судьбы. Я только рад буду за вас. Что от меня требуется?
— Разрешение, Алишаньдэ-сан. — Сказал японец.
— Нет. Никаких разрешений. Вы люди взрослые, самостоятельные. Вы решили, и это не обсуждается. С моей стороны что требуется? Вы хотите жить отдельно? Вам нужен дом? Вы желаете жить за пределами цитадели? Чего от меня-то надо?
— Я бы хотела жить вообще за стенами крепости в своём доме. Заниматься домашним хозяйством. — Тихо сказала девушка.
— Понятно. А Кичиро Кумагаи возражает?
— Нет. Но считает невозможным жить за пределами крепости потому, что его дело здесь, внутри крепости.
— Правильно считает. Во-первых, основная его работа здесь, и каждое утро бегать по десять километров, а то и больше, здоровья не прибавит. К тому же его знания и помощь могут потребоваться в любой момент. Во-вторых, а кто сказал, что в во втором кольце нельзя строить дома?
— Это как раз и был мой второй вопрос потому, как я не желаю жить в этих страшных стенах.
— Не вопрос. Кичиро-сан, Ваше мнение?
— Я сказал, что не хочу покидать стен цитадели, Алишаньдэ-сан.
— Очень правильное решение. Катя, тебя устроит дом внутри цитадели? Ваш дом, отдельный?
— Конечно. Только хотелось бы ещё иметь право покидать крепость, ну, хотя бы для прогулок, или за тем, чего здесь нет.
— Не вопрос. Кичиро-сан, объявляю вас мужем и женой. Предлагаю выбрать место для строительства дома. Решите архитектурный вопрос, а потом займёмся воплощением дела в жизнь. Если вы хотите устроить вечеринку для друзей, тоже не проблема. Согласуйте все детали с Ядвигой, она поможет. Определитесь с датой, может торжественную часть какую-нибудь хотите провести… Или по японскому обряду… В общем, решайте. Держите меня в курсе, и не стесняйтесь обращаться. Ещё вопросы есть?
— Спасибо, господин граф. — Поклонился японец.
— Блин, ну не за что! Живите счастливо!
— А Вы придёте на свадьбу? — Робко поинтересовалась Екатерина, теперь уже практически жена.
— Разумеется. Как я не могу не прийти на свадьбу друзей?
— Тогда пока, мы пойдём. Дел много. — Сказала девушка, беря своего суженного под руку и направляясь к двери.
В кабинет ворвалась разъярённая Сяомин.
— Ты меня звал! — С порога чуть ли не заорала она, и осеклась.
— Я не звал, я требовал. — Ледяным тоном заговорил я. — У нас намечается новая пара. Закрой дверь! У нас намечается новая супружеская пара. Надо продумать обряд. Или выяснить, если таковой уже имеется в книге. А теперь, будь любезна, иди и займись этим вопросом.
— Извините, граф. — Едва слышно повинилась китаянка. — Слушаюсь и повинуюсь.
