— А сколько у нас всего народу в лагере сейчас без учета эльфов?
— Беженцы идут сплошным потоком, сегодня, правда, меньше, чем вчера, — ответил Андрей. — Уже почти четыре тысячи.
— Из них бойцов, я так понимаю, около тысячи?
— Ты не забывай, многих из воинов мы переквалифицировали в мастеров, и они полезнее в лагере, чем на поле боя.
— Я имею ввиду, сколько мы народу можем набрать в армию, если очень прижмет.
— Тогда да, нормальных, уже убивавших орков, чуть больше тысячи, еще пару сотен близки к этому, ну и еще человек триста можно поставить под ружье при обороне. Ну и тролли.
— А полного шлака сколько?
— Шлак мы делим на несколько частей, — ухмыльнулся Андрей, убедившись, что наш неполиткорректный разговор никто не слышит. — А вообще давно это не обсуждали, давай я тебе в целом структуру поселения на данный момент накидаю.
— Давай, — кивнул я. — Пойдем только походим, пусть хотя бы посмотрит народ на законно избранного правителя.
— Детей до девяти лет, то есть тех, кто не может пользоваться столбом, по причине повышенной смертности в первые дни прихода системы у нас не так много, чуть меньше трехсот человек. Причем не всех из них можно списать в иждивенцы, те, что постарше, как могут помогают взрослым. Принеси, подай и т. д. Дальше по степени бесполезности идут те, кто по «идейным» соображениям, кроме как проходить столб на легком уровне, ничего делать не хочет, вернее видимость создают, но реальной пользы никакой. Их человек пятьсот, со вчерашнего дня мы отбираем у них все книги.
Мы медленно шли по лагерю, стараясь попасться на глаза максимальному количеству людей, но пресекая попытки подойти к нам.
— Дальше самая большая прослойка, — продолжил Андрей. — Горожане, как мы их между собой называем. Полторы тысячи, грубо говоря. Люди с удовольствием проходят легкий пик, отдают половину добычи с округлением в большую сторону, это примерно две-три книги навыков и одна-две характеристики с каждого в день. В свободное время они помогают лагерю, чем могут. Готовить, собирать грибы, кто посильнее копать, таскать, строить времянки и много чего еще, большинство работ, не требующих серьезных навыков, выполняют они. За их прокачкой следить у нас времени нет, но кто посмышленее, сам подходит, и мы их направляем советами, чтобы в будущем перевести в следующую категорию. Горожане получают опыт только от повседневных дел и за легкий пик, и в среднем они двенадцатого-тринадцатого уровня.
Мы остановились недалеко от виселицы. Хорошее выбрали для нее место — с любой точки лагеря видно. Неприятный внутренний шепоток подсказывал мне — в ближайшее время мы будем ей регулярно пользоваться, и, возможно, придется ставить еще.
— Ну а дальше профессионалы. Тоже около полутора тысяч. Как мы несколько дней назад обсуждали, это или узкопрофильные специалисты, вроде Палыча, или многостаночники, типа воин-строитель, рыбак-строитель, воин-животновод, земледелец-кулинар и т. д. Их развитие идет по четкому плану, и лучшим или наиболее полезным мы даем книги, взятые у других. Конечно, пока перекос в сторону воинов. Ну и несколько сотен еще не сортированных. Сам понимаешь, трудно прогнозировать приток беженцев в ближайшие дни, от ноля до нескольких тысяч в день.
— Какой средний уровень профессионалов?
— У воинов, в основном, двадцатый, двадцать первый. Со специалистами сложнее. Тех, кто соглашается, мы прикрепляем к сильным тройкам и проводим по среднему испытанию. А остальных, вроде них, — Андрей указал рукой на женщин, работающих на грядках. — Приходится тянуть из-под палки. Когда на нас нападали, мы заставляли их добивать раненных. Ребята с рейда иногда приводят орков для кача. Там за счет разницы в уровнях за них сильно больше, чем нам дают… Но все равно медленно идет, и разброс большой. От четырнадцатого до восемнадцатого уровня они.
Я еще раз осмотрел лагерь уже в свете предоставленных Андреем данных. В целом неплохие промежуточные расклады, если бы не одно «но» — на решение вопроса коломенских нам нужно как минимум двое суток. Из которых больше половины времени основные войска будут отсутствовать. Есть нефиговая вероятность, что оставленные без присмотра и моего влияния беженцы устроят что-то, что нам потом будет очень сложно и дорого расхлебывать. И меньше всего я боялся повтора ночного происшествия — были и более страшные для «Защитников» расклады.
Варианта я видел три.
Первый — понадеяться на лучшее и оставить все как есть, ну, может, чуть усилить дозоры на тему выхода из лагеря.
Второй — временно выставить за вал всех, кто пришел за последние два дня, и тех, кто входит в пятьсот самых бесполезных. Это даст возможность проще контролировать пик и склады с припасами тем проверенным людям и троллям, что останутся.
Третий — выставить за вал вообще всех, кроме тех, кто изначально пришел сюда с нами.
Я остановился на втором.
— Андрей, вот тут собирай всех, кто пришел в последние дни, кроме тех, кто уже показал себя. И тех пятьсот бесполезных ушлепков тоже — перед выходом депортируем их за вал.
— Будет много шума.
— Для этого Петя соберет тех бойцов, что уже готовы выходить, и построит их вот тут, чтобы за их спинами было хорошо видно вот этих нехороших ребят, — я указал на висельников. — И да, Петь, как с этим закончим, пробегись по спискам, если кто из бывших «Луховицких» не идет с нами в рейд, переиграй на всякий, остаться должны самые надежные. Пока вы собираетесь, я перетру с Кринной, как ни крути, она чуть не за главную остается.
Шума действительно было много. Пока я не залез на оперативно собранный из кирпичей пьедестал и не начал говорить. Вернее, не заорал.
— ВНИМАНИЕ!
В первый раз я услышал, что, оказывается, листья громко шелестят, а Ока шумит, когда течет. Других звуков не было, даже пение птиц затихло.
— Кто не знает — я Александр-Провидец, — глава фундаментальной гильдии «Защитники», членами или гостями которой вы все являетесь, — я сделал небольшую паузу, чтобы все осознали сказанное. — В ближайшее время у гильдии две большие и очень важные для дальнейшего развития задачи. Первая внешняя — зачистка территории от многочисленных армий врагов. А вторая внутренняя — оптимизация, развитие и благоустройство нашего города. Для выполнения второй задачи временно часть из вас будет переселена за вал.
Раздался легкий ропот.
— ТИХО! — и тут же стих. — В случае внешней угрозы вы вернетесь назад и будете наравне с остальными защищать город. Если угрозы не будет, то те из вас, кто докажут, что способны приносить пользу «Защитникам», также вернутся. Кого не устраивает то, что я сейчас сказал, в течении получаса может сообщить свои претензии любому офицеру, и он выделит специального человека, который вышвырнет вас отсюда. И вообще, в дальнейшем, когда мы полностью обезопасим ближайшие территории, большинство жилых построек будет за валом, это пока мы вынуждены тут тесниться. И да. Любая помеха войскам в осуществлении переселения приравнивается к диверсии со всеми вытекающими.
Перед тем, как сойти с постамента, я демонстративно взглянул на виселицу.
Все прошло быстро и четко. Уже через тридцать минут, закончив дела, основная часть наших войск покинула базу. Ну а я еще немного задержался — чтобы избежать эксцессов хотя бы в ближайшие сутки, надо было до отвала накормить людей своим присутствием.
Затрубил рог — отряды Павла Михайловича и Пети вышли на позицию. Собственно, что они рядом, стало понятно ещё три минуты назад, когда орки всполошились и принялись переставлять баррикады на юг.
Ну что ж, начнем.
Я командовал одной из десяти диверсионных групп. Во избежание дружественного огня мы располагались на расстоянии ста метров друг от друга и действовали автономно.
В отличии от большинства других, состоящих, в основном, из эльфийских дальнобойных лучников, мой отряд имел смешанную структуру и скорее являлся импровизационным — в суматохе боя нам нужно находить максимально уязвимые и критические для врага точки.
