новых ранений…
Упав на пол, Стахов сделал несколько выстрелов из пистолета Серебренникова, после чего вновь попытался перевернуть мир, но у него ничего не получилось – сознание покинуло его, сгорая в страшной боли и одновременно утопая в беспомощном онемении…
Мужчина, стрелявший в Дашу и Руслана, поймав животом несколько пуль, выпущенных Стаховым, сделал пару шагов назад и свалился с крутой лестницы, звонко сломав свою шею.
Даша успела развязать Гришу, и тот подоспел к приходящему в себя Серебренникову. Мужчина выплеснул на него всю свою ярость, сжимая до хруста его шею. После чего всё стихло.
Даша лежала на полу, сжимая окровавленное плечо. Стахов лежал рядом без сознания.
– Даша, пошли отсюда, – сказал Гриша.
Даша ничего не ответила. Ей просто было больно. Больно и страшно.
Последнее, что она услышала от своего возлюбленного, торопившегося покинуть этот дом, было:
– Ну и пошла ты…
Октябрь студил лужи перед небольшим деревянным домом на четыре квартиры. Тягучей скукой тянулось время, растворяя в себе воспоминания недалёкого прошлого о таком далёком от этого места мире.
Хрустящий лёд провалился под тяжестью автомобильного колеса. Чёрная машина медленно подъехала к дому. Из машины вышла девушка. Она слишком долго стояла перед дверью, не решаясь войти в дом.
А в доме вечер уже щипал глаза вкраплениями мрака. Анна Николаевна Стахова включила свет на кухне. За столом сидел мрачный следователь Кузнецов. В помещении также находился и Стахов.
Женщина сказала Кузнецову:
– Лучше бы вообще не приезжал с такими вестями.
– Да нет, – сказал Руслан Стахов, перебирая пальцами спицы своего инвалидного кресла. – Хорошо, что приехал. Спасибо.
– Если честно, – сказал Кузнецов, почёсывая щетину. – Мне действительно жаль, что ничего не получается. Но я продолжу это дело на неофициальном уровне. Обещаю.
– Да ладно, – сказал Стахов. – Пусть всё идёт своим чередом. Зло обязательно проиграет. Не сегодня, так через какое-то другое время…
– Тебе плохо или весело? – не понял Кузнецов.
– Мне весело, – сказал Руслан. – Пуля перебила позвонки, задела нервы. Я теперь двухколёсный, навсегда…
– Не говори так, Русланушка, – сказала Анна Николаевна Стахова.
Руслан вздохнул:
– Это всё, наверное, что я заслужил в своей жизни…
Кузнецов тоже тяжело вздохнул. Ему нечего было сказать. И ему, наверное, не стоило приходить с такими вестями.
Кто-то позвонил в дверь, Анна Николаевна поспешила её отворить. Но отворив, она почти сразу её захлопнула, ловко выскочив в коридор: женщина не хотела, чтобы Руслан увидел Дашу.
– Ты зачем пришла? – строго спросила Стахова у девушки.
– Поблагодарить Руслана, – сказала Даша.
– А ему это сейчас надо?
– Я уезжаю и хочу попрощаться…
– Ты вопрос мой слышала?
– Ещё я хочу попросить прощения…
– Столько лет мучилась с одним инвалидом, теперь мучиться с другим, – злобно сказала Анна Николаевна. – Убирайся отсюда к чёртовой матери, чтобы глаза мои тебя не видели, чёрт бы тебя побрал…
– Слишком много чертей, – тихо прошептала Даша, отступая под напором женщины.
– Много! – сказала Анна Стахова, расслышав слова девушки. – И главный чёрт это ты!
– Извините, – сказала Даша.
На её глазах появились слёзы, только Стахова их уже не видела – девушка разрыдалась, когда села за руль своей машины. Но скоро она успокоилась, завела двигатель и тронулась в путь к большим городам и новой жизни, оставив позади и Руслана, и Гришу.
Но кто мог знать, вдруг с Русланом они действительно неразлучны и жизнь снова сведёт их вместе в безумной истории? Про это думать не хотелось. Девушка просто желала мужчине здоровья, и она действительно была очень ему благодарна, но что сделаешь с этой благодарностью? Накопленные деньги она направила на счёт Руслана. Это всё, что она могла сделать.
– Что я могу для тебя сделать? – спросил Кузнецов, собираясь уходить.
– Ничего, – ответил Руслан.
Ему уже было всё равно на дело Гоши, Гриши и прочих. Разве что он только был расстроен, что так и не увидел Дашу с того злополучного дня. До него дошли слухи, что она уехала из города. Что ж, главное, чтобы у неё всё было хорошо. У него всё хорошо уже не будет.
– Я ещё зайду, – сказал Кузнецов, обувая ботинки. – Дел по горло. Преступность никто не отменял. Радует, что хотя бы расследования бытовых преступлений ещё в моей компетентности…
– Покури со мной на крыльце, – попросил Стахов.
Кузнецов помог вывести коляску во двор. На улице было холодно и мерзко. Руслан закурил дешёвую сигарету, Кузнецов тоже закурил.
Они курили и молчали. Плохая в этом году выдалась осень. Грустная и несправедливая.
– Тебе помочь вернуться в дом? – спросил Кузнецов, когда они докурили.
– Не, я сам, – ответил Руслан. – Мне сосед там пандус сделал. Неудобный, правда. Если не смогу взобраться, то матери позвоню. Телефон всегда с собой. Ты, если что, тоже звони…
– Бывай, – кивнул Кузнецов и ушёл.
А Руслан закурил вторую сигарету.
Вдруг он увидел знакомый силуэт. Пустую проезжую часть переходила женщина, о которой он иногда вспоминал. Между мыслями о своей нелёгкой доле, предательстве Гриши и чувствах к Даше. Это была Карина.
– Здравствуй, Руслан, – поздоровалась Карина, едва подойдя к хмурому деревянному строению, возвращаться куда она ненавидела больше всего.
– Здравствуй, Карина, – ответил Руслан.
– Закурил? – зачем-то спросила она.
– Закурил, – сказал он.
– Извини, слишком поздно узнала об этом. Потом долго думала. Ты так похудел. Поехали домой?
