Можно было теперь его и оставить.
Я поискал глазами Настю. Девушка была неподалеку, и улыбаясь глядела на меня. В глазах ее было восхищение. Я улыбнулся и осмотрел зал. Черт, а восхищение дам штука заразная, похоже передается воздушно-капельным путем. Большинство представительниц прекрасного пола смотрели на меня точно так же, как Настя.
Похоже, мы запомнимся при Дворе. Считай, не зря в столицу выбрались.
Было самое время покинуть этот балаган, пока кто-нибудь еще не решил предъявить мне претензии по поводу моего поведения. Еще, чего доброго, император вернется.
Я подошел к Насте, взял ее под руку и тихо произнес:
— Думаю, нам пора уходить. Я видел, что кое-кто уже покинул это высокосветское общество.
— Ты имеешь ввиду моего отца?
— И его тоже. Заметь, из тех семерых, что были у Императора остались только мы, да Волоконцевы.
— Волоконцевы? — Настя заозиралась.
— Да, видел, как Аркадий Иванович смеялся над нашим представлением.
— Хорошо, идем, — шепнула мне Настя и устремилась к выходу.
Мы прошли в соседнюю комнату, где я оставил свою именную саблю. Человек, отвечающий за сохранность оружия, был на месте и едва завидев нас, достал откуда-то мое оружие. Он, склонив голову протянул его мне, как только я оказался рядом.
Кажется, все было готово. Можно выходить. Не знаю, нужно ли было кого-то предупреждать, что мы откланиваемся, но я не заметил, чтобы это делал кто-то другой.
Слуги, заметив наше продвижение к выходу, встали по обе стороны от огромных двустворчатых дверей и распахнули их перед нами.
Я сделал несколько шагов, но оказавшись за дверью, заметил мелькнувшую справа тень. Уже приготовившись отразить нападение, я замер. Дорогу нам перегородил Корсаков.
Настя не сразу заметила, что я остановился и ткнулась в меня сзади.
— Что случилось? — испуганно спросила девушка, выглянув из-за спины, заметила отца и замолчала.
— Чего ты хочешь? — спросил я, преграждающего нам путь человека.
— Настя, — обратился он к дочери, полностью проигнорировав меня. — Я не знал.
— Чего ты не знал? — мгновенно вспыхнула девушка. — Не знал, что она жива⁈
— Это знал, — ответил Корсаков, кажется, не испытывая особых угрызений совести. — Что она здесь, не знал.
— И что мне с того? — раздраженно спросила Настя.
— Ты не понимаешь, — произнес Корсаков. — Она была не в себе.
Настя замерла и молча смотрела на отца.
— Что значит не в себе? — спросил я.
Корсаков взглянул на меня холодно и отстраненно, как будто не ожидал здесь увидеть.
— То и значит. Рехнулась совсем, — покрутил он пальцем у виска.
— Но ведь сегодня… — начал я и недоговорил.
— В том-то и дело, — перебил меня Корсаков. — Выглядела так, словно все в порядке.
— Я тебе не верю! — гневно произнесла Настя. — Такого не бывает.
— Так и я о чем! — Корсаков, казалось, сам не верил в происходящее. — Я отдал ее на особое лечение, обеспечил уход, но она исчезла из того… места, — словно оправдываясь, произнес он. — Мне лишь удалось узнать, что оттуда ее увезли в карете с императорским гербом.
— Все равно не верю, — произнесла Настя и оттолкнув отца шагнула на ступени, спустилась с крыльца.
— Может ты ошибся? — спросил я.
Гневный взгляд и кривая ухмылка была мне ответом. Что ж, с этими семейными проблемами не мне жить. Сумасшедшая она или нет, пусть Корсаков сам разбирается.
Судя по поведению Настиной матери, могу сказать, что-то с ней точно не так. И если честно, я бы не хотел, чтобы они общались. Не нравилось мне, что Император приложил к этому руку. Но кто я такой, чтобы указывать Насте, как ей строить отношения с матерью. Все, что я мог ей сказать по этому поводу, я сказал. Дальше решать только ей.
Я догнал Настю внизу лестницы и взял за руку. Девушка почти не отреагировала на мое появление, но мою руку сжала.
Корсаков так и остался стоять на крыльце, молчаливо глядя на нас сверху.
Пока шел прием, погода испортилась. Поднявшийся ветер трепал пламя факелов на стенах хаотично разбрасывая тени по всей округе. Некоторые факелы прогорели или это их погасил порыв ветра. Специально обученные люди ходили под окнами и восстанавливали освещение. Желто-оранжевое пламя и так давало слишком мало света, так еще и часть погасших светильников скрадывали освещенное пространство.
Я стоял, держал Настю за руку и наблюдал, как разгулявшийся ветер срывает листву с молодых деревьев, словно пылкий любовник, обнажая тонкие гибкие ветви.
Через несколько минут подали наш экипаж. Распорядитель четко следил за выходящими на улицу гостями и вовремя отдавал указания возницам.
Но даже за это время я успел продрогнуть и начал сутулиться, стараясь сжаться в комок. Настя же напротив, стояла выпрямившись во весь рост, расправив плечи, словно и не замечая ветра, треплющего ее одежду. Возможно, так она пыталась показать свою независимость от отца или просто была настолько на взводе, что на погодные явления ей попросту было наплевать.
Я одернул себя и распрямился. Встал чуть боком, закрывая легко одетую девушку от порывов ветра. В конце концов мужик тут я, и это моя обязанность оберегать нежные создания от перипетий жизни.
Усевшись в карету, Настя какое-то время ехала молча, не глядя на меня. Казалось, девушка уставилась в одну точку и не замечает ничего вокруг. Я же не лез к ней, пусть успокоится.
— Вот зачем он так? — вдруг произнесла девушка.
— Ты о чем?
— Зачем сказал, что с ней не все в порядке?
— Наверное, хотел предупредить тебя, — предположил я. — Видел, что она смотрит на тебя на приеме и решил, рассказать.
Я сам не особо верил в такую мотивацию. Корсаков был эгоистичен и не заботился о других, даже, если дело касалось его дочери. С какой стати, ему делать что-то хорошее сейчас? Значит у него был какой-то мотив, исключающий простую добрую волю. Вот только в чем он заключался?
— Не верю я в его добрые намерения, — словно вторя моим мыслям, произнесла Настя. — Он явно, что-то задумал. А я не собираюсь плясать под его дудку. Больше не собираюсь!
— И не надо, — поддержал я девушку.
— Я сама встречусь с матерью. Не важно, по просьбе Императора или по собственной воле она на это пойдет! Уверена, что пойдет!
Вот тут я был не согласен с Настей. Одно дело, захоти ее мать встретиться с ней сама и другое, если ей приказал это сделать Император. В первом случае все может быть нормально, во втором попахивает какой-то ловушкой.
Эким я стал подозрительным! Несколько моментов не давали мне покоя. Я так и не понимал, чего добивается Император. Как
