Еще больше мороки с шестидюймовыми пушками, где запас снарядов в носовых и кормовых двух ярусных казематах делали заранее, так как небронированная труба подачи одна. А из нижнего каземата снаряды и заряды подавали вверх, а оттуда специальные носильщики таскали их к третьей пушке,, что стояла на верхней палубе, прикрытая только щитом. И дважды от попаданий начинался подрыв собственных боеприпасов, в результате чего из-за тяжелых повреждений крейсера вставали на долгий ремонт.
И сейчас Степан Осипович рассчитывал только на одно — не дать японцам этой спасительной паузы на отдых, не прерывать бой, заставить «желтолицых» напрягаться из последних сил, вымотать их, что бы полностью обессилили. А в таком состоянии и скорострельность снизится, к тому же смертельно уставшие люди все чаще будут допускать ошибки. А русские матросы физически гораздо крепче субтильных японцев, и заряжать пушки проще. Так что шансы измотать врага есть, и весомые, благо «Баян» с «рюриковичами» не уступают «асамоидам» в скорости, а последняя пара по числу стволов в 203 мм, 170 мм и 152 мм значительно превосходит «оппонентов», случись им сражаться один на один…
«Пересвет» содрогнулся всем корпусом, на этот раз отправляя в «Идзумо» четыре снаряда весом по четырнадцать пудов каждый — бой уже шел больше получаса, и японскому флагману сильно досталось. На этот раз попаданий не произошло — четыре высоченных всплеска встали водяными «столбами» совсем рядом с вражеским крейсером. Но ровно через полминутыеще три всплеска поднялись у борта «Идзумо», и тут Степан Осипович увидел вспышку разрыва чуть выше второго броневого пояса, или на нем самом, в районе центрального каземата шестидюймовой пушки.
— Молодец «Ослябя», попал! Ох ты…
Десятидюймовый снаряд штука серьезная и натворить может немало нехороших дел, если взорвется, а этот рванул. Да так, что пламя выплеснулось из орудийного каземата — в третий раз русские «иноки» попали в уязвимое место очередного «асамоида». И флагману Камимуры стало нехорошо — прямо в центре корабля начался пожар, видимо взорвались остатки заготовленных снарядов. Каждый раз, поступая так, японцы сильно рисковали — судьба «Фудзи», которому не повезло во второй раз, тому подтверждение, хотя выводы должны были сделать из первого случая. Но самураи пренебрегли уроком, и в целом тому есть оправдание — скорострельность в завязке боя куда важнее, ведь можно нанести противнику страшный ущерб от «снарядного ливня». Да и с такими конструктивными дефектами стоимость корабля все же дешевле, на что указали английские кораблестроители, ведь японцы, как российское министерство финансов, на всем старались экономить, чтобы кораблей было числом побольше, и стоимостью поменьше. А за такой подход рано или поздно наступит расплата по «накопившимся счетам» — что сейчас и произошло у всех на глазах, вызвав на русском броненосце ликующие крики, прокатившиеся по всему кораблю.
— Вот так и надо воевать, господа. Если противник сейчас попытается выйти из боя, мы начнем преследовать. Снизит скорость, сойдемся вплотную — сократим дистанцию, так нам выгоднее!
Обернувшись, Степан Осипович окинул взглядом собравшихся в боевой рубке офицеров и матросов — сигнальщики были в кирасах и касках, им требовалось выходить наружу, где постоянно взрывались снаряды и осколки корежили все на своем пути. А от такой защиты число раненых было ощутимо меньше, чем раньше, и такие почти средневековые доспехи нашли применение и широко распространились на флоте. В армии же каски стали непременным атрибутом формы, заменив в бою папахи и фуражки — от обстрела шрапнелью изрядно спаслось разумных голов, а неразумные поплатились жизнью. Так что выводы офицеры и солдаты сделали быстро…
— «Император»!
По вскрику Моласа, надрывному и тоскливому, Макаров немедленно прижал к глазам бинокль — но с броненосцем Скрыдлова все было в порядке, из всех своих германских стволов он вел огонь по «Касуге». И сообразив, адмирал посмотрел на второй в колонне броненосец «Император Александр III. И похолодел — на нем произошла та же беда, что на погибшем 'Петропавловске» — взорвалась шестидюймовая башня, средняя, совсем как сейчас произошло на флагманском крейсере Камимуры…
Стремясь удешевить постройку кораблей на выплаченную китайцами контрибуцию русским золотом, японцы старались отказаться от введенных на ведущих европейских флотах полезных новшеств. Ведь это дорого не только само по себе, но растет водоизмещение, а следовательно, и цена корабля. Вот и старались впихнуть как можно больше пушек, жертвуя мореходностью. Так что крейсерские качества сознательно приносились в жертву эскадренным, но «экономия» приводила вот к таким «ахиллесовым пятам»…
Глава 38
— Пронесло…
Алексеев хрипло выдохнул — до этого момента в груди дыхание сперло, когда увидел, как выплеснуло пламя из амбразур шестидюймовой башни. И душу сразу стальной струной натянуло — еще несколько секунд и апоплексический удар мог шарахнуть. Но «Император Александр III» продолжил идти как не бывало, пушки продолжали методично стрелять по врагу чередуя залпы с «Цесаревичем» — целью был «Ясима», оконечности которого не имели брони, а башни имели те же самые дефекты, что и на погибшем от взрыва «Фудзи». Так что оставалась надежда на подобное и на этом вражеском корабле. Да и в носовую часть не помешало бы попасть двенадцатидюймовым фугасом несколько раз — тогда супостаты поневоле снизят скорость, когда в пролом начнет поступать многотонные массы воды.
— Гвардейцам повезло, — рядом хрипло задышал великий князь Кирилл Владимирович — лицо постепенно возвращалось цветом из бледного в чуть розоватый, привычный, естественный.
— Везет тем, кто сам везет, — пробурчал наместник, и стал в бинокль рассматривать ведущие бой корабли отряда и их противников. «Ясиме» уже досталось, броненосец не стрелял, возвращая башенные стволы в диаметральную плоскость — со скорострельностью у него не очень, всего на четыре залпа, потом вынужденный перерыв. Корабли Ухтомского избрали своей общей целью бывший британский «канопус», тонкая броня которого противостоять двенадцатидюймовым снарядам просто не могла, да и 210 мм орудия могли натворить много чего нехорошего японцам своими увесистыми семипудовыми снарядами. Не шестидюймовые пушки, калибр все же внушительный. И хотя «Сагами» пока выглядел неповрежденным, можно было не сомневаться, что воюющие с первого дня войны артиллеристы русских броненосцев начнут не просто попадать, изобьют врага.
В самом конце шла дуэль между небольшим броненосцем итальянской постройки и перевооруженным балтийским «тараном» — самыми маленькими по водоизмещению кораблями. «Гарибальдиец» был буквально «залит» броней, в этом отношении значительно превосходя более крупных и длинных «асамоидов». Старые девятидюймовые пушки были бы бесполезны против его «панциря», однако германские 238 мм или 24 см (как их сами именовали немцы, округляя цифры) орудия по расчетам могли проломить броню, и этих пушек в бортовом залпе пять. Но пока точнее стрелял «Касуга», и старому «императору» приходилось туго. Но броненосец в девять с половиной тысячи тонн держался стойко, и не обращая внимания на разрушения, продолжал вести ожесточенную перестрелку. Понятно, что к германским пушкам толком не привыкли, но то дело времени и нет ничего лучшего для обучения, чем стрельба в реальном бою, а не на учениях по щитам.
— А ведь «Идзумо» серьезно поврежден, ваше высокопревосходительство, на нем продолжается пожар!
— «Пересвет» с «Ослябей» бьют вдвоем по слабейшему кораблю, потому тот и горит. Зато «Победе» достается за двоих.
Витгефт как всегда был хладнокровен, и внимательно наблюдал за ходом сражения. Действительно — бой броненосцев пара на пару шел ожесточенный, противоборство практически равное. Если бы на «Ретвизане» вместо шестидюймовых пушек установили германские 172 мм, какие стояли на «Победе», удалось бы частично компенсировать огневой перевес «чилийских» броненосцев с их длинноствольными 190 мм пушками. А так оба русских корабля, словно через густые деревья, продирались сквозь высоченные всплески от разрывов вражеских снарядов.
