– Конечно! Своих не бросаем! – поддержали те, разве что Сикорская промолчала, но насчет нее я уже сделал свой вывод и не парился. – Только маякни, тут же примчимся.
– Обязательно, – я улыбнулся, естественно, не собираясь никому звонить, еще не хватало золотую молодежь подставлять под разборки, меня же потом их родители кастрируют. – Спасибо вам. Пойду с Керимовыми попрощаюсь и двину. Если хотите, сидите дальше, у меня, правда, дел завтра много.
– Мы тоже поедем, да, Саша? – ткнула локтем Зевса Даша. – Спасибо, Семен, замечательно посидели. Еще раз поздравлю тебя с новым рангом. И лично я тебя предателем не считаю, не такой ты человек. Вот Галкин, тот да, за модный лейбл мог родину продать. Так что никого не слушай.
– А я и не слушаю, – я улыбнулся и поднялся из-за стола. – Пока, ребята. Увидимся на треньке. И надеюсь, никто в неприятности не вляпается. А то Михалыч нам всем головы открутит и, возможно, даже против резьбы, а мне жизнь дорога как память.
Глава 21
Угрозы братков меня особо не пугали, что не мешало повысить бдительность. С Тихомировым, к сожалению, пока увидеться не получалось, он был занят тренировками и освоением новых техник, подходящих Мастеру, да и рановато в свете операции по сбору информации. Тем более что Виталя Чернов, которого я планировал растрясти на этот счет, заболел. Но эти игры в детективов шли у меня, так сказать, факультативом, а основные задачи по той же Птичке, созданию игр и музыке никто не отменял.
Так что я вертелся словно белка в колесе, то работая с Хомяком, то организуя встречу Айдина и нашего импресарио. Цемелю, кстати, молодой лезгин понравился, так что Иосиф Эмильевич тут же взял его в работу, назначив график занятий по вокалу и сценическому мастерству. А на третьи сутки, после памятной встречи в кафе, я наконец добрался до кружка робототехники. Ведь квадрокоптеры были у меня в приоритете.
– Семен! – обрадовался мне как родному Александр Сергеевич. – Хорошо, что зашел! А то уже искать тебя собирался.
– Виноват, – я склонил покаянную голову, что меч не сечет, как известно. – Извините, что свалил все на вас, а сам и носа не показываю, но реально времени не хватает. Ладно, уроки и тренировки, так остальные проекты просто кучу времени сжирают.
– Чем ты там таким занят? – удивился физик, но потом махнул рукой. – Ладно, ты парень талантливый, у тебя и должно быть много дел. Посмотри лучше сюда!
– Вы новую модель принтера сделали? – я подошел к столу, на котором находилось полусобранное устройство на гораздо более широкой платформе, позволяющей печатать более объемные фигуры, и сразу увидел различие в конструкции. – Платформа движется по оси Z? В принципе, неплохое решение, главное, чтобы с шагом проблем не было.
– Технически не должно быть, а вот программно пока не можем синхронизировать, – покачал головой учитель. – Я и хотел, чтобы ты посмотрел. Мне кажется, что разработка перспективная.
– Да почему нет, можно и так. Или платформу смещать по оси Х, например, а каретку по Y и Z. Тоже рабочий вариант для повседневной печати. А так, если уж накидывать идеи, то можно вот такой вариант использовать, – я подошел к чертежной доске и накидал схему дельта-бота, одного из типов принтеров. – Три тяги, на них печатающая головка. Такая схема хорошо подходит для печати высоких моделей, но у нее будет ниже точность по краям.
– Да… – буквально завис перед схемой Александр Сергеевич. – Действительно. Чем ближе к центру, тем точнее позиционирование. Потрясающе!!! Семен, это надо срочно подавать на патент! Как тебе такие потрясающие идеи в голову приходят?!
– Тут ведь ничего сложного, такого, чего раньше бы ни делали. – Я пожал плечами, радуясь, что не рассказал ему про полярные модели и SKARA, а то точно отбрехаться бы не получилось. – а у меня во время сатори просто все это складывается, и вуаля! Готовый проект.
– Я ведь узнавал про это твое сатори, – покачал головой Родионов. – Оказалось, довольно редкая штука, но не настолько, чтобы совсем ни у кого не встречалась. И при этом почему-то никто из тех, кто может это состояние вызывать, ничего особо не изобрел.
– Тут вы не правы, – к счастью, учитель на самом деле ошибался, так что я мог спокойно прикрываться своей особенностью. – На самом деле сатори как таковое доступно даже не энергетам. Это просто особое состояние просветления. Тот же Менделеев, например, который во сне увидел таблицу элементов, на самом деле просто вошел в сатори, где имеющаяся у него информация сложилась. И многие другие ученые, у которых было озарение, по сути, использовали то же самое сатори. Если использовать грубое сравнение, сатори – это когда мозг работает, как компьютер, отбрасывая лишние процессы и используя всю мощность для одной задачи. А учитывая, что мозг в сотни и тысячи раз мощнее любой ЭВМ, результат очевиден. Если же говорить про меня, я проваливаюсь слишком глубоко, задействуя все резервы. Это, с одной стороны, дает результат – те же песни или вот принтер этот. С другой – всегда есть шанс не вернуться. Просто переварить самого себя. Так что не стоит мне завидовать.
– Да я и не думал, – тут же открестился Александр Сергеевич, но выглядело это фальшиво, впрочем, я не стал заострять на этом внимание, позволив съехать с темы. – Поможешь с программным обеспечением?
– Конечно, – я уже представлял, в чем там может быть затык, так что обещал смело. – Сейчас сделаю. Там работы-то на пару минут.
– Погоди, потом закончишь, не горит, – поймал меня за рукав физик. – Пошли лучше покурим.
– Ну, пойдемте! – Я не курил, о чем Родионов был в курсе, да и сам факт того, что учитель зовет ученика на перекур, наводил только на мысль о серьезном разговоре не для всех. Что такого секретного может быть у обычного преподавателя физики из обычной средней школы, я не знал, но подозревал, что это связано с моими изобретениями.
– Слушай, Семен, – обосновавшись в мужском учительском туалете, Александр Сергеевич действительно закурил, пытаясь справиться с волнением и подобрать слова. – Я тут показывал твой принтер своим знакомым. Они в полном восторге и буквально загорелись идеей собрать себе такой же.
– Если вам мое разрешение надо, то считайте, оно у вас уже изначально было, – я пожал плечами. – Без вас я, если бы и реализовал эту идею, то очень нескоро. А то, может, и вообще ничего не получилось бы, как минимум где взять экструдеры, я даже сейчас представления не имею.
– Это хорошо, но я про другое хотел поговорить, – Родионов действительно волновался. – Понимаешь, я, может быть, сейчас скажу что-то недостойное советского учителя и члена партии, но… вторые сутки думаю, все мозги уже в кучу. В общем, мы тут с друзьями покумекали… как ты смотришь на то, чтобы начать продавать свои принтеры?
– Тьфу ты, – я уже успел основательно накрутить себя, так что от облегчения даже по-настоящему сплюнул. – Извините. Просто уже не знал, что и думать. А по поводу продажи, знаете, пока мы еще коммунизма не достигли, чтобы все и всем бесплатно было. Как правильно говорил товарищ Сталин, от каждого по возможностям, каждому по труду. И, если вы можете сделать востребованный другими товар, то почему не получить за него справедливую цену? Мы же не капиталисты какие, чтобы стремиться к сверхприбылям, но достойная оплата труда – это вполне по-советски.
– Отлично! – заметно повеселел Александр Сергеевич. – Тогда предлагаю твою долю определить в пятьдесят процентов…
– Сразу нет! – перебил я учителя. – Категорически не согласен. Вот это как раз не по-советски и не по-товарищески. Если мы делаем кооператив, который будет заниматься выпуском принтеров, то надо распределять доход согласно вкладу. Моя тут только идея. Она, по определению, не может столько стоить, максимум десять процентов, а то и пять, я к этой цифре склоняюсь. Хотя, по идее, тут вообще стоило ввести определенную сумму с каждой единицы продукции, к примеру, рубль или два, но это вопрос будущего, когда будет завод.
