— Где Нурт? — раздражённым голосом спросила девушка, стоило мне выйти обратно в зал.
Уставшая от внимания толпы она мечтала о том прекрасном моменте, когда наконец-таки отправится к главе. У неё вновь выдалась прекрасная возможность пробить невидимую стену и показать неприступному красавцу весь свой шарм. Ведь не зря она так долго готовилась во время обеда: подкрашивалась, проглаживала форму, пудрила тонкий носик. Но девушке только предстояло узнать, что сегодня не её день.
— Побежал заказы разносить.
— Вот же… услужливый… Ну, держись: как увижу, так я… — взяв себя в руки и потушив ненависть, девушка обиженно посмотрела на меня. — Прошу прощения. Бланки с заданиями у вас? Заполнены?
Передав ей карточки, я забрал честно заработанные деньги и направился к выходу — но изменил маршрут.
Двое разумных хитрим прищуром смотрели на меня и зубоскалили, чувствуя, как опять начнут шутки шутить. Впрочем, эти два клоуна над всеми прикалываются. Почти над всеми — у каждого разумного существа есть как слабые места, а также и сильные, даже смертельные противники. И ни я, ни глава гильдии не из их числа.
— О, страшный маг, проклятьем обречённый!
— Кровавой жатвой привлечённый!
— Пришёл, что б всех нас покарать!
— Сердца из наших тел достать!
— Ну всё, — каждый мускул на моём лице напрягся от ещё одной порции раздражающих стихоплётств. Я потянул руку к гримуару: — Вы меня достали. Сейчас я вам покажу страшного мага!
— Страшный ма…
— Услышь меня — зову тебя…
— Ликус, ты чего?
— … мой зов вращается во мгле…
— Э, ты чего?
— … тебе, рождённое в огне…
— Ликус?
— … пожертвую всего себя…
— Ликус, мать твою!
— … покуда нас не замело…
— Бегите!
— … найди тех двух и покарай… — я показ пальцем в сторону двух клоунов.
Тишина поглотила зал. Все собравшиеся уставились на нашу компанию. Но вскоре вернулись к своим делам.
—… немножечко.
— Не, Ликус, — Джосс махнул рукой и сел обратно, — тебе до нашего чувства юмора ещё очень далеко.
— Ага, — вторил ему Барат, вернувшись на своё место и наливая в кружку дешёвое, практически безалкогольное пойло, так любимое авантюристами. Как они говорят: «Пить и не пьянеть, лишь время убивать». — Даже слепец бы понял, что ты блефуешь. Но так и быть, засчитаю твою попытку.
Этот равнинный эльф, что пододвинул ко мне кружку с напитком, притягивал к себе своей непосредственностью и видом простого парня. Не сказать, что он душа компании, но попавший к нему в наставничество молодняк произносил его имя с неподкупным уважением, благодарностью и желанием не злить лишний раз.
— Мне остаётся надеяться, — я сел напротив, — что в день, когда я решусь уподобить свой юмор вашему, на мою голову упадёт камень и лишит меня жизни.
— Какой ты всё-таки страшный, Ликус.
— Ага. Джосс прав: ты действительно страшный маг.
— Вы только что журили моё чувство юмора, а сами уже в десятый раз повторяете одну и ту же шутку.
— Да какая ж там шутка? Ты себя-то вспомни две зимы назад!
— Вот-вот. Вспомни тот день, когда ты пришёл в гильдию зарегистрировать своё прибытие.
— И что со мной было не так?
— Да у тебя глаза были не разумного и не зверя, а порождения самой скверны!
— Вид у тебя был, Ликус, будто ты хотел убить всё живое на белом свете. А потом воскресить, надругаться и снова убить.
— И ещё раз надругаться, — в ответ на добавленную Джоссом деталь Барат утвердительно кивнул.
— Я бы посмотрел, как вы будете тащить волокушу с едва живым разумным четыре дня подряд по самому лютому морозу.
— Подумаешь: четыре дня по лютому морозу! Я сам, прошлым летом, тащил на себе Джосса. От кабака до гостиницы. Как видишь, жив, цел и даже не в обиде на весь белый свет!
— Эгоистичный и ужасный ты разумный, Ликус!
— Настоящий ксат.
— Страшный маг? — Джосс повернулся к другу.
— Страшный маг, — эльф кивнул и они оба уставились на меня самым честным взглядом.
— Это со мной ты такой смелый, Барат. Может быть, пойдёшь и вновь пошутишь над Рувилой?
— Ну чего ты сразу начинаешь-то?
— Постой, постой: ты же до сих пор должен прятаться в какой-то деревне⁈ Откуда такая смелость, появляться в городе средь бела дня?
— Уехала наша магесса. Теперь его жизни ничто не угрожает, — Джосс сразу же поддел своего друга.
— Уехала?
— Уже как неделю, или даже две. Вроде контракт взяла охранный у караванщиков. Так что вернётся нескоро.
— Барат, только не говори мне, что ты грустишь из-за того, что не можешь пошутить над ней? Не волнуйся, у тебя ещё будет возможность вновь сравнить её грудь с плоской поверхностью регистрационной стойки, — эльф удивлённо уставился на меня. — Полчаса назад, у восточных ворот, я видел нашу прекрасную подругу. Она как раз собирался сюда.
— Чего ты молчал! — Барат подпрыгнул от страха. — Так, Джосс, меня здесь не было, ясно? Ликус… и вообще все: вас это тоже касается. Поняли?
От вида не на шутку перепугавшегося эльфа я не смог удержать в себе смех. Пока мой хохот разносился по залу, на лице Барата за несколько секунд сменилось порядка десяти выражений: страх, удивление, осознание, гнев, отрицание, печаль, снова гнев… Последним стало облегчение, и он тоже залился смехом. Правда, немного нервным.
— Вы двое прекрасный пример того, что разумный не меняется с годами. Особенно ты, Барат. Что тогда, что сейчас: всё время пытаешься поддеть Рувилу.
— А вот ты то самое исключение из правил, Ликус, — эльф тут же парировал. К нему присоединился Джосс:
— Что с тобой случилось за эти годы странствий? Ты словно стал добрее и обрёл жизненную цель, но в то же время стал куда более жестоким. И где те двое? Что с ними случилось?
— С ними всё в порядке. Как и со мной. Просто… Сойдёмся на том, что носить в себе кусок скверны не самая приятная учесть. Но давай забудем на минуту обо мне. Что нового слышно в городе?
— Ничего. Есть пара слухов, но мы только вчера перебрались из деревень, так что в них мы не уверенны.
— Ага. Вчера в полдень встретились, продали обратно рабынь, — Джосс одновременно рассказывал и обновлял содержимое кружек, — а потом закатили такую пьянку, которую город ещё долго будет помнить. Лично у меня только недавно голова гудеть прекратила. Мы, вроде, и тебе послали приглашение. А ты не пришёл!
— Даже глава был с нами.
Как хорошо, что Лина обо всём сообщила поутру и я успел подготовить алиби и отговорки:
— Мне раба сообщила об этом только утром, — парни хотели что-то возразить, но не успели. — Вы на неё не ругайтесь: это я попросил, чтобы меня ничего не отвлекало. Сами понимаете — приказ.
— А ты чем был таким занят? Зелья готовил?
— Да… Я могу быть с вами честным?
— Конечно! — в одни голос ответили два друга.
— Не, я не про это. Я могу надеяться, что разговор останется между нами? — они оба слегка, так что только я мог это заметить, приподняли правые руки в клятвенном жесте. — Слышали про ребёнка, что родился недавно с семенем скверны?
— Во! Это как раз тот слух, про который мы не стали говорить. Вроде его кто-то оставил на попечение… — Джосс прищурил левый глаз. — Только не говори мне…
— Он сейчас находится в моём доме, и его кроватка висит в соседней комнате.
— Ты взял его на попечение? — Джосс выглядел как-то потерянно. Стоило мне утвердительно кивнуть в ответ, как на его лице отразилось ещё большее смятение.
— Гони золотой! — Барат подскочил и легонько ударил кулаком в плечо друга.
— Ну, Ликус — ты нехороший разумный.
— Чего заладил: Ликус, Ликус, — эльф сел обратно, тембр его голоса изменился и в пародийной форме теперь был похож на голос Джосса. — Изменился он, да-да. Стал злее, ну-ну. Ну и что, что та же деревня, ля-ля. Он уже так не сделает, ага. Может быть, наш старый друг и изменился, но если дело касается скверны, то он готов свой член достать и наяривать, пока тот в труху не изотрётся.
