— Бедлам. — на отца современной кибернетики было жалко смотреть. И вскоре из его рассказа я понял, почему.
Пока я там над Монголией демонстрировал мощь русско-саваранского оружия, в Москве случился путч. К счастью — правильный, но все равно приятного мало. Оказывается, отдельные члены политбюро уже сформировали кризисный кабинет министров, и решили пропустить на территорию Союза вооруженные силы британцев, китайцев и индусов. Ограниченный контингент, как они выразились, но — сверхов.
Которые, с позволения наших военных, добраться до Сибири, и взять штурмом эту базу. Чтобы, значится, «кровавый палач» и «враг номер один для всего цивилизованного мира», больше не мог управлять своей машиной Судного Дня.
К чести наших офицеров, они решили выступить за дух присяги, а не за букву. Арестовали предателей, заблокировали границы и обратились к Сталину с просьбой вновь принять бразды правления государством.
— Но это все равно ничего не меняет. — с горечью закончил свой рассказ ученый. — Мои расчеты показывают, что уже через несколько часов стороны начнут обмениваться ядерными ударами. В настоящий момент стоит только один вопрос — кто первым придет к этому решению. Рассчитывать на миролюбие англичан не приходится, а мы тут уже вполне серьезно обсуждали опережающие пуски по центрам принятия решений. Так что боюсь, мой друг, даже с чудо оружием саваранов, наша планета обречена…
Вот, мать вашу, и сходили за хлебушком! Пришел, называется, за советом! Тоска и уныние, причем, покруче, чем у меня!
— Борис, но неужели вы не видите выхода? — уже предвидя ответ, тем не менее, спросил я. — Ведь не бывает безвыходных ситуаций, а?
— Увы, Виктор. Увы. — склонил голову тот. — Может быть он и существует, но я его не вижу.
Ладно. Не ученый, так Сталин! В конце концов, мужик подольше меня живет, во всех этих политических кризисах, как рыба в воде плавать должен. К моменту, когда я уже решил двигаться к нему, он как раз закончил разговаривать с военными — экраны один за другим переключались на «точки активности».
Но по пути меня перехватили Либра с Голубкой. Американки, оказывается, все время так и проторчали в зале командного центра. Забились в уголок, как две мышки, и старались не отсвечивать. А убрать их побоялись — сам же Иосиф Виссарионович позволил им тут остаться.
— Мы все умрем, Вик? Да? — с ходов огорошила меня Гвен.
— Я наблюдала за ситуацией и пришла к выводу, что эскалация необратима. И закончится обменом ядерными ударами. — сразу за ней выдала и Жанин.
В голове промелькнули типичные «мужские» мысли, когда женщины вот так ставят вопрос. Что-то вроде: «Ну вы чего, девчонки! Все нормально будет! Щас я быстренько метнусь, накажу всех плохих и спасу всех хороших!»
Но ответил я все-таки честно.
— Вроде того.
Либра молча кивнула — вообще без эмоций! А глаза Голубки заволокло слезами.
— А мы не можем сбежать, а? — произнесла она голосом маленькой девочки. — Ну что мы уперлись в эту войну?
Когда она в прошлый раз озвучивала это предложение, я отнес его к категории «дермового варианта». То есть, можно, но прямо вот совсем в крайнем случае. Зато теперь… Спасти хотя бы кого-то. Что там говорил Винер? Несколько часов до обмена ракетными ударами? Так может стоит использовать это время по максимуму? Открыть порталы и выводить людей? Капля в море, но хоть что-то!
Так, стоп! Стоп-стоп-стоп! А зачем порталы?
— Девушки, я сейчас вернусь! — давя неуместную для этой ситуации улыбку, произнес я.
И приказал Создателю вернуть меня на борт. Там «запустил» полное, как в первый раз, слияние в кораблем, и уже через пару минут вернулся обратно в командный центр. С ответами на все вопросы.
— Где Сталин? — первым на глаза попался Окелло, который, впрочем, сам бросился мне навстречу.
— У себя в кабинете, принимает доклады… — несколько растерянно ответил комитетчик. — А что?..
— Веди! Разговор есть!
Видимо, от меня шла какая-то энергия, потому что чернокожий генерал лишь кивнул, и повел меня прочь из командного центра. По пути несколько раз оборачивался — не знаю, может, опасался, что я исчезну. Но ни одного вопроса не задал, хотя было видно, что сделать это ему очень хотелось.
Охрана без задержек впустила нас внутрь, и я, словно девка с ведрами, полными воды, которые боялась всю дорогу расплескать, вылил на главнокомандующего новости.
— Товарищ Сталин, я, кажется, знаю, как нам спасти Советский Союз! Но нужна ваша помощь.
Смотрел я только на него, игнорируя многочисленных специалистов и помощников. Вождь сидел за столом ко мне спиной, по голоэкрану принимая доклад от какого-то неизвестного мне военного. Услышав, что я сказал, он пробормотал: «Останьтэсь на линии», и повернулся ко мне.
— Слушаю, товарищ Глэбов.
И даже в этой ситуации, когда собственные эмоции буквально разрывали меня на части, я не мог не поразится самообладанию этого человека. Ровный голос, внимательное выражение лица, и лишь брови чуть подняты. Вопросительно.
Глава 22
Интерлюдия. Зима. ГДР, Берлин
По-немецки аккуратная гостиница для офицеров Штази приютила группу Зимы — то, что от неё осталось. У советской супергероини имелась масса вопросов, которые она планировала задать лично Окелло — когда, наконец, встретится с ним лично. Например, почему столь сильная команда была эвакуирована из Греции в ГДР? И почему приказ о перемещении отдал штабной офицер Западного военного округа? И какого хрена они тут уже почти сутки на кушетках валяются, прикидываясь штатскими, когда прорывы помельче выпадения на голову хапера все продолжаются? И почем заблокирована передача данных между устройствами спецподразделения и серверами ККС?
Вопросы, вопросы. Но приказ есть приказ: сказали ждать и отдыхать — ждем и отдыхаем. Люба успела выспаться, помыться не на время, а сколько захотелось просидеть в ванной. Почитать, попялится в окно, выходящее на тихую улочку, поесть, еще раз поесть. Поболтать в общей гостиной зоне с сослуживцами, посмотреть там же телевизор. Еще поспать. Заунывный вой системы громкого предупреждения для всего коллектива прозвучал как труба, зовущая на бой! И связь восстановилась…
— Сидите, где сидите и не рыпайтесь без приказа! — стоило только Зиме нажать вызов, как начальство сразу отреагировало. И тут же опять заблокировало терминал! Оставалось только беззвучно матернуться. Впрочем, телевизор, мигнув картинкой, отчасти заменил сеанс связи с руководством.
— На всей территории Советского Союза и стран-союзниц вводится военное положение! — Левитан, лишь чуть постаревший со времен Второй Мировой Войны ничуть не разучился владеть голосом. — Великобритания и Китай продемонстрировали свои хищнические аморальные амбиции, применили тактическое ядерное оружие против дружественных нам стран Греции и Монголии!
— Твою мать… — тихо произнес кто-то из советских сверхов. Про Грецию, положим, можно было догадаться, но Монголия? Шестнадцатая республика! Это же сродни нападению на СССР!
— Через несколько минут товарищ Сталин обратиться с речью к советскому и дружественным народам! — закончил свое выступление легендарный диктор.
— Писе-ец! — прокомментировал другой голос.
Ему не ответили, так как вместо студии телеэкран начал показывать сцену Большого театра, на которой играли «Лебединое озеро».
— Вот теперь точно писец! — заключил Красный Шторм.
Медленно тянулись минуты: казалось, время застыло, словно муха в янтаре. И только балетных танцоров ничего не могло сдержать в их стремительных пируэтах под вечную музыку. Но и этому ожиданию настал конец.
— Товарищи! Граждане ЭсЭсЭсэР и союзных рэспублик, — Иосиф Виссарионович появился на экране на фоне колышущегося красного полотнища. — Наша развэдка докладываэт, что обэзумэвшее политичэское руководство Вэликобритании приняло рэшение разваять глобальную атомную войну, нанеся стратэгический ядэрный удар по тэрриториям Совэтской России и сопрэдельным рэспубликам. Китай готов поддэржать своэго бившего поработитэля, забыв про дэсятилэтия унижэний и помощь молодой Совэсткой Рэспублики в освобждэнии от гнёта мэждународного капитала. Наши собствэнные стратэгические силы и ПРО привэдэны в самую высокую готовность…
