— К сожалению, я не могу предположить, где сейчас находится Виктор, — вынуждена была признаться Крылова.
— Что ж, если у вас появится какая-нибудь информация, сообщите, пожалуйста, в дежурную часть…
По лицу полицейского было заметно, что многого он и не ждал от этого разговора. Поэтому он тут же засобирался, прощаясь и продолжая украдкой пожирать глазами очаровательных хозяек.
— Знаете, товарищ лейтенант, наверное, в исчезновении Василевского отчасти есть и моя вина, — внезапно окликнула сотрудника органов школьница.
Взрослые недоумённо повернулись в сторону девушки, и застыли, ожидая продолжения.
— Дело в том, что как раз во время первого урока между нами произошла небольшая размолвка, — пояснила Крылова. — Боюсь, что он сбежал именно из-за этого.
Молодой офицер на короткий миг забылся и окинул школьницу с ног до головы беспардонно-оценивающим взглядом. Одному богу известно, какие выводы он сделал. Но уже через секунду он печально вздохнул:
— Поня-а-атно… ещё один незадачливый воздыхатель, не выдержавший отказа… Не скажу, что это сильно поможет в поисках, но хотя бы проливает свет на мотивы мальчишки. Спасибо вам. По крайней мере, у нас появилась некоторая ясность, что эта история не связана с криминалом…
— Рады, что смогли быть полезны. Всего вам доброго, — сдержанно попрощалась мама Крыловой с визитером. — Если у вас появятся новые вопросы, смело обращайтесь. Мы окажем всемерную поддержку. Ведь так, дорогая моя?
— Да, мама. Разумеется, — чуть заторможено отозвалась Дана.
— Спасибо! Всего вам хорошего!
Оставшись наедине с родительницей, школьница сбросила с себя маску холодной невозмутимости и принялась теребить свои серёжки, расхаживая взад и вперёд. Она определённо должна что-то сделать! Но что?
— Успокойся, Данетрия. Твоя суета не привносит ни капли пользы, — повелительно распорядилась женщина.
— Я понимаю, но не могу избавиться от мысли, что поспособствовала исчезновению Виктора. Если бы я более тактично изъяснялась с ним и подобрала не такие категоричные слова, то…
— Это всё глупости, дочь моя, — перебила девушку мать. — Не хочу осуждать твой вкус, но, кажется, ты избрала себе не самого достойного представителя человечества.
— В том и дело, что это не похоже на Виктора! Я допускаю, что он мог уйти на несколько часов, никому и ничего не сказав. Но он бы обязательно вернулся. У меня есть опасения, что он попал в беду…
— И что же ты собираешься делать, моё пёрышко?
— Я сама отправлюсь на поиски! — решительно тряхнула Крылова гривой иссиня-черных волос. — Возможно, мне удастся увидеть его с высоты с помощью Орлиного взора.
— Как знаешь, Данетрия, — неудовлетворённо поджала губы родительница, — однако я полагала, что ты уже закрыла вопрос с этим смертным.
— Я и сама так думала, мама…
— Я отправлю с тобой кого-нибудь из воинов нашего клана. Не хватало еще, чтоб моя дочь наделала глупостей в пылу эмоций…
Глава 21
В себя Витёк пришел от подкатывающей тошноты и распирающей череп боли. Если б он хоть что-нибудь за целый день поел, то его наверняка бы сейчас вырвало. Голова гудела так, что хотелось умереть, лишь бы не чувствовать этого. О-о-о-о, господи, как же хрено-о-ово…
— … о, Евгеньевич, как раз и твой беспредельщик малолетний проснулся, — донесся до школьника сквозь гул в ушах чей-то голос. — Не поверишь, следил за ним сегодня, а он сам в такие чигиря́ забрёл, что грех было не воспользоваться ситуацией. Хочешь полюбоваться на него?
На лицо мальчишки упал совсем неяркий свет. Но даже его хватило, чтобы по затылку и темечку заскребли тупые пилы. Тем не менее, подросток заставил себя распахнуть веки. Хоть он и знал, что расплатится за это новой порцией боли, но сидеть в неведении казалось еще более худшей участью…
Юноша разлепил глаза и кое-как сфокусировался на прямоугольнике света перед собой. Это что? Телефон? Видеосвязь? Его снимают? Но зачем?
— Ну точно, он самый! Наглый молокосос! — обрадовано провозгласил мужчина на экране. — Допрыгался, сучок? Ну что сейчас скажешь, засранец, а? Уже подерзить не так хочется?
— Фгу-глугыму… — начал было Витёк, но несколько запоздало понял, что не может говорить.
Первой пришла пугающая мысль, что его слишком сильно приложили по башке. И он теперь превратился в инвалида на всю оставшуюся жизнь. Только мычать и пускать слюни на подбородок сможет. Но чуть погодя до перепуганного парня дошло, что у него просто рот набит какими-то тряпками на манер кляпа. И это действительно стало маленьким, но облегчением…
— Не, ну ты посмотри на него! — довольно осклабился абонент на экране смартфона. — Ты ему рот замотал, а он всё равно чего-то базарить пытается! Ну неисправимый сосунок, я ж тебе говорил! Ну-ка, Вась, дай там ему в табло, чтоб я посмотрел!
— Не могу, Евгеньевич, я за рулем, — тактично съехал с этой просьбы похититель. — Хочешь, я тебе координаты скину, ты сам приедешь над ним поглумиться?
— А ты далеко его увёз? — заинтересовался собеседник.
— Да уж километров двенадцать от города. И до моего лесочка любимого еще столько же.
— У-у-у… не, Васёк, далеко, я туда не потащусь, — разочарованно протянул заказчик, — хотя, конечно, заманчиво.
— Ну тут уж сам хозяин-барин, решай…
Свет от телефонного экрана отдалился, и только сейчас затуманенный мозг Виктора ме-е-едленно стал возвращаться к подобию нормального функционирования. Всё происходящее с мальчишкой упорно не желало восприниматься как реальность! Хотелось верить, что это либо натуралистичный кошмар, либо чей-то жестокий постановочный розыгрыш, досадное недоразумение, ошибка… В общем, разум отчаянно искал любые зацепки, чтобы разрушить окружающую действительность.
Но чем яснее Василевский мыслил, тем больше обнаруживал свидетельств того, что события грозят ему фатальными последствиями. Итак, что он сейчас имеет? Первое: мальчишка в салоне чужой тачки. Спасибо ещё, что не в багажнике. Второе: во рту по самое горло забит кляп. Третье: в запястья больно врезается полоска нейлоновой стяжки. Четвертое: за окном машины не виднеется ни единого жилища. А только лишь непроглядная темень, редкие фонари и зловещие ветви голых деревьев. Какой вывод можно сложить из всех этих факторов? Единственно верный! ЭТО ПОЛНЫЙ ТРЫНДЕЦ!!!
— Ладно, Васёк, действуй тогда сам! — вынес вердикт некто Евгеньевич. — Прикопай этого ублюдка по-быстрому, да возвращайся. Мне только видосик для коллекции сними. Ну а я с тобой уже по чести рассчитаюсь.
Водитель лишь невозмутимо пожал плечами:
— Идёт. Тогда до связи.
— Ага, бывай.
Витёк нервно сглотнул, понимая, что этот диалог прозвучал как-то уж слишком… откровенно. Как будто собеседники позабыли о невольном слушателе на заднем сиденье. Или, скорее, словно оба мужчины прекрасно знали, что подросток ничего и никому уже не расскажет…
Страх придал юноше сил. Он замычал и задёргался, проверяя на прочность свои узы. Но добился лишь того, что на него прикрикнул незнакомец, ведущий автомобиль.
— Эй, а ну-ка успокойся, пока я тебя снова не вырубил! — пригрозил он.
— Вуфу-уну-фукумы! — неразборчиво пробормотал школьник сквозь кляп.
— Слушай, пацан, я сам не в восторге оттого, что мне таким приходится заниматься, — повинился мужчина. — Но раз уж взялся, надо работать. Бабки за тебя пообещали очень солидные. Просто не смог отказаться.
— Ымуфуглу-пфулумуму…
— Ну не я, так кто-нибудь другой бы тебя грохнул, — по-своему воспринял невнятную реплику Витька похититель. — Считай, что тебе повезло, малец. Я издеваться не люблю. Делаю быстро и наверняка. Мучиться не будешь.
— Ы-ы-ы-м-ы-ы-ы-в-ы-ы! — захрипел перепуганный школьник.
— Ля, ну просил же, не доводи до греха…
Машина резко съехала на обочину и затормозила. Водитель порывисто встал со своего места, подскочил к пассажирской двери и открыл её. Схватив Василевского за волосы, он несколько раз долбанул парня кулаком по лицу, призывая к тишине и порядку. «Дун-дун-дун!» — каждый удар в голове сопровождался яркой вспышкой. А после наступила полная потеря ориентации. И когда воспитательная экзекуция завершилась, пленник еще долго не мог понять, где находится верх, а где низ, потому что всё плыло и вращалось.
