старшего брата Отиса, а по мне вновь ударила защитная магия Де’Монсари.
Я приземлился на ноги и посмотрел на то, как Вейлр прижимает рукой рану, оставленную кинжалом у него в боку.
«Теперь осталось справиться с его восстановлением», — подумал я, когда уже через несколько секунд мой противник убрал руку и снова встал в стойку.
И для этого у меня был подходящий яд. Отрава, изготовленная гением Люком Кастельмором, которая не позволяла крови сворачиваться, как нельзя лучше подходила для этих целей. И именно ей я и стал напитывать мой кинжал.
В этот раз не стал слепо бросаться на врага, как я делал до этого. Чтобы насытить сталь отравой, причем такой сильной, требовалось время. Поэтому я не спеша пошел в сторону Де’Монсари, который, надо отдать ему должное, не потерял самообладания и, следя за каждым моим шагом, готовился к моей атаке.
«Этого должно хватить», — в какой-то момент понял я и атаковал.
Ложный выпад кинжалом, затем укол шпагой, уход в сторону, снова удар клинком в область груди, а затем заученное до автоматизма движение со сменой хвата рукояти, и мой клинок вонзается аккурат меж ребер противника.
Я резко выдернул клинок и хотел было вонзить его снова в тело противника, но уже в другое место, но баронет упал на одно колено, и из его рта хлынула кровь.
— Кха-кха, — закашлялся Де’Монсари, исторгая из себя столь ценную багряную жидкость.
«Переусердствовал с ядом?» — подумал я, глядя на то, как мой противник помимо крови выплёвывает еще и свои внутренности.
Возможно.
Зрелище, конечно, было то еще, но я не без интереса наблюдал за тем, как действует яд Люка. Все же он и правда был гением, раз ему удалось создать «такое».
Тем временем ситуация немного изменилась. Крови стало гораздо меньше, а сам Де’Монсари даже перестал кашлять. Он даже попытался подняться, но снова рухнул на колено, а затем, шатаясь, поднял глаза на меня.
— Я… сда… — прочитал я по губам, ибо говорить Вейлр уже не мог.
Я посмотрел в его глаза, наполненные страхом, а затем сделал шаг в его сторону и молниеносным движением проткнул его сердце.
«Он был, конечно, неприятной личностью, но хватит с него», — подумал я, обрывая страдания старшего брата Отиса. Теперь пусть знает, что его родственник погиб по его вине.
Выдернул из раны шпагу, и тело уже мертвого Де’Монсари обмякло и упало на песок ристалища.
«Так, а что дальше?» — я огляделся по сторонам и только сейчас понял, что на арене воцарилась гробовая тишина.
Люди на трибунах с ошеломленными глазами сидели и взирали на меня сверху вниз, не веря в то, что произошло у них на глазах. Молчал и голос, который время от времени отпускал различные комментарии во время боя. Но так как я был увлечен поединком и находился в чем-то вроде боевого транса, все вокруг, включая вопли зрителей, шумы и так далее, исчезли для меня.
В такое состояние я частенько впадал, когда сражался с сильным противником. А Вейлр с его магическими артефактами был именно таким противником.
— Победитель — барон Люк Кастельмор! — заговорил наконец-то голос, и толпа на трибунах ожила.
Кто-то мне даже стал аплодировать, но в основном все сидели молча, и взгляды их, обращенные на меня, были далеко недоброжелательными.
Странно.
Вроде этот Вейлр Де’Монсари был не самым хорошим человеком… Или все они такие из-за того, что проиграли деньги?
Возможно. И об этом я наверняка узнаю у Фредерика, который тоже был на трибунах. А пока…
— Что делать с телом? — буркнул я себе под нос.
Вернее, с вещами, которые должны были достаться мне по праву. Как поступают в подобном случае? Я огляделся по сторонам и увидел, как одни из ворот открываются.
«Наверное, работники ристалища», — подумал я и не ошибся. Несколько людей с носилками приближались в мою сторону, а впереди них шел не кто иной, как Отис Де’Монсари, взгляд которого не сулил мне ничего хорошего.
Рядом с ним шел еще один человек, которого я не видел ранее, но, судя по схожим чертам лица и преклонному возрасту, скорее всего, это был глава семейства Де’Монсари.
Несмотря на то, что я устал и магической энергии у меня осталось не так много, я все равно возвел вокруг себя магическую защиту и внутренне приготовился к бою.
Поравнявшись со мной, младший брат убитого посмотрел на брата, а затем перевел взгляд на меня.
— Ты тр…
— Замолчи, — оборвал старик своего сына на полуслове, после чего тоже посмотрел на меня. — Победа за вами, барон, — грустным голосом произнес он, глядя на то, как тело его сына грузят на носилки. — Я Кристофф Де’Монсари, отец Вейлра Де’Монсари.
— Люк Кастельмор, — представился я.
— Вы победили, и по праву все, что сейчас на моем сыне, принадлежит вам. Но я хочу попросить вас об одном одолжении, — произнес мужчина, глядя мне в глаза. — Большая часть вещей, что были на моем сыне — это фамильные реликвии нашей семьи, и мне хотелось бы, чтобы они остались у нас. Могу я вас просить, чтобы вы продали их мне? Клянусь честью семьи, что возмещу полную их стоимость, — попросил Кристофф, и, признаться честно, его вопрос поставил меня в тупик.
Этот человек в своем праве. Из того, что я понял за бой, было и то, что не все артефакты покойного Вейлра мне пригодятся. Часть из них я всё равно планировал продать. Вот только было два момента.
Во-первых, я хотел их изучить. Без суеты и спешки и посторонних глаз. И во-вторых, я понятия не имел, сколько они стоят. А доверять этому вежливому старику, вырастившему таких отвратительных сыновей, на слово я точно не был готов.
— Я думаю, здесь есть что-то вроде морга. Думаю, не у всех побежденных имеются родственники, которые немедленно забирают тела? — вежливо осведомился я.
— Да, безусловно,
