частоту устройства с частотой временного туннеля, — пробормотал он, показывая Я-2 что нужно крутить заводную головку. — Это как настроить радио на нужную волну, только вместо музыкальной станции мы ищем конкретную точку в пространственно-временном континууме.
Воздух вокруг Я-2 начал мерцать, словно горячий воздух над раскаленным асфальтом. Сначала едва заметно, но постепенно все сильнее.
— Есть контакт! — воскликнул Толик. — Частоты совпали!
В следующее мгновение пространство вокруг Я-2 словно прогнулось, образуя воронку, невидимую, но ощутимую. Мы все почувствовали легкое головокружение, словно гравитация на мгновение сошла с ума.
— Невероятно, — прошептал Игорь, его глаза были широко раскрыты от изумления. — Это же… микроскопическая черная дыра?
— Что-то вроде того, — кивнул Толик, не отрывая взгляда от приборов. — Только вместо того, чтобы разорвать нашего друга на атомы, она аккуратно переместит его в нужную точку времени и пространства.
Я-2 начал медленно растворяться в воздухе, словно его затягивало в невидимую воронку. Он поднял руку, прощаясь, и в следующее мгновение исчез с легким хлопком, словно лопнул мыльный пузырь.
Мы стояли, потрясенные, глядя на пустое место, где только что был я из будущего.
— Ну что ж, — сказал наконец Толик, потирая руки, — одной проблемой меньше. Теперь давайте разберемся с остальными.
Он закрыл глаза, сосредоточился, и его тело начало меняться. Серая кожа приобрела человеческий оттенок, черты лица смягчились, а на голове появились рыжая копна кудрей. Через несколько секунд перед нами стоял уже знакомый всем «человеческий» Толик.
— Так будет удобнее, — пояснил он, поправляя воротник рубашки. — Меньше шансов вызвать панику если нас внезапно побеспокоят извне.
Мы собрались вокруг стола, разложив на нем все имеющиеся у нас данные: перехваченное сообщение, мои наброски видений будущего, заметки о проекте «Эфир».
— Итак, — начал я, — нам нужно понять, кто именно стоит за этими «Последователями Рейха». У нас есть какие-нибудь зацепки?
Наталья задумчиво постучала пальцем по виску:
— В твоем видении, ты говорил, был человек в маске. Может быть, там были какие-то отличительные знаки?
Я закрыл глаза, пытаясь воссоздать в памяти ту ужасающую сцену.
— Да, точно! — воскликнул я, открывая глаза. — На флаге за его спиной был символ. Что-то похожее на герб, но с элементами нацистской символики.
Я схватил карандаш и начал быстро набрасывать увиденный символ на листе бумаги. Получился странный гибрид орла, свастики и какого-то старинного фамильного герба.
— Вот, — сказал я, показывая рисунок остальным. — Что-то в этом роде.
Толик внимательно изучил рисунок.
— Хм, интересно. Этот элемент здесь, — он указал на верхнюю часть герба, — очень напоминает геральдические символы старых европейских аристократических родов.
— Ты хочешь сказать, что за всем этим стоит какой-то аристократ? — спросил Игорь недоверчиво.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Толик. — У кого еще могут быть ресурсы и амбиции для такого масштабного проекта?
— Нам нужно найти его, — сказал я решительно. — И остановить, пока не стало слишком поздно. Германия! Нацистская символика, старая аристократия… Нам нужно начать оттуда.
— Перемещайтесь! — вдруг воскликнул Игорь. Мы все удивленно посмотрели на него. — Ну а что? Вы видите другие варианты?
— А как же ты объяснишь наше исчезновение? — спросил я. — Завтра сюда наверняка придут следователи.
Игорь махнул рукой:
— Разберусь! Главное — остановить этих психов.
— Я пойду с вами! — решительно заявила Наталья, вставая.
Я покачал головой:
— Нет, ты останешься с Игорем. Ему нужна будет поддержка, а мы с Толиком справимся вдвоем. — Я посмотрел на Толика, и он кивнул в знак согласия. — Надеюсь, это не займет много дней.
Мы с Толиком начали готовиться к перемещению.
— А как же еда? — вдруг воскликнула Наталья, когда мы уже были готовы. — Как же Толик без еды!
— Не волнуйся, — подмигнул он ей. — Мы перекусим братвурстами и зауэркраутом как только прибудем на место. Ничто не поднимает боевой дух лучше, чем хорошая немецкая кухня!
С этими словами он схватил меня за руку. Мир вокруг начал расплываться. Цвета смешались, звуки стали приглушенными, а затем и вовсе исчезли. Все исчезло…
Перемещение в пространстве — это вам не на трамвае прокатиться. Представьте, что вас засунули в стиральную машину, включили отжим на максимум, а потом выплюнули через игольное ушко. Примерно так я себя и чувствовал, когда мы с Толиком материализовались на узкой улочке послевоенного Берлина. Голова кружилась, желудок выписывал кульбиты, а перед глазами плясали разноцветные пятна.
— Добро пожаловать в Западный Берлин, май 1965 года! — торжественно объявил Толик, поддерживая меня за локоть и откусывая вафлю. — Как ощущения, путешественник?
Я сделал глубокий вдох и тут же закашлялся.
— Как будто меня пропустили через мясорубку, — проворчал я, наконец обретая способность говорить. — думал к этому можно привыкнуть, но как оказалось нет! Ты уверен, что мы в нужном месте?
Толик обиженно фыркнул, его рыжие кудри подпрыгнули в такт движению:
— Я, может, и потерял часть своих сверхспособностей, но перемещаться умею лучше, чем ты завязывать шнурки! — Он огляделся по сторонам и довольно кивнул. — Вот, смотри сам.
Мы стояли в узком проулке между двумя серыми многоэтажками. Стены домов были испещрены следами от пуль и осколков — молчаливое напоминание о недавней войне. Но жизнь уже возвращалась в город: из открытого окна доносились звуки радио, играющего «Mack the Knife» в исполнении Эллы Фицджеральд, а на балконе этажом выше сушилось разноцветное белье, трепещущее на легком майском ветерке.
— Ладно, гений межпространственных путешествий, — сказал я, поправляя воротник. — С чего начнем поиски? У тебя есть план, или будем действовать по старинке — методом тыка?
Толик загадочно улыбнулся и потянул меня за рукав:
— Для начала, дорогой мой друг, нам нужно влиться в местную атмосферу.
Мы выбрались из проулка на широкую улицу, и я замер, пораженный открывшейся картиной. Берлин 1965 года представлял собой удивительное сочетание руин прошлого и ростков нового будущего. Повсюду виднелись следы масштабной перестройки: строительные краны, грузовики, груженные кирпичом и бетонными блоками, сновали туда-сюда, а звуки отбойных молотков и шум пил создавали какофонию, ставшую, похоже, привычным фоном для местных жителей.
Между недостроенными зданиями и расчищенными площадками еще виднелись остовы разрушенных домов — молчаливые свидетели недавней войны. Но даже среди этого хаоса
