— Практично живёте, шеф. Надо тоже начинать мыслить такими категориями.
Фролов и впрямь почувствовал себя наставником и где-то Учителем. А еще не просто ценным кадром, а полезным для кого-то знакомством. Притом, что сеть его знакомых, пусть и заочных, ширилась месяц от месяца. Чуть ли не с половиной начальников вагонных депо России успел пообщаться по телефону, причем в позитивном ключе. Понятно, что иногда хотелось наехать танком, раздавить гусеницами за то непотребство, что вагонники порой творили с его вагонами. Но Пётр сказал сам себе — это непродуктивно. Человек за тыщу километров сидит и в потолок плюёт, ему твои наезды и угрозы до одного места. Даже если он это вслух не скажет, то подумает.
Из рычагов давления на них — только жалобы в Дорогу. Но для этого надо сначала закорешиться с начальниками вагонных Служб, а тут уже нужны личные знакомства, встречи за чашкой коньяка в саунах, позитив, конструктив и продуктив. Короче, рано давить, так что только дружеские беседы и декларация понимания роли начальника депо в функционировании всей дороги. А конструктив подразумевает личную заинтересованность персонажа в тебе и твоей фирме. Не вопрос — поехать и скоррумпировать пару-другую начальников Служб можно. Но как это сделать так, чтоб была реальная отдача? Что на самом деле будет для тебя делать какая-нибудь шишка в далекой Сибири за твои деньги? Скорее всего, просто положит в карман конвертик, а потом посмеется над очередным лошариком.
«Фролов даже не замечал, как меняется его самоощущение» — если бы мы написали такое, то это была бы наглая ложь. Он очень даже ощущал, что мыслит теперь несколько иными категориями, считает равными себе уже других людей, а общение с сотрудниками МПС средней руки переводит на подчиненных. Это было нормально, это было правильно. Он так считал. Наверное, в этом был смысл, правильное позиционирование как грамотная расстановка подразделений на поле боя. Большой босс охотнее будет общаться с лощеным господином, знающим себе цену, чем с рядовым исполнителем. Даже не так, с исполнителем он общаться не станет, просто выплюнет через губу то, что сочтет нужным. Тем более важны понты при общении с представителями МПС. Они не знают, что означает название твоей должности в твоей фирме: то ли ты почти босс, то ли куриная булдыжка. Скажем, ты начальник техотдела, и что? Где твоё место в иерархии?
Кстати, примерно такой вопрос задал ему товарищ Широков, когда Пётр пришел проталкивать тему регистрации вагонов фирмы «Орион». Да-да, той самой, директор департамента которой его недавно кормил ужином на мельнице. То есть в ресторане «На мельнице», если быть совсем точным. Пришел Фролов не с пустыми руками, а с пакетом документов на подпись, конвертом и рассказом про компанию-партнер, за которой он лично «присматривает», чтобы это не означало в действительности.
— То есть, у вашей фирмы «Транзит Группас» и «Ориона» один акционер? — Пытался понять схему начальник Службы.
— Нет, просто акционеры хорошие знакомые, вот мы и оказываем им посильную помощь. На слегка возмездных условиях. Так что ваш интерес учитывается в полной мере, — конверт мягко лёг на стол.
— А вы, Пётр Семенович…
— Можно просто Пётр, я еще слишком молод.
— Да, Пётр, вы во всём этом какую роль играете?
— Начальник технического отдела, звучит скромно, но. Я подчинен напрямую техническому директору, а через него генеральному. Вышестоящих руководителей всего двое, так что свобода действий весьма большая, уровень доверия и принятия решений тоже соответствующий.
«Ну да, — подумал представитель МПС, — сидишь такой весь из себя крутой фирмач, никто тебе не указ. Повертелся бы как мы, когда над тобой целый сонм начальников, и каждый считает, что лучше тебя знает, как работать и что делать! Ах да, ты ж у нас и трудился, только сбежал вовремя»
Этих мыслей Фролов не слышал, но предполагал их наличие. Ему уже даже представить было страшно, что он вернется на железную дорогу, в этот цирк уродов, курятник, где каждый вышесидящий гадит на головы тех, кто ниже. А параллельно стряхивает с головы дерьмецо своих начальников. И каждый на этой лестнице ни во что не ставит тех, кто ниже. А заодно ненавидит тех, кто выше, мечтая занять их место. «В крупных компаниях тоже так скоро будет, — в свою очередь думал Пётр, — но пока фирмы компактные, пока все силы брошены на зарабатывание бабла и захват рынков. Аппаратные игры начнутся позже, когда в руководящие кабинеты начнут сажать не профессионалов, а своих деток. Чтоб опыта набирались или были хоть чем-то заняты. А не дурели от безделья и несчитанных денег»
В кабинете начальника Службы повисла тишина, подчеркнутая шуршанием пересчитываемых купюр. Наконец Широков досчитал, остался удовлетворен конкретной суммой и ходом сотрудничества в целом:
— Отлично, Пётр, с вами приятно работать.
— Да, вам формат купюр удобен? Или будет лучше в долларах заносить? — Вопрос явно озадачил начальника, он был из разряда «А что, так можно?»
— Знаете, да никакой разницы нет. Деньги и есть деньги. В нашей благословенной стране что рублю, что доллару, что марке народ радуется одинаково. Образно выражаясь. Хлеб пока у нас за рубли продается, да и бензин на заправках тоже. Так что несите, что удобно вам. Главное… — И железнодорожник сам себя остановил. Так что Фролов понял, что продолжения не будет. И он не узнает, что главное: не прекращать подкармливать этого хорошего человека.
— Всё понятно, можете не продолжать. Главное, чтоб наша с вами отрасль бесперебойно функционировала, выпускались новые вагоны, без задержек ходили поезда, а зарплата тружеников стальных магистралей вовремя индексировалась.
«Вот это я выдал!» — подумал Фролов. «По сути верно сказал» — подумал Широков. Обычный регламент оформления бумаг, когда интересант сам ходит с подписанной бумажкой ставить печать, был нарушен. По звонку начальника Службы прибежала специально обученная тётенька, реально прибежала. Пётр слышал, как по коридору за дверью стучат её каблуки. А потом тем же аллюром она метнулась поставить печать на документах. Так сказать, принцип того самого «одного окна» в действии, но только для самых дорогих клиентов. Пожалуй, сегодня Фролов получил ВИП-статус в Службе перевозок.
— Еще такой момент: у вас потихоньку с пропускным режимом гайки закручивают. Сегодня просто удостоверения не хватило, начали спрашивать, зачем, куда…
— Ха, а пропуска у вас нет?
— Нету, по старому удостоверению, еще с Сортировки оставшемуся прохожу.
— Этот момент мы поправим. Иди к главному инженеру Службы, я ему сейчас звякну вдогон, он тебе скажет, что нужно, поможет выписать постоянный пропуск. А то да, мы ж на систему разовых пропусков переходим для приезжающих с линии. Чтоб кто попало не ходил тут.
Угу, мысленно скривился Пётр, для вас работяги со станций уже «кто попало», а вы соль земли. Он в очередной раз похвалил себя за то, что ушел с «железки». Мысль, что он не совсем ушел, что его долго и целенаправленно «уходили» в голову не пришла. И верно, нечего шляться дурацким мыслям в умной голове, мысли должны помогать в работе, а не отбивать охоту жить и радоваться. А ведь радоваться было чему, так что вперед, выписывать пропуск! Пора входить в здание Управления Московской дороги как к себе домой… Стоп! Как домой не надо, лучше подобрать что-то более… или менее. И Фролов пошёл оформлять пропуск, так и не придумав красивое и верное сравнение.
Не будучи литератором, Пётр тем не менее старался мыслить, говорить и писать логично, лаконично, ясно. Почему? А чтоб потом его не ловили за руку, перевирая его слова. И тем важнее было это правило при составлении деловых писем и договоров. Кто-то скажет, составлять договоры — святая обязанность юристов. Фролов тоже так думал поначалу. А потом столкнулся с ними и понял, что эти люди ничего не знают про специфику железнодорожного транспорта. Кстати, неудивительный факт, откуда им в ней разбираться? А еще главным правилом юристов оказался принцип «Чем меньше рисков, тем чище руки». Договор, составленный их усилиями, не грозил вообще никакими рисками, вот только работать по нему было невозможно. Составленный из красивых и невозможно громоздких речевых конструкций текст описывал сферического коня в вакууме, запрячь которого в телегу было практически нереально. В самый первый раз он психанул и потащил юриста на разборки к Карасюку. Компромиссом стала подпись в листе согласования, к которой юрист сделал приписку, что не отвечает за риски. Да и хрен с тобой, ты и так ни за что не отвечаешь, ты тут по знакомству сидишь!
