Да лучше бы я ту дебильную рекламу для младенцев ей тогда отдал, чем всё это сейчас терпеть.
Беру две палки, насаживаю и начинаю жарить зефир. Теперь и для Кати. И в процессе готовки, естественно, всё становится ещё хуже, как обычно это с Катей и бывает.
— Что это у тебя там? Цветочек? — заметила она, — Мне?
— Нет. Просто… — стесняюсь сказать правду, — Нашёл ромашку и сорвал.
— Дай мне.
— Нет, ну ты вообще офигела, — хмурюсь и поворачиваюсь на зеленоглазую девочку, — Синицина, запомни, не ВСË будет падать к твоим ногам по твоему запросу! Ты вообще зажралась?
— М-можешь зефирки не жарить. Дай лучше цветочек! — продолжала настаивать Катя.
— Да тебе же целый букет роз дарили! Что тебе эта одна золотистая ромашка?
— Откуда ты… — распахнула она глазки, — А может я люблю ромашки⁈
— Да я знаю, что ты розы любишь, — пробубнил я, отворачиваясь, — Хватит врать. Вечно у меня всё забираешь…
Это было моё окончательное решение, и отвернувшись, я это показал. И Катя тоже всё поняла.
Нет. Не наглей, девчонка.
Только вот… продолжая жарить зефир, расширенным зрением я прекрасно вижу Катю. Огонь мерцает в её изумрудных глазах, а взгляд направлен куда-то в никуда. Девочка просто смотрит вниз, с нескрываемой грустью и каким-то даже… разочарованием.
Аргх, ну что за фигняяя⁈ Да не для неё же это! Вообще не для неё! Ну ей обязательно мне жизнь портить⁈
Почему у неё такая рожа несчастная⁈ Дура! Дурааааа!
— Тц, блин… — буркнул я, протягивая цветок, — На, на.
Катя на него безэмоционально посмотрела.
— Из жалости да? — пробурчала она, — Ну теперь не надо…
— В топ десять моих желаний входит твоя полная аннигиляция. Из жалости я бы тебе и пятьдесят рублей не дал. Бери пока дарю!
— Даришь?
— Да! Я тебе сейчас череп разгрызу!
Она аккуратно протягивает руку и берёт ромашку своими маленькими девчачьими пальчиками.
Белые лепестки с золотистой пыльцой засверкали на фоне огня, и этот вид очаровал девочку на добрые десять секунд. Она просто молча смотрела на цветок, ничего не говоря.
— Кайзер… — прошептала она.
— М?..
— Ты воняешь.
Я махнул руками. Да пошло оно всё.
Видя мою реакцию, Катя счастливо и тихо рассмеялась, укладывая голову на коленки и поворачиваясь на меня.
— Теперь ты воняешь ромашками, Кайзер, — улыбнулась она.
— Как скажешь, — вздыхаю и поднимаюсь, — Помажешься этой ромашкой, может хоть тоже вонять перестанешь.
Я отказываюсь понимать женщин — официальное заявление. Не понимал и не буду.
Катя ничего не ответила, всё так же продолжая смотреть на меня с улыбкой. Будто уже всё решено, и она победила. В чём ты победила, дура, алё. Йоу? Ни в чём ты не победила!
Ну а я попездюнькал за вторым цветком, чо. Благо я очень умён, всё знаю, всё предвижу, и взял два.
Луна уже вовсю светит, магические светлячки освещают тропинку, а на обочине лежит пара Бобиков, охраняя загулявшего путника. Здесь не темно. Здесь не страшно. Теперь понимаю, почему разрешают гулять — что здесь вообще может случи…
— (………… готов?) — слышу голос.
Я замираю. Мне показалось или…
Нет. Погоди. У меня усиленный слух, я слышу объектами вокруг, и сейчас готов поклясться я слышал голос. Мужской. Недалеко, но заглушенный. Где-то… где-то там!
Я схожу с тропы, двигаюсь тихо, но никого не вижу. Что за фигня⁈ Но тут же кто-то был! Ушли? Или…
«Демоническое Зрение», — вывожу технику, активирую и напрягаю демоническое начало.
Тьма расступается, мои зрачки становятся вертикальными, и я вижу… два силуэта на том месте, где никого нет.
Два мужика в невидимости. И звук у них приглушённый, потому что они наверняка под куполом тишины, который мой слух обходит, ибо слышу я изнутри купола.
— (Нужен ещё день), — они говорили на английском, который я тоже понимал, — (Смертник готов. Жертвенным заклинанием расширит область и изгонит гончих. Нужно стянуть побольше людей)
— (Хайд нервничает. Хочет ворваться сегодня — у него очень мало времени. Нужно ускоряться!)
У меня во рту пересохло. Руки задрожали, а сердце стянуло.
Их не увидеть без специального зрения, Гончие их не подозревают, потому что привыкли, как и прохожий не услышит без особого слуха.
Меня на мгновение парализовало. Шок прибил ноги к земле, а шум в голове не давал уйти.
Ч-что… что здесь… происходит?
И в этот момент мужики начали на меня поворачиваться. Пойманный врасплох, я тут же начал соображать куда прыгать и где прятаться! И эта доля секунды едва меня и не подвела.
Но меня спасли.
Меня резко хватают за руку и тянут вниз, под кусты! Я падаю, и мне тут же затыкают рот, прям сжимают со всей силы! В этот момент я уже пришёл в себя, так что был готов драться, как вдруг понимаю — затылком я ощущаю что-то очень пушистое.
Медленно поворачиваюсь. Зайка⁈
Она приставляет пальчик ко рту. Я киваю и успокаиваюсь. Тихо. Тише… нужно быть тише!
Нас не спалили и, вроде как, начали уходить. Вху-у-у.
— Что здесь происходит⁈ — зашипел я.
— Ужасные, мерзкие взрослые дела, мальчик, — прошептала моя подруга, — Завтра половину похитят, а половину убьют. Если не сегодня.
Это было очевидно уже из того, что я услышал. Но…
Да почему…
Почему, почему, почему⁈ Мне здесь так хорошо! Мне здесь так клёво! Ну ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ОСТАВИТЬ МЕНЯ В ПОКОЕ⁈
«Гнев пробуждается»
«Да насрать мне!»
— Нужно что-то делать, — снимаю рюкзак и достаю телефон, — Напишу папе и…
—
