У костра сидел старик, он курил трубку и что-то бормотал себе под нос. Мне был знаком этот голос, неожиданно в памяти возникло имя Титус, но, к сожалению, это был не он. Старик Титус погиб, то был другой человек. Его я встретила в пещере, подсказала мне память, и я сморщилась от боли, воспоминания всплывали медленно и болезненно, как будто медленно выбирались из той липкой темноты, в которой они спрятались от меня.
Тело ломило, но уже не так сильно, я чувствовала, как быстро затягиваются раны, магия действовала безотказно. Какая магия?
Магия меча! Я застонала и ухватилась за голову, старик по-прежнему не обращал на меня внимание. Мысли о мече пробили какую-то преграду и воспоминания хлынули в моё сознание таким же бурным потоком, как тот, из которого я каким-то чудом сумела выбраться.
Навязчивый голос, что преследовал меня все это время, стал сильнее, и я смогла разобрать смысл слов.
— Он зовёт тебя, кричит, надрывается. Никогда не видел, чтоб он так привязался к кому-то из хранителей. А я видел много хранителей и знаю, как он умеет их предавать, — произнёс старик и повернулся ко мне. — Я знал, что ты особенная, есть в тебе какая-то скрытая сила, заставившая его полюбить тебя.
— Дух, — произнесла я, наконец-то вспомнив его имя. — Что ты тут делаешь?
— Ничего, сижу, курю, наблюдаю за тем, как ты меняешь мир. Странная ты, рыжая, очень странная. Они тебя сильнейшим ядом напоили, от него, если не умирают, то сума сходят, а ты даже памяти не потеряла. Они меч твой забрали, и обычно в такой ситуации он начинал искать себе нового хранителя, ты ведь не справилась, а он кричит, зовёт тебя. Как будто у родной сестры помощи просит. Странная ты, — тихо ответил Дух и выпустил из ноздрей дым.
— Ты тоже странный, Дух. — Кряхтя и морщась, я переползла поближе к огню, и старик протянул мне котелок с кашей.
— Я туда травок полезных добавил, так быстрей поправишься. Поешь и спать, утром меня здесь уже не будет. Оставлю тебе кое-что в дорогу, а куда пойдёшь, сама решай.
Больше он ни слова не сказал, свернулся комочком под попоной у самого костра и сделал вид, что спит.
— Спасибо тебе, Дух, — тихо произнесла я и взялась за кашу.
Старик спас меня, вытащил меня из воды, согрел, обработал раны и заботился обо мне три дня. Почему он это сделал? Не знаю, сам же он никогда не расскажет. Поэтому я не стала приставать с расспросами, и после того, как осилила кашу, сразу же улеглась спать. Сил не было даже «мяу» сказать, не то, чтобы думать.
Утром старик действительно ушёл, не попрощавшись. Он оставил мне коня и сумку с провизией, а ещё небольшую шкатулку из черного дерева. Я её открыла и от удивления чуть не выронила, в ней лежало три предмета и записка. Первой была карта с проложенным путём в Драконьи горы. Вторым был тот самый матерчатый мешочек Титуса. Я его развязала и медленно вытянула за золотую цепочку его содержимое. Раньше я никогда не позволяла себе достать на свет божий «Сердце мира». Это был прекрасный кроваво-красный энергокристалл, и как только он коснулся моей ладони, голос в моей голове умолк. Я почувствовала, как Лиран облегчённо вздохнул и немного расслабился. Он ждал меня, и я всем сердцем рвалась к нему.
Третий предмет был ключом, позволявшим путешествовать в другие миры, к нему я даже не прикоснулась, не посмела, побоялась соблазна воспользоваться им. Я не могла этого сделать, меня ждала встреча со многими в этом мире. Мне оставалось только развернуть записку и прочесть:
«Ты можешь решить судьбу моего мира, выбрав одну из дорог. Вернёшься ли ты в свой мир, или помчишься в Драконьи горы за своим сумасшедшим мечом? Решай сама, но в любом случае наш мир уже никогда не будет прежним. Если, что позови, приду, чем смогу, помогу».
Размышлять и гадать, как мне быть, я не стала. Просто собрала вещи, оседлала серую в яблоках кобылку и снова пустилась в путь. Мне предстояло попасть в ту часть гор, где когда-то мы в первый раз вступили в этот мир.
Если судить по дате на записке Духа, я отстала от северянина на четыре дня.
До поселения, где я могла бы нанять корабль, было далеко, к тому же меня могли узнать, а я хотела остаться покойницей как можно дольше.
Голова слегка кружилась еще не совсем оправившаяся, я туго соображала и потому не сразу вспомнила о нашей переправе через «Великую грозную», когда Титус ещё учил нас премудростям магии.
Но смогу ли я? Хватит ли мне сил, поможет ли камень справиться с задуманным. Я боялась прикоснуться к силе камня и вот уже час боролась сама с собой, уж больно жуткая энергетика исходила от камня, стоило только попытаться потянуться к его силе. Как же мне не хотелось прикасаться к этой мерзости, но потом я вспомнила смеющуюся Танюшку и влюблённую Светку, перед глазами возник образ Ольги, лежавшей у ног Регины. Теперь я засомневалась. Как Ольга погибла и почему Регина тогда так испугалась, что я её убью? Неужели она ее… Нет, не могла она. Если только случайно, подставив подругу, чтобы спасти себя.
Я разозлилась на Зайта, похитившего нас, на колдунов, что пытались отнять меня у работорговцев, на северянина, из-за которого нам пришлось покинуть Пелар. На Регину, предавшую меня и, возможно, ставшую причиной смерти Ольги. А еще я вспомнила своего старого дядюшку, вспомнила те дни, когда он учил меня своему ремеслу, он улыбался и говорил: «Твоя сила в твоём упрямстве и в желании быть во всём лучшей, ни в чем никому не уступать. Однажды эта упертость поможет тебе покорить целый мир».
— Ты оказался пророком дядюшка, — шепнула я, — Я покорю этот мир из упрямства и назло недругам.
Сколько еще? Сколько еще мне предстояло метаться по этому миру? — спрашивала я у звёзд, но они молчали.
Странно всё получилось, в этот мир я вошла не по доброй воле и в рабских кандалах. Я приобрела подруг и учителя, но осталась одна, я приобрела силу и странного друга в виде меча, но его у меня отняли. Я впервые влюбилась, но не знала, взаимно ли это. Что же это у меня за судьба такая? Почему всё это выпало мне и буду ли я жить когда-нибудь спокойной жизнью, без метаний по когда-то чужому, а сейчас почти родному миру. Я сидела и смотрела на свою линию жизни на левой ладони, рядом с которой лежало Сердце мира. Затем посмотрела на своё отражение в удивительно спокойной морской воде.
Отражение посмотрело на меня пристальным суровым взглядом и спросило: «А ты хочешь этой спокойной жизни? Не боишься не справиться?».
— Боюсь! — Честно ответила я и отвернулась от слишком умного и понятливого отражения.
Мне пришлось остановиться, передо мной снова раскинулось море и пришло время решить, как его пересечь. Сначала камень позволил мне лишь прикоснуться к его силе, затем, как будто убедившись, что мне можно доверять, он позволил зачерпнуть немного его мощи. Мир на мгновение стал кроваво красным. Я с отвращением почувствовала тягучую, похожую на свернувшуюся кровь, силу камня. За тысячу лет неприкосновенности энергия камня стала концентратом могущества и теперь вобрав в себя её маленькую толику, я почувствовала, что могу не просто переплыть море. Нет! Я могла пройти его по воде аки посуху, и я пошла. Спокойно, не торопясь, преодолевая волны как барханы.
Постепенно я стала ощущать весь мир и как же это было тяжело, энергопотки струились вокруг меня и сквозь меня, мир дышал в одном ритме со мной, и я постепенно привыкла к этому тяжёлому дыханию.
Я не знала, что меня ждёт в горах, и что я буду делать, когда найду своих бывших союзников, а главное, я не знала, какую силу мне может противопоставить князь. Но я знала одно: я не сдамся, не отступлю. Я любой ценой избавлю этот мир от Париса Мили Авитала. Князь был слишком жесток, Регина слишком тщеславна и жадна до власти, но при этом наивна, раp; доверилась северянину. Анжелика слишком одинока, и при этом крепка её связь с силами хаоса. Если она однажды сорвётся и позволит той тьме, что сидит в ней, взять над разумом верх, могут погибнуть многие и многие, сам мир может быть разрушен. Эта троица может погубить всё живое и открыть путь в этот мир силам, которым нам нечего будет противопоставить.
