Гангстер отшатнулся и прицелился мне в голову.
— Нет, Паоло! — стоявший радом с ним высокий парень в вылинявшем плаще, ударил его по руке. — Уговор был пришить по-тихому, забрать доллары и сдать дону труп. На выстрел прибегут ребята «Пулеметчика» Макгорна и отнимут у нас грины. А они как раз все здесь. Хочешь убить — зарежь без шума!
грины (жаргонизм) — название долларов по цвету купюр.
Я провел взглядом по остальным гангстерам и спокойно предложил.
— Даю по десять грандов каждому. По, десять, тысяч, долларов, мать вашу так, каждому. Одно условие — вы пришьете этого засранца. Вряд ли ваш босс заплатит вам столько. И разойдемся по-тихому. Вы меня не видели — я вас. Десятки вы за всю жизнь не заработаете, хватит подбирать крошки.
Гангстеры дружно переглянулись, правда особой решимости на их лицах не просматривалось.
— Не слушайте его! — Паоло выхватил из кармана выкидной нож. — Сейчас я тебе пущу кровь, ублюдок!
— Не хотите как хотите… — я пожал плечами и щелкнул пальцами.
Из темноты выметнулась огромная тень, с глухим рыком сбила Паоло на землю и снова распласталась в прыжке.
Я, пригибаясь, резко сместился в сторону и еще в движении выстрелил из глушеного «Браунинга» четыре раза по оставшимся.
Один из них рухнул молча, второй заскулил и боком повалился на землю.
Мусичка рванул за глотку своего итальянца и застыл в ожидании команды.
— Это было красиво! — появившаяся из темноты Морана, послала мне воздушный поцелуй. Следом за ней тащился Фредди, как всегда, с недовольной, кислой рожей.
Я не ответил, подбежал к раненому и приставил ему ствол к щеке.
— Ваш босс знает об мне?
— Н-нет… — итальянец быстро замотал головой. — М-мы… хотели… хотели…
— Я знаю, что вы хотели. Где сейчас Морган? Живо, сучка!
— Он… он… — гангстер захрипел, пуская кровавые слюни. — Он там, но… но… синьор, он…
Парень судорожно дернулся и затих.
— Не жилец, — Морана пожала плечами. — Ты ему грудь прострелил. Ага, грудь и плечо.
— Черт… — я зло ругнулся, быстро проверил остальных и еще раз выматерился. — Твою же мать!!!
Все гангстеры уже были мертвы, я сгоряча стрелял на поражение, Мусий тоже никому не оставил шансов. Винченцо Костелло остался живым, но все еще был без сознания, свояк огрел его по голове рукояткой револьвера.
— Что дальше, Бенни? — очень спокойно поинтересовался Фредди. Правда. по его физиономии чувствовалось, что, еврейский детектив-ренегат, вместо продолжения операции, с гораздо большим удовольствием отправится восвояси.
Я ненадолго задумался. С одной стороны, самым правильным будет вернуть домой, а с другой, благоразумие не всегда правильный выбор. Все самое лучшее, что случалось с человечеством, отнюдь не результат благоразумия. Как уже говорил, я подсознательно ждал, что меня подставят и даже заранее проработал запасной план. Как говорится, наглость второе счастье. А наглости в нас хоть отбавляй. За меня не говорю даже.
— Я иду за Морганом.
— Я с тобой! — категорично заявила Мора и шагнула ко мне.
— Сумасшедшие… — тяжело вздохнул Нейман. — Просто идиоты. Понятно, этот с рождения такой, но вы, мисс Маклафлин? — он замолчал и обреченно махнул рукой. — Ладно, я с вами. Каков план, Бенни?
— Ты идешь со мной.
Фредди еще раз вздохнул, но смолчал.
— А я? — Мора с надеждой заглянула мне в глаза.
Я вздохнул и тихо ответил:
— И ты со мной.
Никаких моральных терзаний при этом решении не испытывал. Да, все может очень плохо закончится, но девчонка сама сделала свой выбор. При всем своем желании, я ее не уберегу, буду сдерживать, она все-равно выкинет какой-нибудь фортель. Так что пусть лучше будет рядом. Авось со временем облагоразумится. Если выживет, конечно. На вопрос, как я так могу поступать с любимой женщиной — есть очень простой ответ. Для меня любовь нечто большее, чем слезливое сюсюканье. Любовь заключается в том, чтобы полностью доверять человеку и не сдерживать его ни в чем.
Коротко объяснив соратникам свой план, я присел возле сержанта Костелло и несколько раз хлестнул его по щекам.
Полицейский открыл глаза, застонал, а потом сразу замолчал, с ужасом смотря на меня.
— Вставай.
— Дон Вайт… — тихо прошептал сержант, зажмурив глаза и кривя лицо от боли. — Убейте меня, но не трогайте жену и дочь. Я прошу вас, ради Господа нашего, они ни в чем не виноваты…
— Вставай, — я взял его за шиворот и поставил на колени. — Живо, мать твою!
Полицейский с трудом встал и замялся, виновато опустив голову.
— Теперь иди в машину и уезжай в Чикаго.
— Матерь божья, вы… — Винченцо растерянно потряс головой. — Вы не станете убивать меня, дон Вайт? Правда?
— Пошел, нахер, в машину! — окончательно выйдя из себя, прошипел я. — И вали в Чикаго! — потом взял его за плечо, развернул и толкнул в сторону «Фордика». — Живо! Авто бросишь на Линкольн-Стрит, возле библиотеки. Или мне передумать?
— Спасибо, спасибо, дон Вайт, — сержант, держа левую руку на затылке, покачиваясь, заковылял к машине. — Храни вас Дева Мария…
Как уже говорил, я заранее проработал запасной план и изучил внутреннее расположение отеля «Готорн», а также предпринял некоторые действия по отвлечению внимания.
Сначала я вернулся и забрал сумку боеприпасами, распихал по карманам разгрузки магазины к «Томми-гану», потом потрепал Мусичку по холке и приказал ему возвращаться к машине, в которой остался Горацио.
Песель недовольно фыркнул, но послушался, а я понесся к отелю.
«Готорн» с задней части был окружен высоким забором, добравшись до него, я взглянул на часы и протянул руку к Нейману.
— Сигнальный пистолет взял?
— Да, взял, — все еще страдальчески морщась, бывший детектив вытащил из-за пазухи здоровенный пистоль с бронзовым стволом, заканчивающимся раструбом на конце, как у средневекового мушкетона*. — А нахрена он тебе?
мушкетон (фр. Mousqueton), также известный как трамблон, бландербас и «абордажный пистолет» — разновидность исторического огнестрельного оружия. Отличался коротким стволом и, в некоторых случаях, оснащался раструбом на стволе, для лучшего разлета картечи.
— Сейчас узнаешь… — я взвел курок и поднял руку.
Раздался громкий хлопок, в черное небо взмыла красная ракета.
— А теперь за мной, — я выбросил ракетницу в кусты и подпрыгнул, уцепившись руками за забор.
На то, чтобы преодолеть препятствие, ушло несколько секунд. Поймав спрыгнувшую Морану, я метнулся к стене пристройки и опять глянул на циферблат наручных часов.
— Ну, мать вашу, гребаные карлики…
Понукание не помогло, пару минут ничего не происходило, потом… потом со стороны парадного входа в отель резанули длинные очереди. Стреляли как минимум из десятка «Томми-ганов» и парочки ручников «Браунинга», вдобавок в канонаду вплетались винтовочные и пистолетные выстрелы.
Зазвенели стекла, стеганули человеческие вопли.
— Да что за нахрен? — я пробежался по заднему двору, встал на бочку и осторожной высунул голову поверх забора.
По сигналу ракеты, было предусмотрено, что братцы Уолш, Патрик и Конор, подъедут на грузовичке и обстреляют гребаный «Готорн» из крупнокалиберного «Браунинга» образца 1921 года, установленного в кузове, для того, чтобы отвлечь внимание от нас. Но открывшаяся картинка выглядела несколько по-другому.
По сраному отелю палили не карлики, а несколько десятков человек, подъехавших на разномастных легковых автомобилях.
— Да откуда вы взялись? Ответка от ирландцев? Может быть… твою мать, не люблю сюрпризы. Но так тоже ничего получается, — я еще раз ругнулся, но потом решил, что замена вполне достойная.
Вернулся к своим и остановился возле одной из дверей пристройки к отелю.
— Я первый, вы за мной, как показывал…
Рванул дверь на себя и заскочил внутрь, вскидывая «Томпсон»
