рукаве, а козыря у меня не было.
Тетку нужно будет прощупать на слабые места. Этим я и собрался заняться на сегодняшнем приеме.
Однако на приеме не оказалось ни Аделаиды, ни Роджера, ни Мерлина. Зато пришла Лейла. Девчонка вырядилась в красное платье и была на диво хороша. Я подошел к ней, решив повыспрашивать у нее информацию о матери.
— Лейла, вы сегодня хорошо выглядите, не желаете со мной потанцевать, — галантно предложил я ей.
— Нет, не желаю, — высокомерно отказала девчонка. — Вы упустили свой шанс.
— Неужели, — хмыкнул я. — Очень жаль.
Я отвернулся и тут, же не отходя от кассы, позвал танцевать Стелу.
Лицо Лейлы к моему удовольствию вспыхнуло и перекосилось от зависти. Еще бы! Стелла все равно была вне конкуренции, её выдающаяся грудь в вырезе золотого платья притягивала взгляды мужчин как магнитом. Тут что ни делай, на её фоне даже в красном платье будешь выглядеть серой мышкой. А Лейла явно привыкла быть в центре мужского внимания, и я нанес удар по её гордыни.
— Вы опять нарываетесь на скандал? — тихо предупредила Стелла.
Тем не менее, с легкостью запорхнув в мои объятия.
— Нет, Стелла, что вы… Просто не могу отказать себе в удовольствии танцевать с самой красивой девушкой в зале, — улыбнулся я.
— Томаш и отец и так на вас сердятся.
— Знаю, принцесса, и хотел бы попросить вас помочь мне.
— Но чем я могу вам помочь?
— Стелла, кто-то очень нехороший наговорил про меня вашему брату злостных гадостей. Я не хочу драться с вашим братом из-за чужих интриг. Может вы мне подскажете что про меня болтают в доме Крайкосов.
— Я… я не знаю, Эрик… Никто мне ничего не рассказывает. Как только я появляюсь, все разговоры о вас умолкают.
— Стелла, милая принцесса, вы не откажитесь немного пошпионить!
— Как вы смеете мне это предлагать?! — возмутилась девушка.
— Только потому, что не хочу убивать вашего брата, милая. Помогите мне, я прошу только узнать, что именно про меня наболтали недруги. Как это повредит вашей семье.
Девушка задумалась. От нее шло тепло. Я чувствовал ее возбуждение, ее грудь налилась. Твердость сосков чувствовалась даже через ткань. Дыхание сбилось, зрачки расширились, из-за чего глаза были почти черными бездонными. Губы приоткрылись.
— Хорошо, Эрик, я помогу вам, — смущаясь, произнесла она.
— Вот и славно, принцесса!
Музыка давно закончилась, и мне пришлось отпустить девушку. Я мог бы увести её в укромное местечко и сделать своей принцессе приятно, однако взгляд её братца уже дырки на мне прожег. А обострять ситуацию с ним сейчас мне было нельзя.
Поэтому я стал утолять другой голод. С удовольствием запихнув в рот хороший такой кусок мяса, которому пришлось помогать пальцами.
— У вас дурной вкус, — надменно выразила свое мнение Лейла. — У Стеллы кроме выдающихся форм нет никакого шарма. И кстати мозгов тоже.
Надо было ей оказаться рядом именно сейчас. Когда у меня рот был набит мясом, которое никак не желало прожевываться. А девчонка, кажется, просто упивалась, тем, что я не могу ей ответить. Самодовольно отпила из своего бокала вино.
Я ничего лучше не придумал, как взять и выплюнуть куски недожуек в руку. И эти самые недожуйки поместил в бокал с вином Лейлы. В самом деле, не держать же их было в руке?
Лейла аж подавилась собственным ядом. В ужасе уставившись на свой бокал, где плавали недожуйки.
— А где ваша матушка, Лейла? — как ни в чем не бывало, поинтересовался я.
— В комнате своей сидит. Она вечно болеет, — брезгливо поставив бокал на стол, автоматически ответила девчонка.
Пора было проведать её маму.
Была одна проблемка — я не знал, где комната Аделаиды. Поэтому решил сначала разыскать Фила. Он, как слуга, должен был знать, куда определили гостей.
Фил трудился на кухне. Отмывал горшки. Я обратил внимание на его красные, растрескавшиеся, мозолистые руки. И какой раз мне стало жаль парня.
Фил отложил работу и нехотя объяснил мне, где найти комнату жены Ганса. Потом сообщил, что собирается идти к мротам, чтобы проведать сестру.
— Фил, брось, — попытался я отговорить его. — Тебе не безопасно сейчас расхаживать по городу. Потерпи немного.
— Пока я здесь отсиживаюсь, она там в опасности! Хватит, Эрик, я должен заботится о сестре!
— Я слетаю, проведаю её сегодня, — пообещал я.
— Сегодня у тебя другие дела, — раздался за спиной голос отца.
Я повернулся на голос и удивленно присвистнул. Отец вырядился в какие-то лохмотья, поверх которых накинул старенький плащ с капюшоном. Выглядел он встревожено и хмуро.
— Собирайся, ты поедешь со мной, — велел отец.
— У меня сегодня уже есть планы! — дерзко возразил я.
Обращение со мной, как с дурным ребенком, меня совершенно не устраивало.
— Ты, как наследник дома Гербертов, имеешь обязанности перед своим народом! В одной из деревень мор! — прогрохотал отец. — Фил, одень Эрика победнее и сам нарядись во что не жалко, ты тоже едешь с нами.
Через час мы впятером сели на коней и отправились прочь из города. С нами ехал глава городской стражи. Меня так и подмывало обличить его преступную харю. Как бы эта свинья не завела нас в ловушку! Успокаивало только, что силы явно были на нашей стороне. Да и сам глава стражи выглядел донельзя перепуганным.
С отцом в этот раз был его оруженосец. Я раньше не видел этого хмурого молчаливого мужика. Оказывается, он уезжал на месяц по поручению отца, налаживать торговлю шелком с герцогством Кимов. Звали его Харви. Он мне явно обрадовался.
— А ты подрос, возмужал, — заметил Харви, дружелюбно потрепав меня по плечу.
Выехали мы уже в сумерках. Они становились все гуще, плавно переползая в глухую ночь. Наши плащи сегодня были очень даже кстати. Обычно в этом мире всегда было тепло и днем, и вечером. Но сегодня дул холодный ветер, и в небе нагонялись тучки.
— Погода портится, — хмуро сказал отец.
— Не к добру, — согласился Харви.
— А что такого? Боитесь растаять от легкого дождика, — ехидно удивился я драматизации такого пустяка.
— Ветер слишком холодный для дождя, такой ветер несет снежную бурю, — ответил отец.
— А снега не было, с тех пор как кончился век ворона. Триста лет уж как…
Теперь стало понятно, почему они разволновались, хотя мне по-прежнему вся эта история казалась глупыми суевериями. Какой из меня защитник жизни? Мне б с делами житейскими разгрестись.
В седле я держался скверно. Я хоть и умел верхом, но очень на любительском уровне — в парке десять минут на
