вдоль шкафов. Его рука ходила от одного тома к другому. Со вздохом он отошел от книги обратно к столу, где девушка крошила морковь.
- Я бы высказал догадки, но их слишком много. Навскидку ничего не могу с уверенностью сказать.
- А если я дам тебе осмотреть тело?
- Вот это уже другой разговор будет, - Кирсновский почти закричал от предвкушения, - я бы посмотрел на ту химеру просто из интереса. Это уж точно будет мне не в тягость.
- Хорошо, я зайду к тебе завтра.
Вот это я загнул с планами. Мне бы сначала узнать, куда то тело унесли. А потом еще попасть бы к нему. В этом магическом мире должна быть не менее магическая русская бюрократия со всеми вытекающими. Я не удивлюсь, если мне завтра скажут оставить заявку на осмотр тела, а разрешение выдадут через неделю.
- Жму вам руки, Константин Георгиевич, - Кирсновский тряс с улыбкой мою ладонь, - да вы, быть может, сами от него узнаете больше, когда спросите.
- Спрошу? – Переспросил я, не понимая в чем шутка.
- Да как же, Костя, ты же сам хвалился всем на вечере у Михайловых, что у вас, Любомирских, все в роду умеют с мертвыми общаться.
- Чего?
Я от удивления даже рот открыл. Зато Кирсновский в ответ на мою реакцию закричал громче свистка с парахода.
- Так и знал, что ты мне тогда наврал! – Кричал он, пугая девушку с лисьими ушами, - а я ведь до сих пор в это верил. Какая же ты сволочь, Костя!
Вот и думай теперь: наврал тогда Константин или сказал правду. Хотя это бы многое сказало о моей роли в экспедиции. Если уж Любомирские обладают такой способностью, то меня чуть ли не на руках должны носить эти профессоры. С другой стороны, а не является ли это старой шуткой? Возникшая сама по себе гадкая ухмылка подрывала у меня уверенность в наличии такой способности у меня.
- Не пугай девочку, - сказал со смехом я, - какой же ты смешной, Кирсновский. Всегда одна и та же реакция.
- Да ну тебя, - зло сказал он.
- Кстати, пока не забыл, тебя там мужик с внешностью как у местных, одной рукой и длинными волосами искал. Он говорил, что убить тебя хочет. Знаешь такого?
Кирсновский неопределенно пожал плечами. Его мои слова совершенно не удивили.
- Может и догадываюсь. Меня много кто убить хочет. Я же должен на жизнь кое-как зарабатывать. За новость спасибо, конечно.
- Я слышал, что у него та рука иногда отрастает и становится как у ящерицы.
- Говорю же, догадываюсь, - он опять пожал плечами, - но это уже мои проблемы. У меня на такой случай всегда есть козырь в рукаве.
Задерживаться я у него не собирался. Жалко только, что не довелось попробовать еды той лисодевочки. Выглядел тот салат очень аппетитно. Но от красного света ламп у меня уже глаза начинали болеть.
Опять ночь. Хоть бы только челмедведосвина на меня не травил этой ночью. Мало ли чего у этих полоумных гениев-творцов на уме. Не хотелось бы ни с кем драться без Кольта Иствуда.
К счастью, за ночь на меня никто так и не напал. Я опасался заблудиться в неизвестном городе. Потому путь мой лежал сначала в сторону ателье, а только потом к моему отелю. Уже чувствовал, как зелье памяти утрачивало свой эффект. Должно быть, на следующее утро действие прекратиться. Воспоминания займут свои места в долгосрочной памяти.
Ночная прогулка прошла без происшествий. Хоть и не быстро, но добрался до своей комнаты. Раздевшись перед сном, я положил под кровать катану, а под подушку – револьвер.
Посреди ночи меня разбудило странное чувство. На меня смотрят. Опять. Кто-то сверлит меня взглядом. От волнения у меня даже перехватило дыхание. Я вскочил на кровати, вскидывая револьвер, однако темной сущности в этот раз не увидел. Дышать сразу стало легче. Зато на стуле сидел мужчина со шляпой-котелком в руках и моноклем на глазу.
И чего вам вечно надо от меня посреди ночи? Мне хоть раз дадут нормально поспать в этом городе?
Гость закурил от горящей свечи. Его не смущали закрытые окна отельного номера. Правильно, не он же здесь живет. Сейчас покурит сигарету и уйдет, а мне придется заниматься вечерним проветриванием помещения. А уйдет ли?
- Тебе чего надо, уважаемый? – Задал закономерный вопрос ночному посетителю.
Мужчина тонкими пальцами стряхнул пепел на подсвечник. Костюм висел на его худом теле как на жерди. На переносице виднелась красноватая натертость, как у капитана эсминца «Дунай» после ношения очков. В этом мире не изобрели оправы из пластика. По таким следам удобно определять очкариков, хотя практической ценности от такого замечания почти нет.
- Как вам город, Константин Георгиевич? – С хрипотцой в голосе спросил гость.
- Необычный, - честно ответил я.
- Как вам люди?
- Люди – как люди. Они везде одинаковые.
- Абсурд! Люди разные. Место проживания и окружение формируют сознание, его повадки и поведение. Всегда можно узнать о человеке такую простую вещь, как его родной край.
- И откуда, например, я?
- Двадцать шестой километр по Золотой дороге к югу от Цареграда.
- Ты узнал это по моим повадкам или поведению?
Спросонья меня злило все подряд. Особенно раздражали шутники с каверзными вопросами, которые мешали мне спать. Но я находился в теле дворянина и должен был вести себя соответствующе хотя бы до поры до времени. Даю ему целых семь минут. По истечению времени прогоню его отсюда пинками.
- Нет, Константин Георгиевич, я просто знаю ваш домашний адрес, - сказал мужчина, выделяя последние три слова.
- Мы знакомы? – Нахмурился я, пытаясь вспомнить лицо собеседника.
- Лично – нет, - на его худощавом лице промелькнула улыбка.
- Чем тогда обязан ночному визиту? Что за вопросы о городе? Какие еще люди? – Я уже не пытался скрывать свое раздражение.
- Да мало ли вам запомнился кто-то, Константин Георгиевич. В том ателье было столько интересных людей, - после этих слов мужчина замолчал, очевидно ожидая реакции.
Сердце у меня болезненно екнуло, но виду я не подал. Незнакомцам незачем показывать
