К дому Ксении машина подъехала степенно. Шофёр остался внизу осмотреть машину после длительной поездки, а молодые супруги неторопливо открыли подъездную дверь и поднялись на лифте. Привычно щёлкнув ключами, Ксения первой вошла в квартиру и поманила за собой мужа. Внутри жизнь текла своим чередом — на кухне кто-то гремел посудой, в ванной слышалась работа стиральной машинки, а в зале громко вещал телевизор. Едва девушка разулась, чтобы попасть к себе в комнату, как у самой двери она неожиданно столкнулась с мамой.
— Ксюша… — скорее выдохнула от удивления мать. — Ты… ты как здесь оказалась?
— Вот, мама, познакомься — мой муж, Юрий.
— Ой… — испуганно взглянула на него тёща. — Ксюша, ты что творишь… почему не предупредила, а? Я ж в таком виде… Да вы проходите в зал, — засуетилась она. — Я сейчас чай организую… ай-ай-ай… у нас даже печенья нет…
— Да не волнуйся, мам, мы кое-что привезли с собой, — улыбнулась дочь. — Не всё ж с пустыми руками в гости идти.
— Бесстыдница! Когда это отчий дом стал для тебя чужим? Ты здесь всегда будешь своя — приходи и живи.
— Не, мам, — у нас в Рябиновске намного лучше, — покачала головой Ксения.
— Это чем же? — подбоченилась мать.
— У нас трёхкомнатная квартира на втором этаже пятиэтажки, воздух не чета московскому… да много чего…
— То есть ты уже не в однушке живёшь? — опешила мать.
— Нет, мама, у нас жильё под стать нашим должностям, — усмехнулась дочь.
— Да? Ну, тогда представь мне своего мужа, — усмехнулась Соломенцева-старшая.
— Здравствуйте, Светлана Александровна, — встал со своего места муж Ксении. — Меня зовут Юрий. Майор КГБ, отдел контрразведка.
— Очень приятно… — пролепетала та, понимая, кто стоит перед ней.
— Мам, да ты не бойся… Юра же не на службе, а ты не шпионка, которую поймали. А папа и дедушка на работе?
— Да…
— Тогда давай мы тебе поможем накрыть на стол, пока они не вернулись, заодно тесно пообщаемся по поводу дальнейших планов.
Тем временем. Санаторий им. Фрунзе[31]
Белопольский что-то заполнял в одном из журналов, когда заметил в окно необычного вида легковой автомобиль без фар. Тёмно-серая машина подъехала к крыльцу административного здания. Из неё вышли сразу три особы женского пола, причём все в брючных костюмах, и довольно молодой мужчина. Две девушки, обе в солнцезащитных очках и новомодных чёрных костюмах сразу же устремились к дверям корпуса.
----------------------------------------------------------------------------
31 Санаторий 4-го Главного Управления при Минздраве СССР для членов правительства.
Глава 11
Двое других — мужчина и женщина, достали из багажника объёмную папку и неспешно двинулись за девушками.
Через несколько минут в кабинет Белопольского постучали.
— Да, войдите!
— Можно? — первой зашла женщина, в которой Николай Фомич без труда узнал известного нейрохирурга — пересекались на нескольких симпозиумах.
— Если мне память не изменяет, вы — Ермакова, да?
— Совершенно верно, — кивнула та. — Татьяна Александровна. Нейрохирург. А это Голиков Игорь Станиславович. Врач-кардиолог. В данный момент главврач ЦРБ города Рябиновск Калачеевской области.
— Очень рад знакомству, — Белопольский встал со своего места и пожал руку Голикову. — Чем обязан?
— Николай Фомич, требуется ваша помощь.
— Какая?
— Нам нужно подобрать несколько врачей разных направлений. Таких, чтобы подавали надежды и не были отягощены старыми, иногда даже ошибочными, догмами. Лучше всего, если это будут только что окончившие Первые Меды как в Москве, так и в Ленинграде.
— О-хо-хо… — задумался он. — Ну и задали вы мне задачку… Татьяна Александровна, а с чего такая потребность?
— Штаты его районной больницы и моего закрытого санатория неполные. Нужно подбирать врачебный персонал. У меня есть список по требуемым вакансиям. Вот, пожалуйста, — подала она листок Белопольскому.
— Так, посмотрим… посмотрим… — пробежал он список глазами. — Два невропатолога, четыре хирурга, причём разной специализации… стоматолог и даже челюстно-лицевой хирург… психиатр, окулисты, аж три вакансии, нефролог… да тут у вас целый научно-исследовательский институт? — поднял он глаза на гостей.
— Ну, примерно так, — кивнула Ермакова.
— И никого не выбросишь, — поддакнул ей Игорь Станиславович.
— Но зачем в глубинке такой штат?
— Планируется открытие санатория закрытого типа, по вашему профилю.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Николай Фомич, но ответом ему стал звонок телефона. — Простите, — он взял трубку. — Белопольский слушает.
Судя по тому, как он сразу посерьёзнел, звонили с самого верха.
— Да, я понял, Юрий Владимирович… они уже сидят у меня в кабинете… да, приложу максимум усилий и помогу, чем смогу… Всего доброго…
Он положил трубку и озадаченно посмотрел на гостей.
— Да, умеете вы удивлять, Татьяна Александровна, — мотнул он головой.
— Как видите, это не наша личная просьба, — она коротко развела руками.
— Хорошо, я понял, что вам требуются самые сливки медицинского персонала врачебного уровня.
— Даже если они только закончили медвузы или ещё заканчивают — ничего страшного, доучим на месте, — сказал Голиков.
— То есть обучение в престижных медицинских вузах страны — не показатель? — удивился Белопольский.
— Чтобы понять наши возможности, позвольте вам кое-что показать, — с этими словами Ермакова открыла объёмную папку и выложила четыре рентгеновских снимка. — Думаю, что вам не нужно пояснять диагноз больного?
— Давайте посмотрим, — Николай Фомич встал со своего места и, взяв снимки, подошёл к прибору, висевшему на стене. Включив его, он приложил поочерёдно снимки на молочно-белую освещённую изнутри поверхность. — Констатирую повреждение позвоночника. Больной останется инвалидом на всю жизнь — нервные стволы скорее всего тоже повреждены? — он повернулся к гостям.
— Были повреждены, — кивнула Ермакова. — А теперь следующие снимки, сделанные спустя две недели. — Она подала ему четыре новых.
— Боже мой… — качал он головой, рассматривая их. — Но как? КАК, чёрт возьми? Если бы вы не предупредили, я мог бы сказать, что это снимки от разных больных!
— Операция проведена силами Игоря Станиславовича и небольшого количества помощников. Но нам не хватает рук — трудно реагировать на разные направления хирургии и сопутствующих проблем. Нужны люди, имеющие хороший багаж знаний по многим направлениям.
— А оборудование? — мигом спросил Белопольский.
— С этим как раз проблем нет, как и с лекарствами.
— Но тогда… тогда у вас есть какой-то препарат, вызывающий дикий метаболизм тканей… При такой операции невозможно за короткий срок восстановить повреждённые ткани! Вы прекрасно знаете динамику обычного восстановления.
— Такой препарат существует, — кивнула Ермакова.
— Что это за препарат?
— Новейшая разработка нашей экспериментальной лаборатории.
— Вы с ума сошли? Без контроля за апробацией и длительных испытаний использовать его на людях? — Белопольский смотрел на неё немигающим взглядом.
— Увы, я не уполномочена разглашать его свойства, и где он проходил испытания. Но скажу, что этот препарат излечил уже минимум с десяток пациентов.
— Кошмар… и я узнаю о нём только из частной беседы… — качал головой главврач санатория.
— Николай Фомич, у вас какой уровень подписки по линии КГБ? — нахмурилась Ермакова.
— Подождите… по-моему, второй уровень… да, точно! «Совершенно секретно», а что?
— А здесь третий, — вздохнула Татьяна Александровна. — И контроль самого Владимира Александровича.
— Крючкова? Ничего себе…
— Давайте вернёмся к нашей просьбе?
— Давайте, — кивнул он и вернулся к себе за стол. — В общем, я пока ничего утверждать не берусь, но закину удочки в оба Первых Меда. Ректоры — мои хорошие друзья. Сколько у меня есть времени?
