— Вы там такие будете не одни. В Караэне есть традиция давать рыцарское достоинство простолюдинам за подвиги, — сказал я, расценив его молчание по-своему. Видимо, боится, что его там прирежут. Или просто обманут.
— И много? — тут же спросил Леонхарт. — Эта, таких как я, много тама?
— Считай вся Серебряная палата, — хохотнул Сперат. Как человек честный и преданный, он всегда был готов солгать за своего сеньора. — Шесть тысяч человек!
Лицо Леонхарта разгладилось.
— И они постоянно выбивают себе уступки и придумывают новые права, — недовольно добавил Ланс.
— Да, сеньор Магн. Я буду верен вам! — Леонхарт даже ударил себя кулаком в стальные пластины на груди. Немного переигрывает.
Фрозен думал долго. Несколько раз посмотрел на жену. Но потом решился и произнёс твердое, но спокойное «да». Ему я поверил больше. Тогда я продолжил:
— Послушайте меня внимательно, оба. Что я хочу, чтобы вы для этого сделали. Первое, найдите толковых парней. Разбейте свои сотни на десятки и во главе каждого десятка поставьте главного. Если нет подходящих, пусть люди сами выберут десятника…
— Сеньор Магн, — перебил меня Фрозен. — Так нас сейчас уже не две сони.
— Да, я помню. Тридцать человек вы потеряли прошлой ночью, — кивнул я раздраженно.
— Я не об этом… — Фрозен глянул на Леонхарта, но тот молчал. — Тут такое дело. Сейчас нас поболее будет…
После сбивчивых объяснений, выянилась, что большая часть обозной прислуги разбитой армии органично влилась в мою. Пересидели в лесу и потом спокойно пришли к нам. Взять с них особо нечего, да и солидарность какая-то есть. Их спокойно приняли. Помимо «свободных», вроде маркитанток, проституток-стиралок и прочего сброда, было не меньше сотни вооруженных мужчин нанятых Старым Волком в пехоту.
Я встал со своего походного стульчика и отошел в сторону в середине их сбивчивых пояснений.
— Ждите здесь, — велел я им.
К палатке шёл Динадад. Заставлять аристократа стоять и ждать, пока сам говоришь с простолюдинами — отличный способ нанести смертельное оскорбление. Поэтому я и подошел к Динададу, оставив простолюдинов маяться одних. Динадад был, фактически, один. Только пара оруженосцев и пара слуг. Еще и пешком. Так-то его палатка в пятидесяти шагах, но аристократы всегда старались ездить на лошадях. В общем, прямо демонстративное проявление покорности. С другой стороны, он был в доспехах.
— Сеньор Динадад, — сказал я. — У меня есть к вам есть просьба…
Для начала я попросил его собрать тех латников, кто был со мной вместе в ночном бою. Их было человек шестьдесят, но я не стал озвучивать эту цифру. Я не верил Динададу. Антон был наглый и бесячий, но ему бы в голову не пришло ловко уклониться от боя, а потом говорить мне гадости на людях, подрывая мой авторитет. С чего бы? Нет, мне кажется кто-то накапал ему на мозги, вот почему он вдруг начал вести себя так, как начал. Недавно мне пришло в голову, что Август Вини оказался в удивительно удобном для нападения месте — слишком далеко от основных сил. Но с ним было достаточно людей, чтобы отбиться даже от крупной шайки разбойников. И я уверен, если бы на него вдруг просто тупо выскочили из леса наши враги в большом количестве, он бы просто сбежал. Это было бы ожидаемо, поэтому аристократы всегда на коне — они сам выбирают время для драки. Не значит ли это, что он угодил в хорошо подготовленную засаду? А для этого нужно, чтобы кто-то подсказал нашим врагам, как и где эту засаду надо поставить.
Антон, при всем моем к нему неуважении, был слишком честен даже чтобы скрывать свое ко мне отношение. Вряд ли он бы смог строить коварные планы. А вот молчаливый, но вспыльчивый и обидчивый Динадад — мог. Я помню как он хватался за меч, когда Август просто зубоскалил во время разговора. Всё принимает на свой счет и близко к сердцу. В чем его выгода? Как вариант, его подкупили. Посмотрим, сколько людей он приведет вечером. Думаю, его подлость возьмет верх и он приведет лишних. Либо за взятку, либо чтобы сделать их обязанными себе. А я просто использую это как предлог и убью Динадада.
— Я исполню ваше желание как свое, сеньор Магн. Когда вы хотите их видеть? — кивнул Динадад.
— Сразу после завтрака, — сказал я.
— Тогда мне надо торопиться. Боюсь, придется обходить людей всю ночь. Я могу идти, сеньор Магн? — мягко возмутился Динадад. Ну да, тут же субординация ни как у людей, а как у аристократов. Он не может просто тупо список составить и гонцов послать, как я — будет выглядеть невежливо. Многие тут же увидят в этом пренебрежение и начнут в бутылку лезть. Потому он должен будет сходить к каждому и попросить лично. Я молча кивнул. Он вежливо поклонился и ушёл. Некоторое время я смотрел ему вслед, а потом вернулся к своей пехоте. Задержавшись на секунду, чтобы поднять сухой прутик, видимо оброненных кем-то из вязанки хвороста. Они ждали меня уже одетые в сюрко моих цветов. И красовались перед своими, остальная пехтура смотрела на них с явным восторгом.
— Итак, смотрите. Мне не нравится как мы бестолково метались вчера перед битвой. Теперь я хочу, чтобы был порядок. После того, как разделите всех на десятке, завтра, прямо с утра, потренируйтесь ходить колонной, — и, предвосхищая их вопрос, начал рисовать в пыли. — Это вот так…
Я решил, что заставлять их маневрировать дело неблагодарное. Пока. Пусть сначала хотя бы научатся в походные колонны. Они долго переспрашивали, явно не решаясь спорить. В конце концов я понял, что они опасаются оставлять без присмотра телеги и вещи — я настаивал, что в колоннах должны быть только вооруженные люди.
— Можете оставить кого-то с женщинами и вещами в обозе. Но платить я буду только тем, кто идет среди вооруженных людей, готовых к драке, — отрезал я.
После этого они сразу стали понимать всё гораздо лучше. Я уронил пару фраз о том, что если кто-то провинится, то наказывать буду весь десяток. Они не придали этому значения. Подозреваю, и десяток в их мозгах еще не организационная единица, а некая условность. Они пропустили это мимо ушей, а я не стал заострять внимание. Можно сто раз слышать о том, что огонь опасен. Пока не обожжешься сам, ты это не поймешь. на следующем переходе докопаюсь до чего-нибудь во время марша, заставлю пару десятков дрова таскать или туалеты копать — и люди сразу почувствуют некую общность.
— Хорошо, с этим все. Перед тем как займетесь обучением походному строю, я хочу наградить тех, кто был со мной в ночном бою. Найдите всех и постройте утром у лагеря, — сказал я и встал, давая понять что разговор закончен.
— Эта… Сеньор Магн, не серчайте, спросить хочу, — сказал Леонхарт и опять гадливо заулыбался. У него не хватало переднего зуба. Я снова почувствовал глухое раздражение. И ведь знает, гад, что лезть с расспросами к человеку выше себя по положению невежливо. А ведь лезет. Леонхарт продолжил. — А поскольку награждать-то будете?
Ах, вот оно что. Не удержался, низкая сволочь, только о деньгах и думает… Я одернул себя. А о чем ему, мать твою Магн, думать? Это его доходы, он с этого живет. Это я если разорюсь в конец, то на мне это заметно не скажется. Разве что коня приглянувшегося не куплю. Голодать уж точно не буду. А вот он голодать будет, например. И его семья. Я потрепал его по плечу.
— Хороший вопрос. В следующий раз не стесняйся спрашивать. И ты тоже, Фрозен. Думаю, по двадцать сольдо. Таких людей ведь наберется не больше полуторасотен? — и я замолчал, видя странное выражение на лице у обоих. Выражение, которое я не ожидал увидеть Сначала да, восторг. А потом скепсис.
— Что такое? — спросил уже я.
— Многовато, — наконец сказал Леонхарт.
— Разбегутся, — кивнул Фрозен. — Сеньор Магн.
— Сразу дать годовое жалование, — подхватил Леонхарт. — Так ведь эта… Такую удачу надо хватать за хвост. И бежать.
— С такими деньгами на руках я бы тоже задумался, стоит ли башкой рисковать, может уж лучше уйти… — сказал Фрозен и осекся.
— Вы же не ушли, — сказал я. И сел обратно.
