— Идут, кажется… — молвил он неуверенно.
— Ага…
В лабораторию стремительно ворвался некто растрепанный, бородатый и усатый, в не застегнутом белом халате. Вся его растительность давно требовала ухода, но не до того — нервная поступь выдавала хрестоматийного ученого-безумца, рассеянного чудака, чей извращенный ум готов был устроить людям глобальную пакость.
— Это Панков! — сказал Михаил, почему-то шепотом.
Гирин кивнул, чувствуя себя, как в засаде.
— Что значит — нет⁈ — вскричал Панков с экрана, не пряча раздражения. — Куда они делись? Три образца лежали, я помню — по пять, по восемь, по двенадцать кило! Кому нужна бронза?
— Ну, здрасте! — насмешливо фыркнул ассистент, вкатившийся следом, лысый, румяный и толстый. — Кому нужна, главное! Да в любой гаражный кооператив зайди, мужики за бронзу полцарства отдадут! Из нее же втулки для «Жигулей» вытачивают… Я даже знаю, кто бруски слямзил! Кузьмич, шофер институтский! Видать, когда со всеми вместе уволился, скоммуниздил по старой памяти…
— О-о-о! — зарычал Аркадий, стискивая кулаки. Резко развернувшись к толстяку, он ткнул ему в грудь мосластый палец. — Немедленно! Сейчас же! Найди мне хоть что-нибудь металлическое взамен стандартных образцов! Чем плотнее, тем лучше!
Ассистент будто и не заметил грубости. Задумчиво потеребив аккуратную «шкиперскую» бородку, он размышлял вслух:
— Гирю из спортзала?.. Да ну, такую железяку, через весь институт… О! В гараже, тут рядом, сдохший аккумулятор валяется, от «Жигулей»! Пойдет?
— Свинец? — оживился Панков. — Оч-чень хорошо! Тащи!
— Только не это! — выдохнул Гарин, и застонал: — Ну я же говорил, писал этому идиоту! Свинец в «Дзете», как у нас флеровий — период полураспада меньше двух секунд. И это у самого стабильного изотопа!
— Рванет? — тяжело обронил Иван, переводя физические премудрости на понятный язык армейщины.
— Как «грязная бомба» мощностью… где-то в дюжину фугасок! — вскочив, Миша выцепил радиофон и наклацал номер. Обождал несколько секунд, кусая губы. — Ч-черт! Не отвечает!
— Марине звонил?
— Ну! И там же еще жених Лизкин… Ч-черт! — сорвавшись с места, Гарин бросился вон.
Капраз догнал его во дворе.
— Ты в институт? — крикнул он, ссыпаясь со ступенек.
— Да!
— Я с тобой! — Иван на бегу успокоительно улыбнулся Насте.
— Это опасно!
Зря Миша выпалил про угрозу… Он сразу же язык прикусил, да поздно — Васёнок брови нахмурил, подтянулся… А Ромуальдыч, обнимавший льнувшую к нему знойную креолку, ласково пожал девичьи плечи — и зашагал к Гарину, переминавшемуся с несчастным видом опоздавшего навсегда.
— Это, правда, очень опасно… — пробормотал хозяин дома вполголоса, чтобы женщины не услышали.
— Етта… — заворчал Вайткус. — Прорвемся!
Виновато вздохнув, Миша скользнул за руль, Иван притулился рядом, на переднем сиденье, а Ромуальдыч с Васёнком устроились на заднем.
Под капотом гаринской «Волги» прятался мощный мотор от «Чайки» — он хищно взревел, и понес машину, разгоняя с дрифтом…
* * *
…«Три грации» молча стояли у ворот. Настя жалась между Инной и Ритой; Марина-Сильва, с Наталишкой на руках, плечом касалась Талии, положившей ладони на плечи Лее. Семеня, приблизились Лидия Васильевна и Маруата — обеих, похоже, связала неведомая «химия».
Женщины молчали, и мрачный Старос, спустившись с крыльца, заявил с вызовом:
— Я за ними!
— Не пущу! — грозно сказала «баба Лида», и «деда Филя» сник.
— Вс-со бу-удет хо-ро-со… — промолвила Маруата, робко погладив Филиппа Георгиевича по рукаву.
— … И даже лучше! — строго вытолкнула Лея.
Тот же день, чуть раньше
Щелково-40, проспект Козырева
«Росита» металась по кабинету, как пантера в клетке. Векшин, сумрачно следя за нею, пробурчал:
— Успокойся, Марин! Я тебя прекрасно понимаю. Сам, бывало, хотел настучать начальнику по организму! Но арестовать Панкова…
Ершова резко остановилась, нервно барабаня пальцами по столешнице.
— Это единственный способ, Гена! — вырвалось у нее. — Не прекратить эксперимент, так хотя бы остановить!
— Да понимаю я! — поморщился опер. — Но Аркашка — твое непосредственное руководство! Да я… Хоть сейчас — решать и вязать! Но на каких основаниях?
Телефон на столе звякнул, словно включаясь в разговор, и деловито затрезвонил. Марина живо подхватила трубку.
— Алло?
— Здравствуй, Мариночка! Это такая фон Ливен тебя беспокоит…
— Здравствуйте, ваше сиятельство! — через силу улыбнулась Ершова.
— Слушай меня внимательно, Мариночка, — в голосе княгини лязгнул металл. — По всей видимости, ваш Панков не тот, за кого себя выдает! Подробности — не по телефону. Этого Аркадия Ильича нужно арестовать! Сегодня вечером или завтра утром… Официальные бумаги готовятся.
— Сегодня! Сейчас! — выдохнула «Росита», и затараторила: — Панков затеял очень опасный эксперимент! Миша Гарин звонил мне, он пробовал достучаться до верхов, но Машеров в больнице, а Романов… Миша ругался, говорил, что до Сталина легче было дозвониться!
— Тогда действуйте, Марина! — жестко сказала фон Ливен. — Разрешаю применить табельное!
— Есть! — бросив трубку, Марина резко обернулась к Геннадию. — Слышал?
— Задержим на законных основаниях! — ухмыльнулся Векшин.
— Пошли!
Спустившись на первый этаж, начохр и ее зам энергично зашагали по плохо освещенному коридору. Время истекало, атмосфера накалялась, волнение пульсировало с частотой сердечного биенья…
Ближе к лаборатории Марина ощутила угрозу почти физически, стоило ей глянуть на крутоплечие фигуры, что мялись у стальных дверей, засвеченные солнцем из единственного окна. Их было четверо — дембелей ВДВ, принятых на ставки «младших научных сотрудников».
— Стопэ! — развязно ухмыльнулся самый огромный «м. н.с.», широкий, как шкаф. — Посторонним вход воспрещен!
Тут тяжелая дверь влажно клацнула, и повернулась на пудовых петлях. Высокий комингс переступил Панков.
— О, Марина Теодоровна пожаловали! — масляно улыбнулся он. — Что ж вы такая недоверчивая? М-м? Следите за мной, подслушиваете, подглядываете… Нехорошо!
— Вы задержаны, гражданин Панков, — холодно молвила Ершова. — Пройдемте. Но сначала прекратите подготовку к эксперименту. Немедленно!
В глазах ВРИО директора мелькнул опасный блеск, и он покачал головой.
— Э, нет, девочки и мальчики… — в его голосе пробились дребезжащие нотки. — Сначала я завершу то, что начал, к чему шел! А уж где-где, но в Кремле быстро оценят то, что я преподнесу на блюдечке с голубой каемочкой — простой и легкий доступ в миры Сопределья! Хоть в «Бету», хоть в «Дзету»!
— Идиот! — яростно вырвалось у Марины. — Да ты «Альфе» конец света устроишь!
Саданув локтем ближнего «научного сотрудника», она будто подала сигнал Векшину — тот выхватил табельный ПМ. Но применить оружие не удалось — десантников готовили на «хорошо» и «отлично». Начохра с опером скрутили.
— С-сволочи! — стонуще вырвалось у Марины.
Панков с любопытством заглянул в ее глаза, пылавшие черным огнем ярости.
— Оставьте вы в покое всю эту апокалиптическую дребедень! — презрительно выговорил он, зло дергая губами. — Гарин, небось, наплел? Я лучше разбираюсь в физике дискретного пространства, чем этот выскочка-прелюбодей! И знаю о «Дзете» всё, что нужно знать! Ясно? — повернувшись к дембелям, он усмехнулся: — Парни, благодарю за службу! Этих отведите и заприте… Да хоть в ее же кабинете. Только обыщите всё, чтоб ни оружия, ни телефонов! И свяжите этих… пионеров-героев!
— Есть! — рявкнули «мэ-нэ-эсы», и поволокли начохра с опером.
На первых шагах Марина по-детски упиралась, пока усилием воли не велела себе успокоить нервы — чего позориться зря?
А по коридору гулко разнесся голос Панкова, подрагивавший от сдерживаемого торжества:
— И помните, това-арищ Ершова! Победителя не судят!
