Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович Иван

Улыбка товарища расплылась во всё лицо. - Ничего подобного-с. Все говорят, граф один из лучших шахматистов Москвы. У него выиграть практически невозможно. Все ставят на его победу. Там уже такие суммы сверкают. Просто, ужас!

Крчковский скривил лицо. - Тем более проиграет. Как они не могут понять? Этот дьявол с Коломны, никогда не уступает. Особенно, если на кону стоят огромные деньги. Поверь, не знаю, как? Но, он вывернется. Итог будет один – Ланин всё заграбастает.

- Антон Алексеевич, так может рискнём и поставим на князя?! Раз он никогда не проигрывает?

- А это идея! Зови наших. Ставьте всё, что есть на победу Ланина.

.....

Вселенец проиграл на тридцать четвёртом ходу. Приезжий выскочка продержался против лучшего шахматиста Москвы чуть более часа.

"Почему так поступил?" – вы спросите у него. Он не знает ответа. - Просто решил проиграть. Что в этом такого? Захотел – проиграл. А как же драгоценный камень безумной цены и красоты – снова воскликните вы? Князь пожмёт плечами – камней у реки много, одним больше - одним меньше - не заметит ни он, ни вы, ни река.

***

Недовольный проигрышем, вселенец вернулся домой. - Афанасий? - громко позвал слугу. - Быстро ко мне, художник недоделанный.

Денщик выбежал, весь уляпанный краской, по ходу движения, вытирая руки об одежду. - Звали, ваше сиятельство?

- Угадай? - строго свели брови. - Почему у меня плохое настроение?

- Не смогли продать картину и сейчас будете ругаться?

- Нет, картину продал.

Слуга покачал головой. Сделал новое предположение. - Тогда, дали за неё слишком мало? Копеечек двадцать. Это гораздо меньше трёх рублей.

- Нормально я её продал. Почти сорок тысяч.

- Кхх... кхм... СКОЛЬКО? - Афонька закашлялся. Покраснел. Глаза полезли на лоб. - И после этого у вас плохое настроение?

- Да. Плохое. Кстати, не льсти себе – что стал великим художником и твои полотна продаются за безумные деньги. Сорок тысяч, стоит не твоя мазня. А мое умение его продать. Без меня, стоимость ноль на палочке. И нафик никому не нужна. А со мной! - Значимо подняли палец к потолку. - У тебя есть шанс стать самым известным из неизвестных художников Франции.

- А я что? Из Франции?

- Конечно! Имя у тебя новое... - Жан Жерар Триоазон Де Блуди Дю Бусон.

- Ого! - слуга встрепенулся. - Я теперь художник с именем! Кирилл Васильевич, а почему нельзя было назвать меня... скажем… просто, Афанасий?

- Где ты видел французов с именем... просто Афанасий? - удивлённо отвели голову назад. - И это назвал тебя не я, а покупатели.

- Так, что? Ваше сиятельство, теперь придётся рисовать от имени другого и как бы стать другим человеком?

Князь нехотя согласился. - Вроде того.

Афонька заломил руки. Поднял глаза к потолку начал фантазировать... - Значит, теперя-ча, я - хфранцуз. Художник. Пока не известный, но скоро стану известным. Фамилия у меня - Де Блуди Дю Бусон. Я дворянин. А у дворянина должно быть много денег. Следовательно, много картин и возможностей стать ещё богаче... Верно?

- Ничего подобного! - перебили мечтателя. - Всё с точностью наоборот: Рисуешь, мало, редко, не более одной картины в год. А всё остальное время беспробудно пьёшь, буянишь и бродяжничаешь. Бог дал тебе великий талант, а ты его – паршивец этакий, бездарно пропиваешь. Проигрываешь. Тратишь куда ни попадя.

Афанасий обиделся. Надул губы. - Ваше сиятельство, а почему редко и мало? Почему нельзя рисовать много и часто? Я, к примеру, могу бросить пить и начать рисовать ещё лучше.

- Потому, что такова жизнь! - князь с силой топнул ногой. - Мало картин – высокая стоимость. Много картин – маленькая. А кроме картин, от француза. То есть от тебя! Мне нужно много другой работы - понятно?

- Как не понять? Понимаю...

- Молодец! - денщика миролюбиво похлопали по плечу. - Слушай задание: Закончишь с дочкой ротмистра Бугрова. Приступай к "Француженке в красной шляпе". Сделай её как можно аляпстей. И этих, своих... кругов, квадратов с треугольниками, не жалей. Пусть они прямо "высыпаются из неё"... Подпись поставь какую-нибудь корявую, в виде загогулины. И год, скажем... тысяча восемьсот пятый.

- Всё сделаю, ваше сиятельство.

- Отлично! Иди, работай. И не зли меня больше!

Часть 2. Глава 8.

Прелюдия 8.

Лекарь второго класса Антон Евграфович Курелин, задумчиво сидел в своём кабинете на кушетке и трогательно вспоминал вчерашнюю поездку к отставному секунд-майору Хлопкову Дмитрию Ивановичу. Вчера случилось большое счастье. После выписанного неделю назад чудо-лекарства перестала болеть застуженная спина майора. Прошло нагноение и выздоровела опухшая нога жены. А у дочери (Как оказалось красавицы Лизоньки) прошли все прыщи на лице. Благодарность за проведенное лечение было настолько ощутимым, что Антон Евграфович начал подумывать о том, чтобы закончить холостую жизнь, завести жену и заняться собственной врачебной практикой.

Горящие глаза красавицы Лизоньки до сих не выходили из головы. - Ah, Anton Evgrafovich! Que vous еtes une personne douce, merveilleuse, merveilleuse et merveilleuse! (Ах, Антон Евграфович! Какой вы милый, чудесный, замечательный и прекрасный человек! Франц.). – Шептали девичьи губы, похожие на сердечко.

- Можа? - вкрадчивый голос перебил мечтания Курелина.

- Нельзя, - твердо ответили с кушетки. - Готовлю лекарства. Приходи позже.

- Господин лекарь, поможите. Терпеть моченьки нет. Дюже больно.

- Шишкин, я сказал... Позже. Значит – позже.

Внутрь, подобно ветру, влетел помощник. Раскрасневшись от быстрого бега, замахал руками. Выпучил глаза. - Антон Ефграфович, беда! Их сиятельство граф Ланин вернулись. Злой, обиженный, ругается. Руку поцарапал. К нам идёт.

Лекарь вскочил, выглянул в коридор. - Шишкин, куда пошёл? Давай, заходи. Показывай, что у тебя?

…..

Граф бережно погладил замотанную руку. Принюхался. Скривился от запаха.

- Ты чем намазал меня, ирод? Что за хреновина? Пахнет какими-то дохлыми кошками.

- Ваше сиятельство, - склонились в поклоне. - Сие средство, есть чудодейственная мазь Катейкина - Ланина. Изготовлено господином химиком лично. Проверено: Через три дня рана затягивается. Через неделю полностью заживает. А запах – на лечение никак не влияет.

- А если не заживёт? - не поверил вселенец.

- Заживёт, - беспечно махнули рукой. -У солдат заживали раны страшнее. Просто чудо, а не мазь.

- Ладно, допустим. - Ланин подозрительн6о осмотрел кабинет лекаря. - А скажи мне, эскулап: Где лекарства? Пусто кругом, как в гробу.

Курелин замялся… - Ваше сиятельство, в последнее время, выполнял ваше поручение. Снимал данные с рекрутов. Заводил карточки. Скажу честно: Лекарство давно не готовил. А тут господин химик принёс свою мазь. Я попробовал на одном больном, на другом, третьем. Оказалась - чудо чудодейственное. Лечит от всех болезней.

- От всех? - строго свели брови.

- Абсолютно: ожоги, язвы, прыщи, чирей - всё, что есть снаружи на теле - всё вытягивает и заживляет.

- Допустим, - подполковник помотал головой. - А внутренние болезни? Внутри же мазь не намажешь? Чем лечить будешь?

- Чем обычно, - лекарь начал перечислять: от жара, нагноений, лихорадки - кора хинного дерева. От внутренних болей - раствор опиума. От спазм, рвоты, поноса - растворы на основе белены, спорыньи, чемерицы...

От услышанной информации глаза вселенца выпрыгнули из глазниц и полезли на потолок. - Ты сейчас пошутил? Это же яд в чистом виде. В этих растениях куча ртути, свинца, мышьяка и прочих гадостей. Это если я заболею и приду к тебе - ты же отравишь меня? Да чего там, меня! - Всю бригаду отправишь на тот свет!

- Ваше сиятельство, любое лекарство - яд. В малых количествах он безвреден. И лечит уже не первый год.

- В малых! - угрожающе замотали больной рукой. - Такой малости хватит быка завалить, не то, что человека. Значит, завтра с петухами, бегом ко мне. Будем изучать основы фармакологии и травоведения. И Котейкину передай, чтобы был. А то чую! На изобретаете, что не доживём даже до войны.