— Ноги, пасть, места между головой и телом. Но попасть сложно, они быстрые и панцири толстые.
— Чем их били?
— Стрелами и иногда метали дротики.
— Ясно, — слова ученика шамана немного приободрили. Стрелы слабых луков и лёгкие дротики намного слабее, чем усиленные пули пневматических винтовок и тем более выстрелы из прапоровского пистолета.
В этот момент пауки пошли в наступление. От них в нашу сторону полетела паутина — ленты и сгустки. А следом в атаку пошли и сами твари. Тактика у них была простая: по потолку оказаться над нашими головами, а потом по толстой паутине как какие-нибудь заправские спецназовцы скользить сверху на нас.
Практически все заряды паутины попали в щиты. Они у нас были хорошие, лучше, чем у вышеупомянутого спецназа. Сделали их из листов монолитного поликарбоната. Материал был похож на старинный плексиглас, или как его ещё называют, оргстекло. Каждый щит был сделан из двух половинок. В сложенном состоянии он имел размеры пятьдесят сантиметров на семьдесят. Полностью разложенный — метр двадцать. Все щиты, а их было чуть больше десятка, я усилил искрами. Проверка показала, что щит выдерживает даже выстрел из пистолета. Прапор лично стрелял в один случайно выбранный щит с десяти метров. Пуля оставила небольшое беловатое непрозрачное пятно и едва ощутимую пальцами вмятинку. Сейчас все щиты оказались заляпаны бело-серой массой паутины.
Щёлк! Щёлк! Щёлк!
Первые выстрелы из винтовок оказались и первыми, что сняли первую жатву… хотелось бы сказать кровавую, но нет, пауков рвало на буро-зелёно-жёлтые ошмётки.
Бах! Бах! Бах!
Боец, вооружённый револьвером, разрядил половину барабана в паука, который упал на щитовика. У твари оказалось тело размером с крупную собаку. Эта тушка держалась на восьми толстых хитиновых лапах длиной не меньше метра. Девятимиллиметровые пули разнесли в клочья паучью голову и оставили на туловище огромную дыру, в которую влез бы мой кулак. Как я и надеялся, наше оружие с легкостью справлялось с прочным хитином монстров, против которого пасовали гоблинские стрелы и дротики. К сожалению, из-за глупости немалой части отряда почти все арбалеты оказались разряженными. В ином случае сейчас бы пауки понесли бы внушительные потери. А так пришлось схватиться с ними врукопашную, когда опустели магазины в винтовках.
— Щиты прикрывают! Прикрывайте, млина! Копейщикам бить из-за щитов! — надрывал я горло. — Не лезть вперёд! Спина к спине! Все в круг! Стрелки, перезарядить оружие и держать потолок! Фонарями светить! Светим, млина!
Оружие пришлось оставить в покое и следить за ситуацией, постоянно отдавая команды. Гоблинов получилось быстро засунуть в центр построения. Бойцы со щитами образовали круг, держа пауков и принимая на пластины поликарбоната сгустки паутины. За ними укрывались остальные, то и дело часто делая выпады копьями. Острые наконечники с неприятным звуком царапали хитин. Это было хорошо слышно даже в том гвалте, что царил вокруг. К сожалению, убить пауков такими ударами не выходило. Не хватало опыта у бойцов, не хватало сил и сноровки, чтобы точным ударом пробить панцирь и повредить внутренности. На некоторое время ситуация застыла в шатком положении до момента, когда винтовки вновь были готовы к бою. И вот тут пещерным тварям пришлось туго.
Щёлк! Щёлк! Щёлк!..
За полминуты десять пауков рухнули на пол пещеры в виде кучи слизи и ломаного хитина. Остальные, как по команде бросились от нас прочь. Двигались они стремительно, не дав никому из нас и шанса прицелиться и сделать меткий выстрел.
Мы ещё пять минут удерживали строй, опасаясь возвращения монстров. Лишь поняв, что враги окончательно ретировались, я дал отбой и приказал заняться ранеными и подсчитать потери.
Увы, но пауки всё же взяли с нас кровавую плату за проход по своему подземелью. Двое гоблинов были убиты, трое пропали. Среди землян погибший оказался один, но четверо получили тяжёлые раны и отравление. Лечили их таблетками и инъекциями, над которыми поработала Лиза. Лекарства от отравления после того, как девушка усилила их, буквально на глазах излечивали людей. Точно также молниеносно закрывались раны, обработанные препаратами, созданными на Земле для ускорения заживления.
— Женя, из пауков можно вырезать хорошие трофеи. Наш шаман будет очень благодарен, если мы принесём ему яд с желчью, — сообщил мне Люр, когда первая помощь пострадавшим была оказана. — Ты командир, эти трофеи твоими будут. Учителю отдашь — он должником тебе станет.
— Мне не нужно, — отмахнулся я. — Берите, что хотите. Только смотрите, чтобы это сильно не мешало в дороге. Не забывай, что нам домой с болота придётся тащить немаленький груз.
— Помню, — кивнул собеседник. — И спасибо, Женя.
В пещере, где случилось нападение пауков, мы просидели четыре часа. Этого времени хватило, чтобы раненые пришли в себя, а гоблины вырезали самые лакомые трофеи из монстров и упаковали те для длительной транспортировки. Спустя четыре часа отряд продолжил путь.
Глава 23
— Наконец-то, — выдохнул Директор, остановившись. — Прям, как домой вернулся.
Его слова вызваны были тем, что мы, наконец-то, выбрались из гор. Вернее даже из-под гор. Впереди раскинулся знакомый пустой пейзаж с сопками и редкими чахлыми деревцами и кустарником. Мы провели под землёй почти семь дней. Ещё один раз столкнулись с пауками и без потерь отбились. Позавчера оказались в полузатопленной пещере, где текла подземная река. Пещеру облюбовали огромные полупрозрачные слизни. Они немедленно получили прозвище слаймов. Твари опасные, но медлительные и потому не представляющие для нас большой опасности. Были ещё мелкие летучие мыши, которые могли доставить вагон проблем. Они нападали на спящих, облизывали кожу, так как в их слюне имелся мощный анестетик, попадающий в кровь через кожу. После этого кровопийца не просто прокусывал кожу, а прорезал ту и затем слизывал кровь. Когда сытая летучая мышь улетала, то из ранки на теле жертвы кровь продолжала течь ещё несколько часов из-за коагулянта в слюне. И если ранок было несколько, то «блюдо» могло и не проснуться утром, умерев от кровопотери. На наше счастье гоблины знали куда отправляются и прихватили с собой мазь, запах которой летучие мыши терпеть не могли.
Пауки, слаймы и мыши были лишь малой частью тех опасностей, которые могли встретиться на нашем пути в пещерах. Про некоторые ходили только слухи, так как не было свидетелей, столкнувшихся с такими чудовищами или аномалиями, и выживших, чтобы рассказать про те.
— В жопу такой дом, — смачно плюнул на камни под ногами кто-то из землян рядом со мной. — Век бы здесь не появляться.
Видать бедолага хлебнул в болоте лиха, судя по его реакции на слова моего товарища.
— Люр, — я обратился к гоблину, — до озера далеко?
— За два часа дойдём. Оно там, — он махнул рукой в нужном направлении.
— Тогда идём на ту сопку, — я указал рукой на возвышенность километрах в четырёх от нас. — Там разбиваем лагерь, проводим ночь, а с рассветом идём к озеру. Там ты ищешь переправу на ту сторону. Сможешь?
— Смогу, — твёрдо сказал он мне.
Сопку я выбрал из-за нескольких мелких деревьев на её вершине и жидкой стене кустов. Они станут отличным прикрытием от чужих глаз, скроют наш бивак. Когда разведчики сообщили, что вершина пуста и вокруг нет никого, отряд поднялся на неё и немедленно приступил к обустройству лагеря. Хочется ещё сказать, что с макушки сопки открылся замечательный вид на далекое озеро. В бинокль даже можно было рассмотреть все крупные камни на берегу.
Люр принял самое непосредственное участие в работах. Я бы даже сказал, что сделал больше, чем кто-либо. Для начала он приказал своим воинам срезать тонкий слой земли и дёрна в центре будущего бивуака на участке диаметром в два метра. Сам он в это время обошёл все деревья и кусты, окружающие лагерь. С каждого срезал одну-две ветки. Когда он закончил с этим, гоблины уже приготовили место для ритуала в виде ровного двухметрового круга голой и утоптанной земли. Люр заточил концы веток и воткнул их по периметру круга. Затем надел облачение ученика шамана, взял в каждую руку погремушку с петлями на рукоятках и медленно пошёл вдоль границы круга. Сделав первый проход, он ускорился и стал иногда потряхивать погремушками. На третьем он ещё больше ускорился и принялся резко, но негромко вскрикивать. Ещё спустя несколько кругов Люр стал иногда отпускать погремушки, оставляя их свободно болтаться на запястьях. В такие моменты он доставал щепоть порошка из мешочков, болтавшихся на поясе, и сыпал тот на срезанные ветки.
