Обойдя дом сзади, я потихоньку двинулся к погребу. Вышел на открытое пространство и поневоле напрягся, ощутил, как по спине бегут противные мурашки. Выйди кто-то из бандитов на улицу — он бы мгновенно меня увидел.
Захотелось лечь на живот и ползти по-пластунски. Но я пересилил себя и просто зашагал быстрее, приминая туфлями высокую траву. В сапогах было бы удобнее, но сапоги остались в доме.
Собаки, увидев меня, радостно заскулили, забегали по вольеру. Я подошёл к ним с тыльной стороны, прижал ладони к холодной металлической сетке. Сразу же мне в пальцы уткнулись мокрые горячие носы.
— Тихо, тихо, мои хорошие! — шёпотом приговаривал я. — Тихо!
Собаки нетерпеливо скулили — ждали, что я выпущу их погулять.
Я оглянулся на погреб. Нетронутый замок висел на наклонной дверце, заботливо прикрытый куском резины, вырезанным из автомобильной камеры. Хорошим хозяином был Жмыхин, рачительным.
Можно было возвращаться к милиции. Бандиты, скорее всего, безоружны.
Я отошёл от вольера и завернул за угол дровяного сарая. Прошёл вдоль стены и выглянул из-за другого угла. Отсюда было хорошо видно окно кухни.
Минут пять я всматривался в тёмное стекло, но так ничего толком и не увидел. Наверняка бандиты сидели в комнате — из её окон хорошо просматривалась дорога к базе.
Вдоль задней стены сарая, мимо вольера я вернулся к лесу, а затем к ожидавшим меня милиционерам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил капитан.
— Замок на погребе цел, — ответил я.
— А ключ где?
— Ключ на веранде, в ящике стола. Там всякого хлама полно. Вряд ли они его нашли.
— В окна заглядывал? — снова спросил капитан.
— Заглянул в кухню, — сознался я. — Но с улицы ничего не видно — свет у них не горит, а близко я не подходил.
— Партизан!
Капитан сплюнул себе под ноги.
— Сможешь провести нас к дому так, как сам прошёл?
— Конечно, — ответил я. — Только имейте в виду — у меня дверь в доме открывается наружу.
— И что? — не понял капитан.
— Подпереть её они не могли, просто закрыли на задвижку. Там задвижка хорошая, и дверь крепкая. Снаружи не выломать. Да ещё и окно кухни на дверь выходит сбоку.
— Вот чёрт! — задумался капитан.
— Я знаю, как её быстро открыть, — сказал я.
Лесом я провёл милиционеров к погребу. Сам подошёл к собакам и успокаивал их, пока милиционеры не добрались до дома и не притаились у стены. Затем сам прокрался к ним и снял с плеча ружьё.
— Уверен? — шёпотом спросил капитан.
Я молча кивнул. Смерил взглядом дистанцию — метров семь. Вскинул ружьё и выстрелил сквозь дверь туда, где была задвижка. Раз! И два! Два патрона картечи.
Грохот выстрелов раскатился над озером.
Павел первым подбежал к двери, рванул её на себя. Дверь открылась. Задвижка, которая чудом висела на одном шурупе, со стуком упала на пол.
Остальные милиционеры, держа наготове пистолеты, рванули внутрь дома. Послышались крики, и звуки ударов. Павел вбежал за ними.
Я переломил ружьё, вытащил пустые гильзы и на их место зарядил новые. Пальцы слегка дрожали. Ну, и денёк!
— Андрюха!
Павел распахнул окно кухни.
— У тебя аптечка есть? Давай сюда!
Я быстро вошёл в дом.
В кухне, на полу лицом вниз лежал молодой парень с разбитой головой. Его сивые волосы слиплись на затылке от крови. Парень, похоже, был без сознания, но еле слышно стонал. Возле его правой руки валялся мой кухонный нож. Я наклонился, чтобы поднять его, но одёрнул себя.
Второй бандит, сидел на табурете. Рыжий, с покрытым веснушками лицом, он больше напоминал студента, а не торговца оружием. Тощие запястья сковывали наручники. Не обращая никакого внимания на суету вокруг, рыжий молча смотрел равнодушным взглядом в стену.
— Зачем вы его так? — спросил я Павла, кивком указывая на лежавшего.
— Да это не мы, — ответил Павел.
— Его напарник разделочной доской приголубил, — вмешался капитан.
Он повернулся к задержанному.
— Ты за что дружка отоварил?
— Он хотел меня убить, — вяло ответил бандит. — И того тоже.
— Там в комнате заложник, — объяснил мне Павел. — Крепко досталось мужику, но ничего, оклемается.
В комнате на полу лежал Трифон. Его руки и ноги были туго стянуты верёвкой, лицо покрыто засохшей кровью.
Чёрт! Как он здесь очутился?
Я наклонился над Трифоном.
— Потерпи! Сейчас!
Перевернул его на живот и кое-как распутал тугие узлы. Встать Трифон не мог — руки и ноги у него затекли.
— Дай воды, — хрипло прошептал он.
— Сейчас.
Я вернулся в кухню, зачерпнул ковшиком воды из ведра и отнёс Трифону. Он пил, морщась и охая.
— Сильно они тебя? — спросил я. — Встать сможешь?
— Не они, — поправил меня Трифон. — Бил только один, сивый. Второй помогал связывать. Лицо побили, и ребро, кажется, сломано.
Он попробовал пошевелиться и снова скривился.
— Точно, ребро, справа.
— Тебе надо в больницу, — сказал я. — Сейчас помогу встать, и поедем.
— Нет.
Трифон покачал головой.
— В больницу не поеду. Не хочу. Я сам врач. Ничего серьёзного со мной не случилось — так заживёт.
— Ты с ума сошёл? Как «так»? Надо же врачам показаться.
— Не поеду, — упёрся Трифон. — Силой не повезёте.
— Да отвезём и силой, — снова вмешался капитан. Мне ещё с тебя показания надо взять. Как эти парни тебя избили? Неожиданно напали? Почему не сопротивлялся?
— Я людей не бью, — тихо ответил Трифон и устало откинул голову назад. — И в больницу не поеду.
— Товарищ капитан! — сказал я. — Можно я его к себе отвезу, в Черёмуховку? Там медпункт есть, присмотрим за ним.
Капитан стянул фуражку и вытер рукавом кителя вспотевший лоб.
— Делать мне больше нечего, только мотаться по району, свидетелей опрашивать! Ну, вези, чёрт с вами! Вольнов!
— Да, товарищ капитан!
— Под твою ответственность отпускаю вот этого свидетеля в Черёмуховку. Возьмёшь с него подробные показания, и чтобы завтра же они были у меня на столе!
— Поедешь ко мне? — спросил я Трифона.
— Спасибо, — ответил он. — Андрей! Там, на улице кораблик. Для сына делал. Подбери, а? Надо отправить завтра.
Хорошо, что мы были на трёх машинах. Распределились так — Фёдор Игнатьевич повёз в Волхов раненого бандита и двух милиционеров. Заодно обещал завезти Дмитрия Николаевича в Старую Ладогу.
Археологу так и не удалось посмотреть базу. Да и везти сюда детей теперь казалось неправильным.
— Дмитрий Николаевич! — попросил я его. — Я заеду за Серёжкой попозже, ладно?
— Да пусть ночует у нас! — ответил археолог. — Спальник мы ему найдём, завтраком накормим. Приезжайте завтра.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул я.
Сил не оставалось уже ни на что.
Капитан с ещё одним милиционером везли в «Жигулях» второго задержанного.
А ко мне в машину сели Павел и Трифон. Мы поехали прямо в Черёмуховку.
Сидеть Трифон не мог — его мутило. Видимо, получил-таки сотрясение мозга. Я постелил в кузов всю одежду, которую нашёл, и уложил его. Павел сел впереди, но каждую минуту оглядывался назад.
Когда мы подъехали к медпункту, уже начало темнеть. В окне горела знакомая настольная лампа.
— Подождите в машине, — попросил я.
Сам поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
За дверью послышались лёгкие шаги.
Катин голос спросил:
— Кто там?
— Катя, это я, Андрей!
Глава 22
— Ты ничего не забыла?
— Ничего.
— Точно? Смотри, придётся возвращаться с полдороги.
Катя задумалась, серьёзно наморщив лоб.
— Да нет. Одежда в чемодане, документы тоже. Еда — в сумке.
— А хочешь, я тебя прямо в Ленинград отвезу, на машине? Два часа — и ты на месте.
Катя тихонько засмеялась.
— Не, надо, Андрюша! Я прекрасно доберусь на электричке. Ты расстраиваешься из-за того, что я уезжаю?
