Скажи я все это матери, поехал бы не в Москву, а в Тенистый. У нас там дурка. Говорят, даже не очень плохая.
Просто её встретили в школе, как родную. Только что не расцеловали на пороге. Хотя обычно при каждом посещении, вздыхали и качали головой, намекая, что закончить я, конечно, закончу, но вот, как — большой вопрос. А тут вдруг — счастливые учителя и целая куча хороших слов.
Потом вообще начали жать руку. Некоторые — даже две. Говорили, какого удивительного сына она воспитала, благодарили. Мне кажется, в первые минуты мать думала, это — розыгрыш.
На самом деле, все элементарно. Просто я старательно посещал уроки, ходил исправно к доске и выполнял домашку. Несмотря на тренировки и ту нагрузку, которую мне давал Сергей Николаевич. Чисто из принципа начал учиться хорошо. Вот реально из принципа.
Когда Нелли Яковлевна показала матери журнал, та сначала нервно засмеялась, думая, что произошла ошибка. Потом, нарушая все приличия, схватила его, ткнула пальцем в знакомую до боли фамилию, провела ногтем до графы с оценками. Посмотрела на классуху. Снова в журнал. Я в этот момент стоял рядом и таращился в окно.
— Вы знаете… Это просто какое-то чудо! — Нелли Яковлевна сняла очки, протерла их краем блузки, а потом водрузила обратно на нос.
Мать с ней была полностью согласна, а вот мне компостировала мозг долго. И пока мы шли к дому, и когда мы уже были дома, и когда я вернулся с тренировки — тоже. Её больше всего возмущало какого черта я не учился так хорошо предыдущие семь лет.
Ответа на этот вопрос тоже не мог ей дать. Вариант "потому что, это был не я" не прокатывает.
— Не пойму, куда запропастился Алексей… –Вспомнила вдруг мать про брата. Наверное, на фоне стресса из-за в который раз исчезнувшей из сумки банки смородинового варенья. На огурцы она уже махнула рукой.
— Да бог его знает. — Отец пожал плечами. — Он со школы вернулся, я как раз к Леньке насчёт машины уходил. Ну, посидели мы пару часов, потрындели. А потом и вы пришли. Може , к пацанам убежал, к своим. Ну, дома то он точно был. Кстати! Вспомнил. У нас, по-моему, калитка хлопала. Значит, приходил кто-то. Точно его кореша.
— Виталик! — Мать, наконец, отчаявшись, плюнула на свои попытки насовать еды. Она поняла уже, что из ее затеи ничего не выйдет, пока рядом отец. Поэтому застегнула спортивную сумку, в которой лежала форма, смена белья, треники, коньки и пара футболок, на замок и убрала ее в сторону.
— Что Виталик?
— Это у тебя кореша. Алексей совсем ребёнок.
— Валь, тебя послушать, так у нас в семье одни дети. Ещё скажи, я — ребёнок. — Отец засмеялся, мол, смешная шутка. А мать нет. Лицо у бати сразу вытянулось.
— А ты, Виталик, в нашей семье — самый главный ребёнок. Эти хоть вырастут. Надежда есть. С тобой такого счастья можно не ждать…
Неожиданно в дверь позвонили. Отец поднял взгляд и посмотрел на часы, которые висели в кухне.
— Не понял…Леньке рано, вроде. Ещё часа два до поезда. А домчите вы меньше, чем за час.
Батя поднялся на ноги и потопал открывать дверь. Тем более, звонили в звонок очень настойчиво. Мать, пользуясь случаем, подошла ближе, обняла меня, прижала к груди.
— Вырос… все… Теперь, конечно, взрослая жизнь впереди. Забудешь отчим дом.
— Мам, ну, хорош.
Я боднул головой. Только хотел сказать, что этого никогда не случится, как на пороге кухни появился Иван Сергеевич. Лицо у него было какое-то виноватое и немного расстроенное. Будто принёс он нам очень плохие новости. А вот батя, маячивший за его спиной, выглядел сильно злым.
Интересный факт, но как только я увидел участкового, сердце сразу кольнуло предчувствием чего-то поганого. Да нет… Не может быть. Рано. Сейчас только начало ноября. Ещё месяц почти.
— Валентина, ты представляешь, что говорит? Слыш, Валь! Менты вообще у нас охренели. Гадом буду! — Отец суетился, пытаясь протиснуться мимо достаточно крупного участкового, котррый полностью закорывал дверной проем.
— Что случилось? — Мать побледнела и встала на ноги. Правда, тут же пошатнулась. Я подхватил её под руку и усидил обратно.
— Ну, говори же, Иван Сергеевич! С Алешей что-то?! — Голос у матери почти сорвался на крик.
— При чем тут Алексей? — Участковый очень натурально вытаращил глаза. Причем, так натурально, что я, например, точно понял, Алеша однозначно "при чем". Правда, не пойму, как. Кражи не было ещё. С Петькой мы вообще не общаемся. Что за бред?
— Тьфу на тебя! — Мать махнула в его сторону кухонным полотенцем, которое держала, зажав в кулаке. Им она протирала те самые банки, которые упорно совала в сумку, утверждая, что с пустыми руками ехать нельзя. Тем более, товарищ тренера согласился приютить нас у себя дома.
— Да ты погодь, Валентина! — Психовал отец, которому никак не удавалось пройти в кухню. — Говорит вон, наркота у нас. Дома. У нас. У меня! Да это вообще западло, гражданин начальник! Ты кому это лепишь тут? А?
У меня по спине медленно скатилась капля холодного пота. Сука…
Глава 24
— Так… Граждане понятые…Смотрим внимательно. Измельченная растительная масса с запахом конопли… — Иван Сергеевич развернул пакет, понюхал его содержимое и брезгливо поморщился . Делал он это уже в десятый раз. Участковый будто надеялся, что вот именно сейчас, в эту секунду, произойдёт чудо — из пакета ощутимо потянет ароматом полыни или валерианы. — Сухая на ощупь… Цвет ближе к зелёному…Свежак, выходит…
Понятые стояли рядом, испуганно наблюдая весь процесс. Они вообще не понимали ни черта в происходящем. Им сказали, стойте, смотрите. Они стояли и смотрели. А ещё с надеждой думали о том, что скоро это все закончится.
Все мы находились в спальне. Естественно, в моей. Сюжет особо не изменился. Я сидел тут же, на диване, опустив голову вниз и разглядывая свои руки.
Ну, что… Приплыли. Так это называется? Судя по всему, по тем признакам, которые перечисляет участковый, реально марихуана. Времена еще на подобную дрянь не сильно богатые, к счастью. А коноплю, так-то, на задворках собрать можно. Вряд ли что-то другое пахнет коноплей, кроме самой конопли. Да и участковый у нас не идиот. Уж что-что а обычную травку от волшебной, думаю, знает, как отличить. Не стал бы он перед понятными зелёным чаем, например, трясти.
Но суть даже не в этом. Просто… Как? Этого не должно было случиться. Вообще никак. Я же все сделал правильно. С Алешей сблизился. Максимально постарался, чтоб наши отношения наладились. Причем, искреннее этого хотел. Что, твою мать, с ним не так. С Алешей? А то, что пакетик мне в постель засунул младший брат, не сомневался ни на секунду. Все предельно ясно. Просто... зачем? Даже не так. За что?
Отец с матерью, конечно, были в шоке. Батя, само собой, убивался по своим попраным и растоптанным понятиям. Для него наркота — реально западло. Тут — в родном доме, под боком. Ну, а мать просто в шоке. Один уголовник уже имеется. Вот — второй. Получите, распишитесь.
Когда участковый подтвердил слова отца, мол, да, есть наводка. У Белова Славика надо поискать кое-что интересное. Я понял, в спальню пускать Ивана Сергеевича нельзя, потому что интересное там сто процентов имеется.
Жаль, что родители, в отличие от меня, этого не поняли по причине незнания всей правды. Естественно, мать тут же помчалась в комнату, возмущался по дороге, что сегодня настал тот день, когда она впервые полностью согласна с мужем. Менты охренели в конец.
Все. Как только она выскочила из кухни, именно с этого момента, я уже ничего изменить не мог. Телега понеслась с косогора, набирая бешенную скорость. Вопрос, разобьется или нет, не стоит. Разобьется. Осталось понять, когда.
Отлично я все порешал, конечно. Славика не выгонят из команды за кражу, его выгонят за хранение наркоты. А самое главное, на золоте хоть были отпечатки и участковый заведомо подозревал Ржавого. Теперь, что? Вообще ни черта не доказать. Если только на пакете... Но это пока вилами по воде писано. Я охренительно талантливый стратег. Победитель по жизни.
