И отношение неизвестного колдуна к убитым бандитам не казалось чем-то экстраординарным. Стража бывало поступало и хуже, поймав на горячем любителей чужого добра.
Но дальнейшие слова крестьянина показали, что он не это имел виду. Не жестокость вызвала удивление. Равнодушие.
— В глазах была пустота. Барон елозит по полу ногами, кровь хлещет во все стороны, а колдун стоит и спокойно наблюдает, будто не живой человек перед ним, а невесть что. Нельзя так. Неправильно это, — рубанул рукой мужичок, в очередной раз смачно хлебнув эля.
С таким Нильс тоже сталкивался. Для некоторых заклинателей весь окружающий мир становился одной огромной лабораторией. Они настолько погружались в эксперименты, что больше не отделяли людей от подопытных кроликов. Подобное отношение действительно вызывало страх. Люди чувствовали, что для мага они всего лишь объекты для проверки очередной теории, и старались держатся подальше. Это был подсознательный страх, идущий из глубины.
— Ты говорил про туман, который накрыл банду Лесного Барона перед дракой, какой он был?
— Ага, — закивал крестьянин. — Разом появился. Плотный и белый, ничего не разглядеть. Мой знакомец говорит, что по щелчку пальцев колдуна возник, но я того сам не видел, поэтому врать не буду.
Кончики губ Нильса скептически изогнулись. Насчет степени услышанного вранья за сегодняшний вечер у него имелось свое мнение. Чего ему только не рассказывали за вечер, и сидящий напротив не исключение.
Вспомнить хотя бы начало разговора, когда пришлось говорливого мужичка прервать, строго предупредив, что за ложь не будет заплачено. Потому как начался рассказ чуть ли не с пришествия темных сил в занюханный зал не менее занюханного постоялого двора, где ни варить эль, ни готовить нормально еду с роду не умели. И вел это войско тьмы давешний колдун. Пришлось пригрозить, что байки пусть друг другу зимними вечерами рассказывают, а ему нужны факты. Тогда и начался более или менее внятный разговор.
И все равно периодически приходилось крестьянина одергивать, то и дело уточняя услышанное. Но колдун похоже и правда был. И судя по рассказам, приехал он именно со стороны заброшенного тракта, по которому двигался тот, кого Нильс преследовал. А значит именно он нужен следопыту. Таких совпадений не бывает.
Приехал, разговорился с караванщиками, продал им телегу с товаром — было подозрение, что внутри лежали трофеи, снятые с убитых в лесном побоище. Когда пришел Лесной Барон и его люди, помог новоявленным компаньонам отбиться, лично прикончив главаря.
Любопытный факт, по свидетельству очевидцев Лесного Барона убил кинжал, сотканный из пепельного дыма. Кто-то говорил, что он был похож на коготь. Но все сходились во мнении о магическом происхождении призванного оружия.
Нильсу приходилось слышать о таких заклятьях, но никогда раньше он с ними не сталкивался. Колдун и правда опасен, а значит, когда он его настигнет, следует держаться настороже.
— Так я пойду? — крестьянин поднял глаза со значением указав на мелкую монетку, которую следопыт перекатывал между пальцев, как стимул к разговорчивости собеседника.
Мысленно перебрав прошедший разговор и убедившись, что ничего не упустил, Нильс толкнул монетку в сторону мужичка. Кругляш покатился по деревянному столу, закончив путь в кривоватых пальцах селянина. Последний, жадно схватив награду быстро встал и исчез, торопясь пока странный незнакомец не передумал.
Лицо Нильса тронула усмешка. Крестьянин только сделал вид, что ушел, сам наверняка затаился на улице, и спустя время зайдет обратно, прикорнув в дальнем уголке, чтобы пропить честное заработанное. Не домой же нести жене в самом деле.
Впрочем, неважно. Местные деревенские его перестали волновать с момента, как рассказали о случившемся. Происшествии, о котором окрестный люд будет говорить еще несколько лет приукрашивая насквозь лживыми подробностями. Уже сейчас многие норовили вплести в рассказ несуществующие детали, неся бред о темных силах. А всего-то, перебили кучку жалких разбойников.
— И молва понесет о могучем колдуне, повелителе зла, — хмыкнул Нильс, и неосторожно отпил из кружки. Лицо следопыта тут же исказила гримаса. Здешнему содержателю постоялого двора следовало отрубить руки за такой мерзкий эль. Насколько же надо не уметь его варить, чтобы получилось такое пойло.
Отставив кружку в сторону, Нильс последний раз огляделся. В большинстве своем посетители все так же продолжали мрачно выпивать, изредка перебрасываясь короткими фразами. На жаровню поставили огромную сковороду и что-то жарили, судя по запаху нечто мясное, но Нильс с осторожностью стал бы это есть, от скворчащей сковороды несло тухлятиной.
Паршивое место, но выбирать не приходилось. Альтернатива — ночевка под открытым небом, — выглядела еще хуже из-за накрапывающего с обеда дождя. Придется переночевать здесь, а завтра с утра снова в путь. Судя по всему, он ненамного отстает от обитателя разрушенного форта. Дней пять-шесть, не больше. А значит, если прибавить, то вполне реально догнать беглеца в ближайшее полнолуние.
Нильс пока не думал, как именно будет отбирать похищенную вещь, но не сомневался в своем праве на обладание. В конце концов это он выяснил, что именно попало к молодому Сандару, так до конца и не понявшему, какую ценность преподнесла ему в руки судьба. И именно он организовал засаду, посвятив в замысел Рока, командира опытных бойцов, которые на тот момент казались нелишними. Теперь идея привлечь наемников уже не выглядела разумной, нетерпеливые болваны все испортили. И вместо того, чтобы мчаться в сторону побережья с добычей в сумке, Нильс вынужден скитаться по глухим уголкам окраины Старой Империи, ища незнакомого колдуна, завладевшего ценной добычей.
Это раздражало, вызывало злость, и вместе с ним нетерпение. Что опасно в подобного рода делах.
Интересно, а колдун знает, что ему повезло найти в вещах погибшего заклинателя? А если знает, что собирается делать?
* * *
Коридоры кончились и начался спуск по лестнице, спиралью, уходившей вниз. Чуждая человеческому глазу архитектура все ярче бросалась в глаза. Аура холодной безжалостной силы окутывала подземелье, заставляя чувствовать себя неуютно даже видавшего виды бойца.
Со стороны Аша то и дело раздавались приглушенные ругательства. Ему не нравилось здесь, и он этого не скрывал.
— Может все-таки повернем? — наконец не выдержав, произнес он, остановившись на очередной площадке. Лестница вела вниз и ей не было видно ни конца ни края. Спуск напоминал колодец, разбитый на отдельные ярусы.
— Нет, — я покачал головой, глянул вниз, и решил: — Но дальше спускаться не будем, заглянем сюда.
Последовал кивок в сторону прохода, ведущего на ярус-этаж. Наемник со сомнением покосился в сторону начинающегося коридора, но промолчал.
Великая сила привычка повелевать, вести за собой, не чувствуя сомнений. Люди чувствовали
