вы...
— Ну, я не был бы настолько категоричен. Может, я тайный объект для чьих-то сексуальных фантазий, — вздохнул Гарри и, заметив удивлённый взгляд товарища, спросил: — Помните трусики Наумовой?
Зависла пауза, которую прервал Борис, застывший с нанесенной ко рту вилкой с кусочком блина:
— Друг мой, ваша поразительная способность создавать интриги не доведёт вас до добра! — он указал на Катю, сидевшую с крепко сжимаемым столовым ножом и легкой улыбкой.
— Катя, это не моя инициатива, но те трусики были влажными, — произнёс Гарри и мгновенно пригнулся, пропуская руку подруги над головой. — Катя! Я-то тут причем?!!
— Беленький, придурок! — возмутилась Катя и набросилась на Гарри, нанося ему удары маленькими кулачками по плечу.
Борис, с удовольствием жевавший блин, взглянул на улицу через огромное стекло, которое было рядом.
За ним ночь всё сильнее вступала в свои права.
Небо темнело, и светлым оставался всего краешек у горизонта. На улице светили фонари тёплым жёлтым светом. Мимо проезжали автомобили, а на перекрестке мигал зелёным цветом светофор.
В зеркале отражалась хохочущая физиономия Гарри, которую он тщательно укрывал под столом от девушки.
— Катя, я ни причем! Не я же их просил!
— Беленький, ты грязный извращенец! Что ты с ними сделал фетишист?!! Признавайся, придурок!
Борис расплылся в улыбке, ещё раз оценил композицию за окном, дополненную отражением друга, которого избивала подруга и вздохнул:
— Красиво!
— Гарри? Ты чего смурной? — спросил Петр, усевшись за стол с чашкой чая.
— А? — выплыл из хмурой задумчивости парень.
— Я говорю, смурной. Случилось чего?
— Да, так... Задумался о своём печальном будущем, — вздохнул начинающий некромант и осторожно отпил кофе из чашки. — Блин... пока сидел, оно уже остыло.
Гарри закрыл блокнот и тяжело вздохнул.
— Гарри, я тебе, конечно, не отец, но может поделишься? Одна голова хорошо, а две лучше... Признавайся. Опять какую-нибудь шутку думаешь натворить?
— С чего так решил?
— Так год, считай, на удивление спокойный, — пожал плечами Петр. — Обычно месяца не проходило, как ваша троица куда-нибудь не вляпывалась.
— Ну-у-у-у... — протянул парень. — Скажем так, мы стали осторожнее и требовательнее в сокрытии улик.
Отчим отхлебнул чая и, хмурясь, спросил:
— Авария на шоссе?
— Нет, это опасно.
— Тогда... пожар в стриптиз-баре?
— Кто бы нас туда пустил?
Пётр задумчиво хлебнул чая и предположил наугад:
— Ядовитый выброс, о котором трубили экологи в промзоне? Тот ядовитый гриб?
— Ой, какой там выброс? Подумаешь, десяток ворон передохло и с пятьдесят голубей. Да и безопасен он был. Силу ветра с тьмой смешали и всё. Оно развеялось сразу.
— Неожиданно, — вскинул брови Петя.
— В любом случае, я не об этом думал.
— А о чём?
Гарри открыл свой блокнот и развернул его к мужчине.
— Это сумма за первый год в нашем университете, — указал он на строчку в записях. — А это наш годовой заработок. Даже если маму повысят до директора дома культуры, а ты пойдёшь в программисты и выбьешься на должность управляющего проекта — получится вот столько.
— Твою маму до директора? Сомнительно. Да и если даже меня возьмут куда — добиваться должности надо будет не один год... Но тут и так понятно. Все равно не хватит.
— Вот и я про то же, — вздохнул Гарри.
— Я пока только один путь вижу, — пожал плечами Пётр. — Примкнуть к аристократии.
— Вот потому и сижу тут хмурый.
— Уже выбрал род? Лариса, конечно, расстроится, что ты от нас съедешь, но...
— С какого перепугу я от вас съеду?
— А ты думаешь, бухгалтера и системного администратора кто-то в род возьмёт? — грустно улыбнулся Петр. — Давай уж не кривить душой. Им нужен ты, и это отлично. О тебе будут заботиться, получишь образование. Будешь жить как полагается аристократу.
Гарри наклонил голову, заглянул в глаза Петру и спросил:
— А нахрена мне этот университет, если я своей семье помочь не могу? Нахрена мне эта магия, если вы как жили в двушке, в старой пятиэтажке, так и будете жить? Зачем?
— Гарри...
— Если я и пойду в род, то только с вами. И жить я буду тоже с вами. У меня есть семья, и если кто-то хочет сделать меня частью своей семьи — путь делает и мою. Других вариантов не рассматриваю. Моя семья и моя свобода выбора — это мои условия.
Петр вздохнул.
— Ты понимаешь, что сильные рода от такого, мягко говоря, беспокойного родства могут и отказаться? Смысл себе проблемы наживать? Стоит ли овчина выделки?
— Понимаю, — еще сильнее хмурясь буркнул Гарри. — Надо искать род у которого проблемы, которые я могу решить.
— Глупость, — раздался голос Ларисы, стоявшей в дверях на кухню.
— Доброе утро, мам, — вздохнул Гарри. — Я тебя не заметил.
— Подкралась послушать ваши мужские разговоры, — улыбнулась женщина и прошла к плите, попутно потрепав по голове сына.
— Почему глупость? — спросил Гарри, скосив взгляд на остывший кофе.
— Потому что надо думать не о сиюминутной выгоде, а о том, что тебя ждёт в будущем, — пояснила она, наливая кипяток в кружку с чаем. — Тебе надо искать не проблемный род, а род, который может тебя обеспечить и дать рост в будущем.
— Род с некромантами? — поджал губы Гарри и тут же замер от воспоминаний о роде Мрак.
— Да, Гарри. Это самое важное. Даже если нас не возьмут в род, в этом нет ничего страшного. Ты уже большой мальчик, и скоро все равно вырвешься в самостоятельную жизнь. Подрастешь, станешь самостоятельным и если захочешь — поможешь. Навещать нас сможешь, когда захочешь.
— Вы, что, меня уговариваете? — нахмурился Гарри.
— Как бы не было грустно, но твоя мама права, — хлебнул чая Пётр. — Мы даже если разорвемся на части — не сможем помочь с обучением.
Начинающий некромант хмуро взглянул на мать, затем на отчима, а после снова перевёл взгляд на маму.
На ней был новый белый халат, покрытый разноцветными звездами. Все бы ничего, но взгляд остановился на жёлтой звездочке. В мозгу что-то щелкнуло, и парень понял, что именно эта желтая звезда находилась тут не просто
