— Правда, любишь, что ли? — хихикнула девушка.
— Сдурела? Какого, черта?.. — я зло на нее посмотрел и едва не онемел от неожиданности.
Белокурые, вьющиеся волосы, слегка вздернутый носик, упрямый подбородок, огромные зеленые глаза…
— Не узнал? — служанка кокетливо приосанилась, уперев руку в бочок.
Это была Мадлена де Силли, маркиза дю Фаржи, dame d’atour, хранительница гардероба и драгоценностей королевы и по совместительству моя любовница.
Целая и невредимая, жива-живехонька, как говорится. Простенький костюм ей очень шел. Да и сама она, с момента нашей последней встречи даже похорошела. И уж совсем не походила на труп.
— Пьяные святые угодники…– в чувствах ругнулся я.
Первым моим желанием было просто выпороть мерзавку. Снять ремень и всыпать так, чтобы неделю не могла сесть. Три тысячи беременных монахов, а я ведь поверил!!! Сейчас так отдеру…
— Ты часом не онемел, милый? — язвительно поинтересовалась Мадлен.
— Нет… — сухо ответил я после недолгой паузы и медленно вытащил из-за голенища сапога плеть.
— Ты что это задумал? — маркиза отступила на шажок. — Не смей! Не смей, сказала…
Я молча схватил ее за волосы, намотал их на руку, рывком перекинул Мадлен через стол, а свободной рукой задрал на ней юбки.
— Не смей, мерзавец!!! — зашипела она. — Что ты делаешь? Прокляну! Прикажу отравить! Ты никуда от меня не спрячешься. Нет! Нет! Ну, пожалуйста-аа…
Свистнула плетка, на белоснежной ягодице вспух розовый рубец. Через мгновение рядом появился второй.
Сразу стало легче. Я даже улыбнулся.
— Оо-ох… — неожиданно грубым голосом охнула Мадлен и призывно завертела задком. — Еще… ударь меня еще, еще-е…
Я хлестанул еще раз, а потом рванул ремень на своих штанах…
В общем, на долгое время нам стало не до вопросов и ответов.
Дальше действие переместилось в спальню и продолжилось почти до самого утра.
Оторваться друг от друга мы смогли лишь только тогда, когда над деревьями забрезжил рассвет.
— Скотина… — с довольной улыбкой проворчала Мадлен, поудобней устраиваясь на моем плече. — Ты меня изнасиловал. Какой же ты варвар!
— Скажи спасибо, что не убил… — мрачно хмыкнул я.
— Спасибо… — пискнула маркиза. — Правда, я все понимаю, но… но, так, было надо. И не убивай Оливье, пожалуйста. Он не виноват. Ему было приказано.
— Не обещаю. Какого черта он устроил? — я приподнялся на локте. — Нельзя было сразу предупредить? Я чуть не поседел, мать твою!
— Моя мать была редкостная сука… — хихикнула Мадлен.
— Мне все равно кем была твоя мать! Зарежу как барана! Где эта собака?
— Прости! Пожалуйста, — взмолилась Мадлен. — Это я ему приказала.
— Зачем?
— Просто… — она смутилась. — Хотела проверить, любишь ли ты меня? Он должен был открыть правду только когда убедится, что ты… ты меня на самом деле любишь.
— Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю? Хорошо, как он должен был проверить?
— Как? Ну… — Мод состроила забавную рожицу. — Исходя из того, как ты будешь реагировать. Может, заплачешь от горя, а может, от радости танцевать начнешь. Оливье уверял, что сможет понять твое отношение.
— Идиоты! Он что, специалист по любовным чувствам? Отрежу скотине голову! У меня создается чувство, что все вокруг сплошные идиоты.
— Антуан, пожалуйста…
— Черт с тобой, — смилостивился я. — Сидра принеси. От этого безумия в глотке пересохло.
Мадлен пошевелилась и страдальчески охнула.
— Ой… я не могу встать! Ты меня совсем… замучил. У меня все болит. И попа тоже! Зачем было хлестать? Сходи сам, там где-то внизу должен быть Оливье. А остальных, слуг, сам понимаешь, пришлось удалить…
Я ругнулся, накинул на себя халат и спустился вниз.
— Ваша светлость! — предо мной сразу появился мажордом. — Ваши друзья в порядке, они еще спят.
Я вздохнул, а потом коротко двинул Оливье под дых. Дальше поднял за шиворот и спокойно посоветовал.
— Скажи спасибо, что еще жив.
— Спасибо, ваша… светлость… — сипло пролепетал мажордом.
— А теперь марш за сидром. Одна нога там, одна здесь.
Дождался, пока он принесет кувшин, сделал несколько долгих глотков, крякнул от удовольствия и вернулся в спальню.
— А теперь рассказывай, зачем эта клоунада.
— Это не клоунада! — обиженно воскликнула Мадлен. — За то время, пока ты отсутствовал, меня действительно трижды пытались отравить, а еще раз подкидывали гадюку в постель. Я уже сменила всю обслугу, но покушения не прекращались. Меня спасло только чудо. Не могла же я жить в четырех стенах и под круглосуточной охраной? Знаешь, как страшно всех подозревать?
Она возмущенно стрельнула на меня глазами, словно винила меня в этом.
— Рассказывай, рассказывай, — спокойно подбодрил я ее. — Расследование проводили?
— Расследование ничего не дало. Следы вели всегда к разным людям, к посредникам, которые бесследно исчезали. Скорее всего, их самих убивали. Но за покушениями стоит эта змея!!! Я точно знаю! — в глазах маркизы сверкнули зловещие огоньки.
— Дальше. Главный вопрос: зачем инсценировать свою смерть? — я невольно остановил взгляд на сосках Мадлен.
Она улыбнулась и приподняла свои груди руками.
— Нравятся?
— Не заговаривай мне зубы. Зачем ты инсценировала свою смерть?
— Затем! — вспылила Мадлен. — Неужели не понятно? Чтобы выжить. Рано или поздно, меня все равно убили бы. А сейчас я ушла в тень. Но это не все. Задача де Шеврез устранить меня, чтобы самой вернуться ко двору. Поэтому я решила сделать вид, что умерла. И чтобы дождаться тебя. При дворе зреет новый заговор. В нем участвует Сен-Симон, который не хочет мириться с тем, что потерял влияние на короля. А точнее, его использует Мария. А формальный глава заговора — снова Гастон Орлеанский. Но речь не идет о вооруженном перевороте. Сначала они заменят все ключевые фигуры при короле, а дальше, думаю, займутся Луи. Все очень скверно. К тому же, король ведет себя очень странно. Он уже почти простил своего брата и Марию де Шеврез. Не сомневаюсь, скоро он вернет их в Париж. Попытки его вразумить ничего не дают.
— Как у него с Анной?
— С одной стороны хорошо, — вздохнула Мадлен. — Он прекрасно к ней относится, но не слушает ее советов. Она никак не может на него влиять.
— А должен слушаться? Ладно, черт с ним. А дальше? Ты вдруг воскреснешь чудесным образом? Как объяснить это Луи? А кардиналу Ришелье? Вряд ли они обрадуются, когда узнают, что их водили за нос.
— Анна все знает, — улыбнулась Мадлен. — Она потом сможет все объяснить королю. При дворе убеждены, что я отбыла перед смертью в паломничество по святым местам. И скончалась в дороге. Хоронили закрытый гроб, в который положили Луизу, мою служанку. Эта дурочка отпила предназначенное для меня отравленное прохладительное питье. А Ришелье… — она состроила недовольную гримасску. — Он тоже… все знает. Так получилось. И это он посоветовал мне так сделать.
— Ришелье? Вот даже как? — я всерьез озадачился. — Ты нашла с ним общий язык?
— Он мерзавец! — прошипела маркиза. — Но… — она запнулась, подбирая слова. — Но… даже мерзавец может быть союзником. К слову, он тоже… тоже сильно занемог. Ты понимаешь меня?
— Как ты? Маскарад?
Мадлен несколько раз быстро кивнула.
— Да, так как я. Он уже две недели не появляется при дворе под предлогом тяжелой болезни. Ходят слухи, что он при смерти. Все его враги и недоброжелатели чуть ли не пляшут от радости.
— Хорошо, черт с вами… — я тяжело вздохнул. — Но какова моя роль?
— Ты… — Мадлен ехидно улыбнулась. — Ты задушишь заговор на корню и спасешь короля с королевой! Это должен сделать ты, здесь я полностью согласна с Ришелье.
— Почему я, черт бы вас побрал? На мне что, свет клином сошелся? — я на мгновение потерял контроль над собой и вскочил. — Зачем меня впутывать? И почему так сложно? Заговорщики известны, так почему бы их просто не арестовать?
— Все действительно сложно, — Мадлен пожала плечами. — Король и Ришелье должны создавать видимость признания силы высшего дворянства. Аресты создадут прецедент и тогда все эти пустоголовые бездельники восстанут. Ни один суд без прямых доказательств не согласится с доводами обвинения. Приходится соблюдать формальный баланс.
