плох, каким хочешь себя показать. Почему-то в памяти вертится момент… Как я сказал Лотти в темнице, что мне стоило сымитировать побег и нарваться на стражу. Чтобы они убили меня. А она так горячо вскинулась защищать тебя, о, мой король! Она сказала, что ты отучил бы меня думать о подобном. Думать о том, чтобы я сам причинил себе вред. Помню, я тогда рассмеялся и сказал Лотти: «Флоран, скорее, добьет меня, чем отучит от подобного». Но внутри… меня тронули ее слова, Флоран. Может, я даже против собственной воли поверил ей? Не тебе, Флоран. Я же знал, какая ты эгоистичная сволочь. Я поверил Лотти. Увидел на мгновение тебя… ее глазами. Знаешь, она сказала, что ты изменился. Поэтому она дала тебе шанс.
Луи снова умолк. Перевел дыхание. Горло почему-то сжималось, будто он говорил не с врагом, а с другом, неожиданно предавшим его. Но Луи хотел закончить. Ведь вполне возможно, это его последний разговор с живым человеком. Жаль, что с Лотти Флоран не даст попрощаться. Может, если Луи будет истекать кровью на арене, она спустится к нему? И у них будет несколько минут, чтобы побыть вместе и проститься? Ох, нет. Что за глупые мысли? Лотти не спустится. Не захочет. Она приняла сторону Флорана. Она будет сидеть перед ареной и любоваться тем, как его рвут на клочья адские псы. Луи стоит не забывать о ее собственной жестокости.
– Мне жаль, что я поверил Лотти, Флоран, – спокойно выдохнул Луи, складывая руки на груди. – Мне жаль, что я поверил и тебе. Ненадолго, но поверил. Я… правда переживал за тебя. Когда говорил про каменных воинов и ту опасность, которой ты подвергаешься. Я не желал тебе зла тогда, в нашу ссору. Не желаю зла и сейчас. Будь осторожен со своими маленькими игрушками. Не хочу, чтобы магические волки накинулись уже на Лотти и на тебя. Если ты не совладаешь с артефактом.
Луи кивнул Флорану и отвернулся. На себя было уже плевать. Луи простился со своей жизнью. Но жизнь Лотти до сих пор волновала его. Он не хотел, чтобы волки причинили ей вред. Пускай звери насытятся только им. Пускай стая разорвет его, но не тронет ни Лотти, ни Флорана.
Флоран резко перехватил Луи за плечо, дергая к себе, чтобы прошипеть на ухо:
– О, ты так любишь выставить меня злодеем, Луи! А я и сейчас просто хочу тебе врезать за то, что ты творишь. Что тебе приятнее истечь кровью на глазах своей любимой Лотти, чем попросить пощады. Гордый гаденыш… Я все равно добьюсь своего. Удачи, – усмехнулся Флоран, отпуская и отворачиваясь.
Ему не нравилось упрямство Луи. Это не входило в план. Ведь Флоран… хотел покрасоваться перед Лотти. Если она уже выгораживала его перед Луи, то каким же ангелом в ее глазах стал бы тот, кто пощадил врага на арене по первому слову, по первой мольбе?
Флоран взмахнул рукой, и из перстня потянулись черные тени. Они припали к земле, приобретая звериную форму. Как раз в тот момент, когда он уже отвернулся, собираясь уходить. И помимо троих людей и волков осталась лишь стоящая в отдалении стража.
– Да начнется бой? – нехорошо улыбнулся Флоран.
Луи невольно вздрогнул, когда звери потянулись на арену по первому зову Флорана. И смирил свою гордость только ради Лотти. Луи знал, что попрощаться Флоран не даст. Но не мог… Уйти навсегда просто так. Без последнего слова. Без последней просьбы. Луи шепнул Флорану:
– Подожди!
Когда Флоран замер, удивленный его просьбой и тем, что Луи остановил его, он положил руку на его запястье. И посмотрел в глаза виновато. Будто заранее просил прощения за свою гордость. Будто говорил: «Я не могу иначе, я лучше умру, но не поддамся… тебе».
– Я знаю, ты любишь Лотти, – негромко, печально проговорил Луи, прежде чем разжать руку и отпустить Флорана. – Позаботься о ней и Ивэне, хорошо? Я знаю, я враг, и мои мольбы ничего для тебя не значат. Но всегда перед казнью выполняли последнюю просьбу приговоренного. Я больше не помеха тебе. Я попрошу об одном. Пусть Лотти и Ивэн не страдают. Доверяю их тебе.
Последние слова Луи произнес с сожалением, отпустив руку Флорана. Проблема была даже не в магических волках, не в арене. Лотти верно заметила в темнице. Луи уже не желал бороться. Он сдался заранее. Почему? Луи считал себя сосредоточием зла, досадной помехой для Флорана. А после слов Лотти про шанс для Флорана что-то надломилось. Луи перестал верить ей. И смысл жизни, смысл борьбы потерялся для него. Луи затаенно ждал, когда клыки магических волков вопьются в него, и агония его несчастливой любви к чужой жене прекратится. Луи ждал смерти, как ждут освобождения. И молился только об одном. Чтобы ни Флоран, ни Лотти не догадались об этом.
– Пускай бой начнется, – улыбнулся Луи по-больному, почти счастливой улыбкой и отступил назад, на центр арены, встречая магических волков.
Флоран молча, угрюмо сел рядом с Лотти, не глядя на нее. «Все не по плану, все не по плану», – крутилось у него в голове, как на повторе. Его темные глаза напряженно сощурились. Ведь тени на арене начали принимать очертания огромных черных зверей. Королевских волков. Они подчинялись хозяину артефакта, так что лишь от него зависело, сумет ли он вовремя их остановить. И не дать им впиться Луи в горло… Против волков у него было оружие, но что даже самый острый клинок против целой стаи?
– О нет… я не позволю тебе сдохнуть жертвой в ее глазах, – прошипел Флоран себе под нос, не думая о том, что Лотти может услышать.
И волки окружили Луи, бросаясь в атаку, но давая ему время, будто играя с добычей обманными выпадами, прощупыванием слабых сторон противника.
Луи уже не смотрел на ряды, где сидели Лотти и Флоран. Сосредоточился на предстоящем бое. Если эти двое думали, что Луи просто ляжет и умрет тут на песке, то нет. Они ошибались. Луи дорого продаст свою жизнь. Чтобы не было стыдно перед самим собой!
– Идите ко мне, с-собачки, – насмешливо позвал Луи и повертел в ладони клинок, который блеснул зачарованным серебром.
Флоран расстарался. Выдал ему магическое оружие. Правда, он не задумался о том, что против этих волков нужно было выпустить армию людей, вооруженных подобными клинками.
