— Рассказывай, — коротко бросил попаданец Лону, вернувшемуся из разведки.
— Да нечего, собственно, рассказывать, парень, — хмуро ответил он, — нет там никого.
— Как так? — удивился Тима.
— Да вот так, — развел тот руками, — я там полазил немного, ну, докуда смог дотянуться, но ничего и никого не нашел. Вообще ничего. Думал, может травка где примятая, или еще что. Но нет.
— Понял тебя, ладно, иди пока за дверью постой, покарауль, — Тима указал на единственный вход в зал.
— Ну что? — поинтересовалась Лилиана, едва только лысый коротышка направился в сторону двери.
— Ничего и никого, — подражая говору своего духа—раба, ответил ей попаданец.
— Вот оно что, — задумчиво проговорила девушка, — значит и Юлиус никого не найдет.
— Думаешь, нападающие просто так взяли и ушли?
— Уверена в этом, — согласно кивнула Лилиана.
— Но, почему?
— Скорее всего, — она вновь пригубила немного вина из своего бокала, — они просто сделали что хотели.
— Думаешь, их целью был этот, — Тима кивнул в сторону лежащего на полу тела.
— Сомневаюсь, — отрицательно покачала она головой. — Понимаешь, — она немного помолчала, собираясь с мыслями, — высший свет Орслина, хотя чего греха таить — всего объединения Дастнары и Имокии, является, по своей сути, огромным клубком змей, готовых сожрать друг друга при любом удобном случае.
— И сейчас один из таких случаев? — догадался Тима.
— Именно, — согласно кивнула головой девушка. — Убийство вот этого вот слизняка, — она кивнула в сторону мертвого Мейстера Монора, — могло преследовать сразу несколько разнообразных целей.
— Каких, например? — попаданцу и правда было интересно. Не то чтобы он любил или умел разбираться в разного рода интригах, но делать было нечего, а понять общество в котором он оказался, было бы не лишним.
— Ну, если тебе и правда интересно, то давай начну с самого простого. Думаю, что те, кто это устроил, хотели напугать меня. Уверена, что по их замыслу, я должна думать, что целью была я.
— А ты так не думаешь?
— Нет, конечно, — улыбнулась Лилиана, — человек, который смог пробраться в мой сад незамеченным, а затем, незамеченным же и уйти, просто не мог сделать такую глупую ошибку. Он ведь прекрасно знал, что у него всего одна попытка. Ну и, естественно, тот кто наблюдал за нашим обедом, не мог не замечать того, что этот, — она кивнула в сторону трупа, — постоянно наклонялся ко мне, дабы сказать очередную чушь. Если бы меня хотели убить, то стреляли бы сразу после того как он отодвинется.
— Допустим, — вынужден был согласиться Тима, — но почему ты уверена в том, что целью была не ты?
— Погоди — погоди, — подняла руки Лилиана, — я такого не говорила.
— Ты же только что сказала, что стреляли не по тебе.
— Ну, так все верно, — согласно кивнула она, — стреляли не по мне, но целью все—равно была я.
— Видимо я все еще слаб в вашем языке, — покачал головой Тима, — ты хочешь сказать, что Мейстера Монора убили, чтобы как—то навредить тебе и он лишь жертва?
— Скорее всего, так и есть. Хотя, не стоит думать о покойном слишком хорошо. Уверена, что то, что именно он был убит, а не кто-то другой — не случайность.
— Понял. Одним выстрелом убили двух зайцев. И чем же это тебе грозит?
— Двух зайцев? — непонимающе посмотрела она на него, — а, поняла. Хорошее выражение. Но «зайцев», в этом случае гораздо больше, чем два. А чем грозит? — она задумалась, — ну, для начала, ссорой с семьей Монора.
— Так ты же ни в чем не виновата, — удивился попаданец.
— О, мой дорогой, мастер Тималь, — немного грустно улыбнулась она, — по—нашему вы говорите уже очень неплохо, но совершенно не понимаете местные нравы. В том то и дело, что виновата. Убийство произошло в моем доме, а значит — я слишком слаба, чтобы гарантировать своим гостям безопасность. Это, кстати, тоже могло быть одной из целей убийцы — показать мою слабость, как представителя палаты магов.
Тима уже знал из уроков мастера Ильви о том, что местное правительство состояло из, своего рода, парламента, состоящего из трех палат. В палату лордов, или в «пэриат» входила вся местная аристократия, выжившая после переворота, устроенного ими же самими, чуть больше двадцати лет назад. В палату духа, называемую также: «клирикат», входили клирики—меригцы. Их главными догматами была вера в «Душу Мира», с которой, после смерти, объединялись праведники и познавали вечное блаженство, а так же вечные муки и неприкаянность душ для грешников. «Конклав» же, или палата магов, как можно догадаться, включал в себя магов. Правда, когда мастер Ильви рассказывал Тиме о конклаве, он почему—то называл магов, входящих в него, «цеховыми». Что это значит и чем «цеховые» маги отличаются от «не—цеховых» попаданец так и не узнал. Перебивать своего вздорного учителя он не решался, а после уточнить запамятовал. Но, как бы там ни было, существовали и те, кто стоял над всеми этими палатами — Триумвират. Именно он правил всей страной, именно у него была сосредоточена вся высшая власть в государстве. В Триумвират входили по одному представителю от каждой из палат. Выбирались они внутренним закрытым голосованием внутри самих фракций, сроком на десять лет. Тима, когда первый раз услышал о подобном проявлении демократии, очень удивился. Однако позже, когда самостоятельно пытался разобраться в вопросе, понял, что не все так радужно, как кажется со стороны. И, что никакой демократией тут и не пахнет. По сути, в Объединении синархии Дастнара и протектората Имокия (а именно таким было полное название государства, в которое занесло попаданца), власть была узурпирована все теми же олигархами, элитами и прочей подобной шушерой и ситуация мало чем отличалась от ситуации у него на родине.
— Я не знал что ты входишь в конклав, — задумчиво проговорил он.
— Все «цеховики» входят в него, — пожав плечами ответила Лилиана. А я, к тому же, еще и наследница одного из древних магических родов. Для меня, в принципе, никогда не стоял вопрос, быть или не быть в конклаве.
— Кстати, а кто такие эти самые «цеховики»? — поинтересовался Тима, услышав знакомое слово и решивший, пока есть возможность — заполнить пробелы в знаниях.
— Цеховики? — задумчиво проговорила она, — ну, если кратко, то это те маги, что получили соответствующее образование или те, кто имеет то или иное отношение к магическим родам.
— Получается, что не все представители магических родов получают образование?
— Да. Бывает так, что некоторые семьи выкупают сервов или рабов с магическими способностями и те становятся частью их рода или семьи.
— Погоди, — задумчиво проговорил Тима, удивленный столь добрым отношение к рабам, — и что, их просто так вот берут в семью?
— Нет, конечно, — рассмеялась Лилиана, — хотя, некоторых, конечно берут, особенно молодых, смазливых сервок, их частенько назначают в жены третьим—четвертым сыновьям. Тем, кому не грозит стать наследниками. А сильная магическая кровь, пусть и от сервки — это все же сильная магическая кровь.
— Что—то я запутался, — признался попаданец, — ты говоришь их берут в род, а потом говоришь, что не берут.
— Ты, видимо, просто меня не совсем правильно понимаешь, — с улыбкой проговорила девушка, — у нас традиционно различают род и семью. Семья — это ближайше родственники. Род — это скорее, — она задумалась, — клан. В роду может быть несколько семей, могут быть люди, не входящие ни в одну из них, могут быть верные слуги и даже рабы.
— Как Далоф и Руфи? — догадался Тима.
— Именно, — согласно кивнула Лилиана.
— Хорошо, это я понял. А что там с магами? Если они входят в чьей—то род, то они получается становятся свободными?
— Не совсем так. Да, они перестают быть рабами и сервами, да, у них появляется больше прав, однако полностью свободными они быть не могут. В нашей стране, да и в большинстве других, свободных людей не существует в принципе. Каждого человека что—то сдерживает. Будь он хоть последним сервом, хоть одним из членов Триумвирата.
