— А ты сможешь? — заинтересовано спросила София.
— Не попробую — не узнаю.
После этого мы почти до вечера перерисовывали изображение ладони. Сложность была в том, что рисунок появлялся всего на пару минут, после чего панель загоралась красным светом и задвигалась обратно. Потом приходилось ждать пока можно будет снова попробовать выдвинуть панель. Думаю, это было связано с перезагрузкой системы. Но когда звучал характерный щелчок, словно отодвигается щеколда, мы снова выдвигали панель.
Когда солнце начало садиться, мы стали возвращаться обратно. На месте стоянки воины уже разбили лагерь. Были вырыты ямы, из которых виднелись огненные всполохи. Расставлены палатки, метрах в ста сколотили отхожее место.
— Неплохо, — произнес Борис. — Сразу видно, что людей вы взяли с собой не простых.
— С чего такие выводы? — с прищуром спросил Анри.
— Граф Фисто, я наслышан о Вас. Думаю, будет правильно сразу сказать, что я занимаюсь тем же родом деятельности, что и Вы.
— Вот оно как, — произнёс Анри. — Честно признаться, я думал у Вас за всем следит Самуил.
— Он скорее курирует, — оправил, Борис графа. Но поймав взгляд Софьи он не стал вдаваться в подробности.
Два дня мы безвылазно находились в лагере. Работа по изменению папиллярных линий оказалось очень сложной. Требовалась большая концентрация. Плюс ко всему я был правшой. И левой рукой концентрировать энергию в узкий луч было тяжело. В итоге на третий день ко мне подошла Софья.
— Тебе стоит передохнуть. — Я поднял на неё вопросительный взгляд, и она продолжила. — Я же вижу, что у тебя не получается.
Посмотрев на свою ладонь и несколько рисунков, я ответил.
— Может ты и права. Есть предложение чем можно заняться?
Она предложила мне съездить к Кузнецкому мосту. И недолго подумав я согласился. Мы переоделись в походную одежду, и примерно через час выехали. Помимо Софьи с нами поехали Зес и Матвеев.
Подъезжая к мосту ещё издалека мы увидели город Кемерово. За прошедшие годы, он был отстроен заново и почти ничего не говорило о том, что когда-то он был практически уничтожен. Однако больше не было видно высокого замка княжеского рода Щегловых.
Анри как-то упоминал, что землями Щегловых руководит какой-то граф, назначенный императором. Сильно в подробности я не вдавался, и не испытывал никакого желания посещать сам город. Хоть за прошедшее время многое изменилось, но знакомые очертания тоской разливались по сердцу.
Неспешно мы доехали до небольшого склона, откуда до моста оставалось не больше несколько сотен метров.
Стоило мне взобраться на склон, как на меня в тот же миг обрушились воспоминания. Именно отсюда я наблюдал за поединком моего отца, Талия Де Тьера, и князя Щеглова. Я посмотрел в сторону, где раньше располагался императорский шатёр, у которого когда-то стояли император и Меньшиков. И я отчётливо вспомнил слова императора, определившие судьбу моего отца.
— Мы много говорим, —произнёс Меньшиков.
— Так иди сюда, — усмехнулся Щеглов, — покажи всем, как сражаются архимаги.
У императорского знамени началось шевеление. И вроде бы я узнал по мантии Меньшикова. Он начал движение в сторону моста. Но по округе разнесся третий голос.
— Щеглов, не по статусу тебе сражаться с архимагом. На тебя хватит и главы рода Тьер! — произнёс император, усиленным магией голосом.
— Тьер? — удивился Щеглов. — Ну пусть будет Тьер, — меланхолично произнёс он: — На одного сильного магистра у тебя станет меньше!
Все наши ссоры, произошедшие между нами за это время, затёрлись в моей памяти. Сейчас я вспоминал только всё самое хорошее, что связывало меня с отцом. Несмотря ни на что я всегда знал, что он будет рядом и прикроет меня в сложную минуту.
На мосту до сих пор осталась большая темная выпалена. Именно здесь Щеглов бросил гранату в отца.
— Прости, отец, — произнёс я. — Нам не удалось до конца понять друг друга. И я не могу сказать, что в этом виноват только ты. С твоей смертью нам пришлось очень сложно, но мы справились. И думаю это во многом благодаря тебе…
В моём горле стал ком, и некоторое время мне понадобилось, чтобы справиться с эмоциями. Через пару минут я вернулся к Софье и Зесу.
— Поехали обратно, — сказал я.
* * *
Вернувшись в лагерь, я решил почтить память отца, и приказал воинам вытащить пару бочек с алкоголем. Всем, кто сегодня не стоял в карауле, я разрешил расслабиться. Большинство прилетевших с нами солдат участвовали в гражданской войне. И вечером я сидел с ними за одним костром и слушал их воспоминания о тех днях.
Эту ночь я спал очень крепко, а наутро моя голова словно очистилась от лишних мыслей. Мне стало интересно понять, откуда Софья знала, что поездка к месту гибели отца мне поможет, ведь я почти не вспоминал об этом. Но спрашивать я её ни чём не стал. Сконцентрировавшись на работе, стал изменять папиллярные линии.
И к вечеру, я наконец-то закончил.
— Ты уверен, что ты сделал такой же узор, что и на панели? — спросил меня Анри.
— Разумеется, нет, — ответил я. — Однако если мы найдём какие-то неточности, то мне придётся исправлять их на месте.
Он кивнул. И зная, что завтра рано выезжать, мы разбрелись по палаткам.
С первого раза ничего не получилось. И даже не с пятого и не десятого. И когда я уже стал отчаиваться, думая о том, что прибор считывает ещё какие-то параметры, он осветился зелёным светом, и примерно в пяти метрах над нами стали осыпаться небольшие камни.
Отбежав на несколько метров, мы увидели, как в скале появился проём, который с каждой секундой открывался всё шире и шире.
Потом начали отъезжать каменные блоки, которые образовывали что-то наподобие лестницы. И когда тряска прекратилась, мы начали подыматься наверх.
На стенах туннеля были нарисованы необычные символы, которые отличались ото всех, что мне приходилось видеть раньше. Включив артефактные фонарики, мы осторожно пошли вперед. Туннель сужался книзу и оглядывая стены я стал замечать рисунки чем-то похожие на египетские. На них люди преклонялись перед одним мужчиной. Но никаких деталей мы рассмотреть не смогли.
Внезапно я услышал, как напольная плитка под ногой Анри ушла вниз. И в ту же секунду в него прилетело несколько арбалетных болтов. Но его артефактный щит, хоть и пошёл трещинами, выдержал.
— Фух, — выдохнул Анри. — Ещё немного и… — провёл он у горла большим пальцем.
— Ловушки, — констатировал я, осматривая вместе с Софьей место, откуда прилетели болты. — Первым пойду я, — и заметив, что остальные собираются возразить, — мой модифицированный щит не пробьют даже артефактные болты.
Нехотя, они согласились со мной. После чего они шли в некотором удалении от меня, ступая по моим следам. Благо пыли в этом месте скопилось много, и можно было четко видеть где я прошёл.
Однако в следующий раз, когда под моей ногой отъехала напольная плитка, вместо арбалетных болтов обрушился пол. И я в последнее мгновение успел отскочить в сторону. Посмотрев вниз я увидел заостренные гранитные пики.
Думаю, мой сферообразный щит не разбился бы от падения, однако падать было около десяти метров и вряд ли без травм я смог бы обойтись.
— Нужно быть осторожнее, — произнесла Софья. — Странно, что даже со зрением мы не можем увидеть ловушки заранее.
Когда мы собирались назад, чтобы принести сюда какое-нибудь дерево для того, чтобы по нему пройти через образовавшуюся десятиметровую дыру, створки пола стали самостоятельно подыматься наверх. И через несколько секунд пол стал прежним.
В этот раз вперед пошёл Борис. Его обвязали верёвкой на случай, если ловушка срабатывает из-за веса, но обойдя напольную плитку, на которую наступил я, он преодолел ловушку.
Мы шли медленно, прислушиваясь к каждому звуку, и меня посетила мысль, что ловушки хоть и были эффективными, но прибор, сличающий отпечатки пальцев, был очень технологичным.
