* * *
Когда Решетников вышел, Камамото, сам не зная зачем, вошёл в реестр учёта персонала на сервере. В ту часть, которая находилась в его компетенции.
Не имея цели, отстранённо размышляя о другом, он зачем-то вызвал профайл стажёра и попытался инициировать в нём форму на увольнение, хотя и не собирался её оформлять либо подписывать (себе дороже. Игра, к сожалению, сыграна).
В запретительной строке поверх файла тут же выскочил системный ответ:
«… дата… откомандировать… на период… в распоряжение департамента финансов в связи со служебной необходимостью… Оплату произвести из фонда департамента финансов… из подчинения других структур временно вывести до особого распоряжения…».
Всё окончательно стало на свои места. Получается, хафу нисколько не преувеличивал насчёт коротких рук: сейчас проклятый Решетников формально числился в другом департаменте, имел совсем другую линию подчинения и команды начальника отдела снабженческой логистики мог с чистой совестью игнорировать (хотя зачем-то на рабочее место и явился).
Да, действия Хаяси Хоноки, подписавшей документ, выходили за рамки корпоративной этики. Однако — и на эту тему долбаный метис тоже прошёлся высказываниями — если у тебя есть пакет привилегированных акций, среди равных тебе сотрудников ты действительно несколько равнее.
Начальница секретариата финансов, если следовать офисной культуре буквально, была неправа по-человечески. Она не уведомила младшего коллегу; не согласовала ни план, ни факт изъятия сотрудника — а банально махнула клинком с высоты должности.
Сделала, как ей удобнее.
— А с другой стороны, — вздохнул Кунисигэ, — Хаяси Хонока может себе это позволить.
Оглядевшись по сторонам, он позвонил в отдел, чтобы не вставать и не идти к двери, — попросил принести большой картонный ящик. Ему нужно было куда-то собрать свои вещи.
Возвращаться в этот кабинет, наверное, дальше не будет ни возможности, ни желания.
* * *
Хьюга-младшая удивилась настолько, что не стала этого скрывать. Она даже вытащила из ушей и отложила в сторону гидрозащитные наушники для пловцов, через которые обычно слушала музыку, когда плыла больше километра:
—???
Из коридора мужских душевых в двери, ведущие к водной арене, высунул голову Решетников.
Мазнув взглядом по бассейнам, он просветлел лицом и целеустремленно зашлёпал по бортику босиком, по щиколотку в воде.
Одет стажёр был при этом в брендовый костюм (не самая старая коллекция). Чтобы не намочить брюк, он их без затей закатал до колен и сейчас целеустремлённо приближался к её шезлонгу:
— Привет. Извини, что без предупреждения, есть минута?
Она молча указала на соседний шезлонг.
Хафу примерился, аккуратно взгромоздился и решительно заговорил:
— Я хотел извиниться и объясниться. Пришёл сам, потому что подумал, лучше ты это услышишь от меня.
— Уже даже хорошего настроения как не бывало, — спокойно сообщила она. — Говори без пауз, в чём дело.
— В отделе поскандалил с Камамото. Итогом скандала стала его добровольная отставка.
— Понятно. — Хотя на самом деле ничего не понятно. Но ладно. Как минимум, интригует вступление. — Зачем ты мне это говоришь? Я не начальник логистики, там есть свои герои, департамент отлично справляется и зачем ты с этим пришёл ко мне?
В следующую секунду физиономия Решетникова превратилась в смущённую, а глаза вильнули в сторону:
— Увлёкся в споре. Слово за слово, разругались — я в горячке на тебя сослался. Вот, пришёл сказать первым.
— Контекст? Весь этот разговор дословно?
Стажёр добросовестно пересказал:
— … таким образом, для красного словца и усиления впечатления дважды упоминал тебя.
— В том месте, где говорил, что это я тебе сообщила? Что снабженская логистика — самое коррупированное подразделение корпорации?
— Да, я же только что рассказал. Могу повторить, если надо. Надо?
— Нет. Я тебя услышала. От меня ты сейчас чего хочешь?
— Ничего, — слегка растерялся собеседник, в пиджаке от Курихара на шезлонге Атлетики смотрящийся занимательно. — Посчитал правильным прийти сообщить первым.
Какое-то время Хину помолчала, глядя сквозь огромную стеклянную панорамную стену на город.
— По-хорошему, снабженческую логистику надо было привести в чувство давно. Они действительно заигрались. Просто на ней сидел Камамото, а он, как ты справедливо заметил, хотя и сукин сын, но наш сукин сын, — Хьюга проследила за взглядом Решетникова и демонстративно накрыла полотенцем содержимое верхней части бикини. — Не пялься, пожалуйста, отвлекаешь. А разговор серьёзный, ты с ним сам пришёл.
Хафу чуть отвернулся:
— Постараюсь. Говори дальше.
— Да всё. В принципе, сказала. Камамото хитрожопо разыгрывал ту карту, что он — наш человек в чужой команде. По большому счёту, безопасность на его финансовые художества сквозь пальцы смотрела именно поэтому.
— У тебя нет претензий в мой адрес? — серьёзно уточнил метис. — В связи с этим инцидентом? И с учётом того, что мы с тобой по разные стороны баррикад?
— Договаривай. Ты сейчас хотел сказать что-то ещё, но прикусил язык в последний момент.
— Чувствую себя сволочью. Во время разговора изрядно нервничал, хотя внешне старался не показывать: ссылка на тебя — не просчёт и не попытка блестнуть, а именно что экспромт. — Он на секунду запнулся. — Который сам изо рта вырвался. А получается…
— Не парься, — перебила пловчиха. — Если бы в результате твоего темпераментного выступления я потеряла деньги, ещё б можно было думать, что тебе сказать. А так.
Хафу напряжённо сверлил взглядом ногти на её ногах.
— Тот редкий случай, когда твои действия выгодны обеим командам, — пояснила она. — Вы в итоге убрали нашего человека из логистики и снизили давление на вашего Абэ. А мы избавились от необходимости давать в перспективе объяснения, почему безопасность не ловила жулика столько времени.
— Спасибо. — Решетников кивнул и полез выбираться из шезлонга.
Поскольку сланцев у него с собой не было, а туфли он добросовестно оставил снаружи, босая нога предсказуемо заскользила по мокрому кафелю.
Хафу замахал руками, пытаясь схватиться за воздух, опустил в эту же лужу вторую ногу — и не удержал равновесия.
Хину покачала головой, не говоря ни слова и не меняя выражения лица, когда поднявшийся из бассейна фонтан воды долетел и до неё.
Через секунду над водой появилась хмурая физиономия Решетникова. Он одним гребком достиг бортика, подтянулся и через секунду выбрался наверх:
— Прошу прощения, — угрюмо бросил стажёр, направляясь на выход.
Зрелище стекающих с костюма ручейков воды можно было назвать занятным.
Хину проводила логиста заинтересованным взглядом, после чего поймала себя на том, что настроение поднялось.
Ещё через секунду она спохватилась и спросила в спину:
— Ты помнишь, что сегодня приходит Моэко? Ты ей обещал тренировку.
— Помню. У меня после работы дела, потом буду. Я ей написал время.
Какое-то время Хину лежала и думала.
С одной стороны, очень похоже на манипуляции — техничные, грамотные, ювелирно просчитанные.
С другой же, Решетников — кто угодно, но не интриган. Не потому, что не может (может, ещё как может, птицу видно по полёту).
Не интриган он потому, что рядом с ней ощущает себя самцом, а не кем-то ещё. Женщины такие моменты ни с чем не спутают: мужик, который с тобой чувствует себя мужиком, будет делать что угодно, только не интриговать.
Он может добиваться, завоёвывать, беситься, бесить тебя. Нарываться на увольнение, ломать копья в бесплодных попытках преодолеть неразделимую пропасть сословий — но он не будет пытаться поймать рыбу в мутной воде.
Как Камамото.
До внутренних мечтаний стажёра ей дела не было, однако и не учитывать механизмов принятия решений представителем противоположного лагеря было бы глупо.
