— Хм, а какая разница, кого он за кого принял? Он Агафона убил, а значит — преступник. Ему теперь каторга пожизненная в Сибири. Так он ещё и с похмелья не соображает ничего. Ладно. Чего рассусоливать! Я пойду в обход за пистолями к пролётке, а вы тут тихо сидите. Да, Андрон, Никодим, за Сашку головой отвечаете, что с ним случится, сам вас пристрелю. Тихо тут сидите.
Сашка уже очнулся. Он сидел за углом дома и удивлялся, как это он и в перекаты уходил, и своими не сильно послушными руками сумел, не самого лёгкого в мире грека, пару метров по земле проволочь. Правильно говорят, что жить захочешь — не так раскорячишься.
Князь, пригибаясь, побежал в обход псарни, а потом коровника со свинарником. Далеко бежать. Это минут десять при такой скорости уйдёт у Николая Ивановича. Может, нужно было за ним двинуть, нет не за пистолетами, просто подальше от крыльца?
И в это время за углом вновь затопали шаги. Сашка и хотел бы отползти подальше, но некуда, прямо за ним сидел, прислонившись к стене дома собачник Никодим, а сбоку полулежал, опираясь спиной на ноги псаря, грек. Замуровали демоны, с трёх сторон замуровали. Топот приблизился, пока Сашка оглядывался. Сейчас бы снова перевоплощение в лейтенанта Коха не помешало, но ничего такого не происходило. Нужно было действовать самому, тем более что все движения по стреноживанию Павлидиса Сашка точно помнил. Он отцепил от себя руку Андрюхи и приготовился вытянуть правую ногу, чтобы подставить подножку.
Событие сорок восьмое
— Куда дели награбленное?
— Награбленное?!
— Нет, заработанное передовым трудом! Не строй мне Клару Целкин!
Ликвидация
Сначала появилась рука с пистолетом. Ну, матёрый преступник или диверсант какой выставил бы шапку на палке, видимо, Кузьма Иванович матёрым не был. Просто осторожный человек голову бы выставил, огляделся. Так, где осторожность, и где пьяный управляющий?! Кузьма Иванович просто вышел из-за угла. Сашка ногу выставил, и неосторожный Кузьма полетел к земле.
Бабах. От неожиданности товарищ этот нажал на спусковой крючок и пистоль выстрелил. Острая боль обожгла ногу дурню. И в голове от боли, адреналина туда хлынувшего и грохота выстрела лейтенант Кох вновь проявился. Виктор прыгнул на спину упавшего управляющего и схватив за правую руку того сначала вырвал пистоль, а потом и заломил её.
— Держите ему ноги! — заорал Кох на грека и собачника.
Не сразу, но подействовало. Оба, толкаясь и мешая друг другу вцепились в ноги стрелка. Не тут-то было. Кузьма дёргался и вырывался, даже несмотря на то, что Виктор ему руку заломил. Оба держателя ног послетали и отскочили напуганные. Пришлось Виктору дотянуться свободной рукой до пистолета, взять его за ствол и садануть по голове управляющего. Потом ещё и ещё раз. После третьего удара, пришедшего куда-то в ухо, дёргающийся убивец затих. А на виске кровь появилась.
— Сашка, живой! — к ним бежал со стороны свинарника князь Болоховский. Не успел добраться до пистолетов.
Сашка вернулся в свою монголоидную голову и скатился с Кузьмы. Первым делом глянул на ногу, светло-серые штаны от парадного фрака были в крови. Попал, таки, гад в ногу, но боли почти не чувствовалось. Шок очевидно.
— Съездили за шторами! — вытягиваясь рядом с управляющим, прошептал Сашка.
— Что? Что ты говоришь? — склонился над ним с перекошенным лицом князь.
— Нормально всё, Николай Иванович, нужно мне ногу перевязать и посмотреть, что там с Агафоном. И связать этого…
— Как тебя? Эй, псарь!
— Никодим, Ваше сиятельство…
— Оставь ногу в покое, принеси две верёвки этого ухаря связать, — нет, пришлось Николаю Ивановичу сдергивать за шкирку с лежащего неподвижно управляющего Никодима и толкнуть в сторону угла. Тот вцепился в ногу и не хотел никуда бежать.
Пока Никодим бегал за верёвками, князь оттащил Сашку к стене дома и стащил с него штаны.
— Ерунда! Повезло. Пуля просто кожу содрала, — зять общупал ногу Сашке, — Андрон, сбегай в дом, воды принеси и кусок тряпки чистой. Нужно Сашке ногу перевязать.
— Там Агафон, — напомнил князю Кох.
— Чёрт! Где этот… псарь.
— Никодим, — напомнил Сашка.
— Никодим! — гаркнул князь Болоховский.
Сразу и выскочил искомый из-за угля рыжего дома. В руках канат целый.
— Свяжи ему ноги! — сам князь взялся за второй конец верёвки и обкрутил сначала запястье одной руки, а потом и вторую к этому кокону примотал.
Нда, не ходил за языком его Светлость, сделал вывод Сашка. Нога теперь стала побаливать. Но всё вроде кончилось, можно и расслабиться.
— Николай Иванович, мы тут справимся теперь, проверьте Агафона, — напомнил о денщике Болоховскому Кох.
Князь вернулся вместе с Павлидисом. Они промыли ногу Сашке и замотали принесённым полотенцем.
— Ранен Агафон в плечо. Придётся срочно его везти в Тулу. Тут пулю достать не смогут. Да и тебя нужно везти.
— Нет, царапина же, нужно промыть хлебным вином и перевязать чистой тряпкой. А в дороге грязь и трясти будет. Только хуже будет, ещё нагноится. А Агафона вам срочно нужно в Тулу везти.
— Ну, не знаю, как я тебя раненого здесь брошу, да меня Ксения Сергевна убьёт, — повращал головой князь. — А с этим что? — Болоховский кивнул на Кузьму.
— Мне тут мысль пришла интересная. Андрюха, принеси воды ведро.
— Чего ты задумал? — скорчил недовольную физиономию зять.
— Сейчас его поспрошаем про неправедно нажитое, — усмехнулся Сашка.
Павлидис принёс ведро воды и вопросительно глянул на князя Болоховского. Тот на Сашку с тем же выражением.
— Возьми пистоль и сядь этому гаду на грудь, а пистоль ему к носу приставь. Не сразу. Никодим, возьми ведро воды
