– Лёш, а Лёш! – Полина привычно дернула охотника за рукав и вопросительно уставилась Алексею в глаза. – А ты, правда, так думаешь?
– Что мы никогда не умрём? – Пелевин неопределенно шевельнул бровью и залихватски сдвинул шляпу на затылок, – Не просто думаю – уверен!
– Да нет, – Полина тихонько вздохнула и отвела глаза, – про то, что любовь – наша…
Траппер запнулся на полуслове и медленно сглотнул слюну. Попытавшись что-то сказать, несколько раз беззвучно открыл рот, то ли не найдя слов, то ли просто не решившись, нервно дернул щекой, резко развернулся и, не оглядываясь, пошагал в глубь кустарника.
– Ну и где вас, спрашивается, черти носили? – облегчённо выдохнул Пелевин, разглядывая преследователей после двухчасового ожидания в засаде. – Я уж думал, заблудились или того хуже – другую дорогу нашли.
Сетования охотника остались без ответа: Имбулу, оторвавшись от основной группы преследователей и пригнувшись к земле, буквально обнюхивал песчано-жёлтую траву и пыльные камни, остальные с вялым любопытством молча наблюдали. Закончив читать одному ему понятные письмена на земле, Имбулу подошёл к дону Педро и, энергично жестикулируя, стал что-то рассказывать. Едва зулус закончил отчет, проповедник несколькими взмахами руки разбил отряд на две части: двое головорезов, возглавляемых Рамиресом, неторопливо направились по склону вправо от тропы, остальные же, под предводительством дона Педро и Имбулу, двинулись по еле видимой среди травы тропинке.
Немного поразмыслив над странностями поведения противника, Алексей флегматично пожал плечами и направился следом за Рамиресом: Имбулу ведёт отряд непосредственно к укрытию Полины, но, десять против одного, услышав выстрелы за спиной, преследователи повернут назад. Так что пусть пока идут, чем больше пройдут, тем больше устанут назад бежать.
Прошагав следом за португальцами полмили чуть ли не прогулочным шагом, Алексей в который раз подивился людской беспечности и, решив, что пора бы преподать урок невеждам, скинул маузер с плеча и навёл в спину головного из троицы.
– Увидь меня сейчас Полина, – невесело хмыкнул под нос траппер, неторопливо выцеливая жертву, – воплей было бы до неба! Стрелять в спину! Кошмар! – Алексей тихонько выдохнул и плавно выжал спуск. – Это не по-рыцарски и не по-джентльменски!
В многоголосом гаме буша выстрел прозвучал не громче треска сломанной ветки, и в первое мгновение Рамирес и его приятель даже не поняли, что заставило их товарища рухнуть на землю.
– Ну, так я и не джентльмен, – удовлетворенно фыркнул охотник, глядя на сучащего ногами по земле португальца. – И в рыцари меня не посвящали!
Лязгнув затвором, Пелевин выбросил гильзу, перевёл ствол винтовки на кинувшегося в кусты Рамиреса и чертыхнулся: осознанно или случайно, но португалец нашел надёжное укрытие за поваленным стволом жакардиньи. Решив оставить предводителя на потом, Алексей обшарил взглядом окрестные кусты в поисках последнего из несчастливой троицы. Спустя полминуты неудачник был обнаружен в ближайших от тропы кустах, правда, по своей же вине. Ища невидимого стрелка и Рамиреса, португалец высунулся наружу едва не по пояс, за что и поплатился: винтовочный выстрел сухим щелчком вспорол знойную тишину, и восьмиграммовая пуля разнесла любопытную голову, как переспелую тыкву.
Когда эхо выстрела устало скакать между деревьев и затихло, в буше воцарилась тишина. Мертвая. Если не считать истошных воплей обезьян, размеренного клекота разномастных птиц, возмущенного рёва кого-то большого, клыкастого и, судя по воплям, очень голодного, а так же десятков иных, повседневных для буша, звуков. Алексей давно привык отрешаться от естественной лесной какофонии и находить противника по еле слышному бренчанию металла, скрипу плохо подогнанной кожи, а когда и по запаху эмоций: от кого-то веет усталостью, от кого-то разит спесивой самоуверенностью, от кого-то воняет страхом.
Однако в случае с Рамиресом полезные навыки дали осечку: никаких чужеродных звуков траппер не слышал, а из запахов доносилось только приторно-душное амбре от кучи перегноя слева от тропы. После пяти минут ожидания противник так и не объявился, зато мысль о возвращающемся доне и его друзьях всё чаще била по нервам. Алексей зло скрипнул зубами и скользнул в просвет между деревьями: идея самому начать охоту на охотника была ему совсем не по сердцу, вот только мысль оставить такого противника, как Рамирес, за спиной, нравилась еще меньше.
Раздвинув ветви очередных кустов стволом винтовки, Алексей краем глаза углядел обрывок цветастой тряпицы и наклонился, чтобы рассмотреть находку. Внезапно за спиной раздался еле слышный сухой щелчок осечки, затем – разъяренный выдох и свист рассекаемого воздуха. Не тратя времени на разворот, Пелевин рухнул на бок и, разрывая дистанцию, откатился вбок. Встав на одно колено, траппер обернулся лицом к опасности и, увидев, как приближающийся Рамирес заносит свою винтовку, словно дубину, выстрелил навскидку.
Сбитое дыхание и ходящие ходуном руки сыграли паршивую шутку – вместо вражеской груди пелевинская пуля разнесла в щепы шейку приклада чужой винтовки, а времени, чтобы передёрнуть затвор, не оставалось. Правда, даже не поразив цель, выстрел принес ощутимую пользу: энергия пулевого удара по винтовке заставила Рамиреса отшатнуться и подарила Пелевину две бесценные секунды. Но и их оказалось мало. Вскочить на ноги Алексей успел, а уклониться от прущего, словно Циклоп на Одиссея, Рамиреса – нет. Ухватив маузер за ствол и, парируя вражеские движения, Пелевин вскинул винтовку над головой. Первый удар наследника конкистадоров он отразил вполне успешно, хруст цевья маузера за потерю не считается. Второй удар Алексей, словно матадор на арене корриды, парировал с уходом в пируэт, и это стало почти роковой ошибкой: неистовый португалец просто вышиб винтовку из его рук. Уцелел охотник только благодаря инерции удара, не давшей Рамиресу возможности остановиться и прихлопнуть неуклюжего русского, словно таракана. В мечтаниях смяв и растоптав неуловимую мишень, португалец вложил все силы в последний рывок, оттолкнулся от ближайшего дерева и, замахнувшись импровизированной дубиной, словно кузнец молотом, кинулся на покачивающегося Пелевина. Понимая, что увернуться от летящего в лицо винтовочного ствола он уже не успевает, Алексей откинулся спиной назад и, выхватив в падении револьвер, трижды выстрелил в упор.
Упали они почти одновременно. И тут же попытались подняться: Алексей – тяжело дыша, кряхтя и выгребая из-за шкирки колючки и обломки веток, Рамирес – скрипя зубами и пытаясь зажать ладонями сочащуюся из живота кровь. Не желая продлевать мучения противника, траппер вскинул револьвер, но так и не выстрелил: португалец что-то пробулькал хлынувшей из горла кровью, уткнулся лбом в землю, пару раз дернулся и затих. Алексей обвел поле боя усталым взглядом, прижавшись ухом к земле, попытался уловить шум приближающейся погони, но толком ничего не услышал, с трудом поднялся на ноги и, перезаряжая на ходу револьвер, побрел собирать трофеи.
Результаты осмотра не радовали: подняв изувеченный маузер с земли, Алексей сокрушенно побаюкал родное оружие и с тоскливым вздохом, аккуратно, словно боясь причинить боль, отложил в сторону – использовать винтовку было не возможно. Ли-метфорд португальца тоже представлял собой кошмарное зрелище: вместо приклада – веник щепы, измочаленное, во вмятинах и выбоинах цевьё, ствол – и тот погнут… жуть.
Осмотрев тело первого покойника, Алексей в озадаченном изумлении почесал затылок: португалец таскал с собой охотничью двустволку, принадлежавшую как бы ни его дедушке и это – в лучшем случае. Да и состояние ружья оставляло желать лучшего: ствол в кавернах и раковинах, замки покрыты ржой, трещина на цевье стянута бечевой… Несомненная ценность, жаль только, что ближайшая антикварная лавка в двухстах милях. В кобуре покойника обнаружился французский Ле-Мат, копия того, что Полина сперла у дона Педро. Придя к выводу, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, а патроны девчонке пригодятся, Алексей закинул револьверный патронташ в рюкзак и побрел к месту упокоения любопытного португальца.
Увидев, что из-под брюха покойного виднеется приклад и край зарядной скобы Генри, Алексей поначалу обрадовался и, приподняв труп, потянул находку к себе. При ближайшем рассмотрении радость несколько померкла: найденный Winchester 1887, нет слов, отличный дробовик, вот только изрядно укороченный прежним владельцем ствол, приравнивает его по убойности – к пушке, вот только по дальнобойности – к револьверу.
Понимая, что гениальную идею – перестрелять дона Педро и его приспешников издалека – стоит похоронить вместе с верным маузером, Алексей перекинул патронташ от винчестера через плечо, проверил патроны в магазинной трубке ружья и побрел навстречу еще не видимой, но, несомненно, приближающейся погоне. Хочешь – не хочешь, ближнего боя не избежать. А жаль.
