Я вообще заметил, что он, увидев, как со мной накоротке общаются местные аристократы, и даже короли, преисполнился ко мне такого уважения, что его рвение только усилилось и он просто с обожанием теперь посматривал на меня. Это даже немного пугало.
Появившаяся в обычном скромном платье девушка, с покрытой головой и смирённым лицом переступила порог и поблагодарила моего военачальника за заботу, но стоило только двери за ней закрыться, маска моментально спала с её лица.
Живые, сияющие глаза, моментально покрасневшие губы со взволнованным дыханием, бросились мне в глаза, когда она опустилась на колени прямо на пол, чтобы быть со мной на одном уровне.
— Ну! — требовательно сказала она.
— Даже не знаю, с чего начать…, - задумчиво произнёс я, дразня ядовитую змею.
— Венецианец! — зарычала она, показывая новый стилет в рукаве.
— Ладно, успокойся, — слегка улыбнулся я, — всё просто, ждём решения короля.
— Э, нет, ты так легко от меня не отделаешься! — возмутилась она, — рассказывай подробно! Что говорил ты, что он? Что эта простушка?!
— Обойдёшься, — нахмурился я, — расскажу только то, что касается тебя лично.
Выслушав мой рассказ, она задумалась.
— Слушай, я только сейчас подумала про тебя, а что ты получишь за всё это? — легонько хлопнула она себе по лбу.
— Тебе-то какая разница? — удивился я, — твои интересы в любом случае будут соблюдены, как я и обещал.
— Знаешь, хочется же знать, что ты выторговал себе, — она взяла мою руку в свою, ласково заглядывая в глаза, — ну пожалуйста!
Я вынул руку, погрозив ей пальчиком, поскольку опять от её присутствия всё тело тут же ощутило прилив крови, то, что она могла возбудить любого мужчину одним прикосновением и взглядом, было для меня бесспорно.
— Будешь мучить меня, соблазняя, мужика не получишь, — я серьёзно посмотрел ей прямо в глаза.
— Можно, я буду звать тебя не на людях, просто Витале? — в ответ спросила Ингеборга, — ты знаешь все мои секреты, я с каждым днём чувствую, как наши души становятся близки друг к другу.
— Да как хочешь, — отмахнулся я, — я попросил в качестве награды его недавно родившуюся дочь, с которой мы обвенчаемся, когда она подрастёт.
Её глаза округлились и она восхищённо вздохнула, с шумом выпустив из себя воздух, но затем нахмурила лоб.
— Так, ты же священник, как это возможно?
— Король скажет, что мы были обручены ещё до получения мной сана и её рождением, — хмыкнул я.
Её глаза ещё больше округлились. Она снова в восхищении покачала головой и её глаза увлажнились.
— Витале, мне нужен мужчина! Сейчас! — неожиданно заявила она, — меня так переполняют эмоции, что нужно срочно спустить пар, иначе завтра я на весь день запрусь в своей комнате и от меня не будет никакого толка.
— Присмотрела уже себе кого-то? — опечалился я, такой внезапной сменой разговора.
— Да, красавчик с поста у кухни, — её глаза ещё больше увлажнились, а дыхание стало более глубоким.
— Что тебя всё на кухню тянет? — подколол её я, — может прямо там всё устроить?
— А ты можешь? — на меня взглянули два ошарашенных зелёных омута.
— Могу, — чертыхнулся я, ругая себя за свой неосторожный язык, — только он будет связан и с завязанными глазами, мне совершенно не нужны слухи среди своих солдат, о твоих похождениях.
— Витале, если ты это сделаешь! Я стану твоей должницей! — с придыханием произнесла она, возбуждённо дыша, и касаясь себя между ног, несмотря на то, что я был рядом.
* * *
На организацию королевского блуда ушло два часа, изумлённому и потрясённому десятнику был вручён мешочек с золотом и приказ помалкивать, что он был с какой-то женщиной, и вернувшийся ещё спустя полчаса сеньор Бароцци кивком подтвердил мне, что дело сделано.
Почти сразу за ним, вернулась и Ингеборга, повалившаяся кулём на мою кровать.
Я хмыкнул, продолжив заниматься письмами.
— Витале, я говорю серьёзно, давай я разведусь с королём, а ты возьмёшь меня в жёны? — раздался голос с кровати.
— Чего это на тебя накатило? — удивился я, — мы же вроде разобрались с этим ещё прошлый раз.
— Можешь смеяться, можешь нет, но я никогда, ни к кому не испытывала в жизни никаких чувств, — донеслось с ложа, — ни любви, ни нежности, ни привязанности. Люди для меня всегда были лишь инструментами для достижения целей. Представь, я даже однажды отдалась старику, чтобы он бросил вызов своему сыну, который потом убил его на дуэли.
— Это называется активная социопатия, — я, отложив письма, повернулся к ней, — я тут при чём? К сожалению это неизлечимо, и уж тем более не вздумай поделиться этими мыслями со своим исповедником.
— Думаешь, если я прожила столько лет, не понимаю, что это опасно? — хмыкнула она, — но ты первый, кто раскрыл меня и точно первый и возможно последний, кому я сама раскрылась полностью.
— Честно скажу, что не сильно этому рад, — поморщился я, — лучше бы всё было просто: рыцарь, в сияющих доспехах, на белом коне, приезжает к пещере дракона, побеждает его и спасает принцессу. Любовница убирается восвояси, жена возвращается к мужу и те, отринув все прежние разногласия, живут долго и счастливо.
Девушка захихикала, повернувшись набок, чтобы лучше меня видеть.
— Вот только внезапно оказалось, что спасать нужно не принцессу, а дракона? — поинтересовалась она.
— Угу, от другого дракона, — тяжело вздохнул я, — а ведь мог сейчас строить себе новый кораблик, пушечки лить спокойно.
— Слушай, а правда, что ты побывал на другом конце мира? Мне столько про тебя понарассказывали за эти дни! — её глаза загорелись.
— Индия, Китай, где-то там, — покрутил я рукой в воздухе
— Расскажи!
— Что-то мне лень, да и поздно уже, — стал сопротивляться я.
— Витале, ну пожалуйста, — пустила она в голос всё своё обаяние, — для меня это новые ощущения, общение с человеком, которому также плевать на меня, как и мне на него.
Я усмехнулся, не став уточнять, что просто нечеловеческие усилия прилагаю, чтобы не поддаться на её обольщение. Молодое тело, находящееся в пубертатном периоде и симбионт, мне в этом совершенно не помогали. Только моё сознание мужественно билось с гормонами, балансируя на грани близкого поражения.
— Ладно, слушай.
Начав рассказ с подготовки и строительства корабля, я продолжил затем о своём путешествии к Африке, а когда перешёл к прибытию в Индию, то услышал, как рядом раздаётся лёгкое посапывание. Приглядевшись, я увидел, что прикормленная «ядовитая змея» заснула прямо на моей кровати. Тихо позвав сеньора Бароцци я попросил заночевать у него в комнате, глазами показав на спящую девушку. Он понимающе хмыкнув, позвал охранников, погрозив им кулаком, чтобы не шумели, а когда мы закрыли за собой двери, я приказал усилить охрану и никого не впускать, а то мало ли что.
Глава 29
О том, что в Этамп приехал король, я услышал сразу. Он любил пышные выезды, три сотни придворных, собак и прочую мишуру, которая показывает уровень богатства короля.
— «А мне скряга, сказал, что в казне нет денег, — я посмотрел на великолепных коней и одежду его слуг».
Понятное дело в мою скромную келью много народу не могло поместиться, так что втиснулся только Арман и Филипп. Причём король был оживлён и деятелен, куда только делось недавние нервозность и неуверенность. Когда за ними закрылась дверь, отрезая от остальной любопытной публики, по взмаху руки короля, барон достал три свитка, и молча протянул их мне. Приняв все, я бегло пробежался по тексту взглядом, поняв, что это один и тот же документ, просто составленный в трёх экземплярах, где чётко прописывалось кто, в какой последовательности должен был что делать. Но кое-какие пункты мне не понравились в нём. О чём я им и сообщил.
— Я думаю, что оставлять Агнесс после развода в Париже опасно. Я хочу увезти её с детьми в Венецию, поживёт пока в моём дворце, под усиленной охраной, — сказал я, и остановил рукой, попытавшегося было возмутиться короля.
