Позади послышался скрёб коготков по бетону — Зу-Зу забрался на платформу следом за мной.
— Чувствуешь кого-нибудь? — тихо спросил я, не оборачиваясь, но пушистый друг лишь покачал головой. — Я тоже.
Странно…
Мы медленно двинулись по платформе до ближайшего входа внутрь станции. Внутри царил полумрак и мёртвая тишина. И слово «мёртвая» мне не нравилась, учитывая это место. Само здание, как и весь мир вокруг был мёртвым. Угнетающим и давящим. Коридор шёл вглубь этого места, пересекая станцию насквозь и соединяя вместе помещения по бокам. С другой стороны я видел что-то типа турникетов на улицу и пулемётное гнездо перед ними.
Пройдясь по коридору до середины, я остановился. Прислушался, принюхался, внимательно огляделся и увидел тот самый кабель, который мы перерезали на путях. Осторожно двинулся по нему, как по единственной ниточке и вышел в какое-то внутреннее помещение, где раньше был стеклянный потолок. Здесь же расположился стол, на котором стоял огромный аппарат.
Я бы никогда не догадался, что это и есть телеграф, если бы не знал, чего конкретно мы ищем и не увидел небольшой классический молоточек, которым выбивали азбуку Морзе.
Напротив него стоял перевёрнутый стул, а ещё… кровь. Небольшая лужица, от которой уходили кровавые следы, как если бы по земле волочили тело.
След уходил к дверному проёму в этом же помещении и лестнице вниз за ним.
Что бы сделал нормальный человек? Естественно, развернулся и ушёл бы, однако весь мир вокруг был ненормальным, и я старался придерживаться общих правил. Незачем выделяться. Подошёл к лестнице, которая уходила вниз и взглянул в непроглядную тьму.
— Держи, — достал я из сумки лампу и протянул пушистому в зубы. — Будешь подсвечивать, а то тут нихрена не видно.
И едва я наступил на первую ступеньку, в нос ударил очень слабый запах, характерный для любого поля боя или какой-нибудь операционной. Запах крови. Хотя в нашем случае правильно было сказать, мясной лавки.
Это были технические помещения станции. Коридор, в который мы спустились убегал налево. Его пол был выложен зачем-то кафелем. Им же была покрыта нижняя часть стены. В некоторых местах от времени она уже успела осыпаться, оголяя голый бетон. Верхняя часть и вовсе была выкрашены в уродский зелёный цвет. Над головой свисали проржавевшие трубы, а следов крови на полу прибавилось. Словно в коридоры психушки попали.
И чем дальше мы крались по коридору, тем больше крови становилось.
Найти место, где сейчас находился весь состав опорного пункта, не составило труда. Мы нашил его буквально по запаху. Это был второй поворот налево в широкое помещение, что раньше, судя по всему, было котельной. По крайней мере, у дальней стены стоял огромный металлический котёл. Рядом с ним в углу было несколько ящиков, в которых хранился угол. У другой стены стоял стол, на котором лежали всякие инструменты. Под потолком висел газовый светильник.
А центре этого зала было гнездо. Настоящее гнездо с одним «но» — вместо ветвей и прочего мусора здесь были трупы. Целая груда трупов в огромной луже уже засохшей крови. Они лежали в аккуратной круглой куче, изуродованные и окровавленные, вызывая только одно желание — поскорее убраться отсюда.
Судя по виду тел, убили их не так уж и давно, день назад плюс минус, и они ещё не начали разлагаться. Практически на всех была военная форма синего цвета, похожая на т, что использовали в моём мире. Кто-то был в рубашке, кто-то был одет в пальто. У несколько я видел даже металлическую кирасу заместо бронежилета, которая была вскрыта, как консервная банка.
«Словно какой-то алтарь сумасшедших культистов», — мелькнуло у меня в голове, после чего я глянул на Зу-Зу.
— Фу, нельзя, не ешь их.
Тот посмотрел на меня взглядом типа «в смысле? А наохрен мы их тогда искали?».
— Чтобы понять, куда все делись. И что мы здесь не одни.
Да только одни или не одни, а я не чувствовал жизни вокруг, не слышал звуков, не унюхивал запаха. Все мои рецепторы работали на полную, а вокруг было ни души.
Я бы очень хотел надеяться, что тварь ушла, едва расправилась с солдатами, однако это было бы слишком оптимистическое заявление. Скорее всего, она где-то рядом. Рядом со своим гнездом.
Зу-Зу внезапно обернулся и тихо предупреждающе зарычал, всё так же держа в зубах лампу. Учитывая, что теперь он, похоже, чувствовал больше, чем я сам, было логичнее спрятать арбалет и взять лампу самому.
— Ты чувствуешь его, да? Оно близко.
Зу-Зу чувствовал его. Но насколько близко тварь, он понять не мог. Она была… она просто была здесь. И она знала о гостях.
Я напряжённо вглядывался в дверной проём, через который мы вошли, после чего сделать ход конём. Посмотрел на потолок и через мгновение тот буквально начал растворяться, проливая в эту богом забытую комнату свет, с одновременно вырастающими из стены ступенями. Они росли из неё как грибы, осыпая штукатурку. Кривые, несуразные, но ступеньки, по которым можно было подняться, минуя тёмный коридор.
— Зу-Зу, отходим, — скомандовал я, пятясь к лестнице.
Зу-Зу же медленно отступал за мной, пока не остановился. И внезапно на свету блеснули её белоснежные клыки. Огромные, способные запросто перекусить человека. Уши прижались к голове, а шерсть распушилась так, что он стал едва ли не в полтора раза больше своих размеров. Когти вылезли из его милых лапок в размерах с хороший кухонные нож, острые как бритва.
Зу-Зу зарычал, тихо и утробно, но настолько зло, что даже меня, повидавшего некоторое дерьмо, оно пробрало до костей.
Зу-Зу угрожал, Зу-Зу был готов биться насмерть.
Вот только с кем конкретно, мне было и не видно, и не понятно. Я чувствовал лишь пронизывающий меня лёгкий страх да сырость, которая внезапно ударила по нам из дверного проёма. Я должен был видеть, что перед нами, но не видел…
Хотя фигли тут думать⁈ Махач так махач, что сиськи мять?
Поэтому я спрятал лампу, достал арбалет и шмальнул.
Шмальнул от всей своей доброй и широкой души, вложив в выстрел побольше сил. Руки обожгло вспышкой, сорвавшейся с арбалета. От вылетевшего выстрела в комнате стало мгновенно светло…
И мой выстрел врезался в тварь, хлопнув, как фейерверк. Со стен посыпался кафель и существо, которое стояло во тьме напротив нас, издав что-то пронзительно оступилось назад.
Зу-Зу в это же мгновение ринулся вперёд, как полоумный вместо того, чтобы отступить. Врезался в существо всем своим весом, припечатав к стене, из-за чего вновь посыпался кафель, и начал рвать зубами. Его когти заскребли по полу, пытаясь сопротивляться тому, что вышло против нас.
И сам едва не получил по башке лапой.
Тварь едва подняла лапу, чтобы ударить, и я тут же отправил в неё удар. Удар, который мог перерубить скалу, но просто рассеялся от соприкосновения с её гладкой кошей. Когти остановились буквально в каких-то сантиметрах от головы Зу-Зу — мой клинок заблокировал их, издав металлический стон. Я едва успел…
Зу-Зу внезапно дёрнулся назад, утаскивая за собой тварь, и швырнул её в стену, да так, что ту аж вмяло в неё. Но едва она успел дёрнуться, по её рукам и ногам сковали золотые цепи, которые вылетели со всех сторон. Они натянулись и звякнули, начали лопаться. Но им на помощь уже ринулись другие, буквально оплетая тварь.
Тварь — хорошее название того, что мы видели. Из этого мира или нет, но его описать было невозможно. Разве что две руки, две ноги, клыкастая пасть, огромные когти на верхних лапах и мягкие подушечки на задних, что делало её шаги неслышимыми. Оно было покрыто гладкой кожей, словно тварь обтянули в ту, из которых делают женские сумочки. И даже сразу тройка ударов не смогла её прорезать.
Отступают только трусы была явным девизом Зу-Зу, так как он тут же бросился на тварь и начал её рвать зубами, пытаясь прокусить прочную оболочку. Я не отставал, присоединившись к нему, но клинок тупо отскакивал от тела.
Удар, второй, третий — пока Зу-Зу пытался перегрызть ей глотку, я рубил, как дровосек в ударе, но рубил я скорее не дерево, а железный прут. Тварь издавала потусторонние звуки, пыталась вырваться, но цепи исправно держали её. Если лопались одни, им на помощь приходили другие, и я так мог делать очень долго.
