— Тихо-тихо, — успокоил ее я. — Сейчас мы выберемся.
Внезапно в кафе бабахнуло так, что мы разом припали почти к земле. Остальные братки сорвались с места и снова открыли огонь. По ним повели ответный, и один из бандитов согнулся, раненный в живот.
— А-й-а-а-а! — Заорал он. — Пацаны! Маслину поймал!
Бандит осел, и его тут же оттянули куда-то за соседнюю машину, а потом бросились в бой.
Я выждал, пока все не скроются в Подсолнухе и крикнул:
— Давай за мной! Только аккуратно!
Вместе с Наташей, прячась за машинами, мы стали быстро продвигаться к моей пятерке. Когда добрались, я тут же принялся искать ключи, но услышал крик:
— Ай, мля… Хреново мне, постой!
Сначала я думал, что это кричал раненый человек Кулыма и потому бросил взгляд на него, но бандит уже затих, прислонившись спиной к колесу чьей-то машины.
Источник крика я распознал быстро: это были два каких-то мужика, быстро обходивших кафе с другой стороны. Оба были ранены: первый худощавый и высокий бежал, пригнувшись, с левой рукой, странно отведенной немного назад, другой, был ранен в живот и отставал, еле волочил ноги.
— Подожди! Не бросай! — Кричал он убегающему следом.
— Женя? — Уставилась Наташа на приближающихся к нам незнакомцев. — Женя!
Она, было, бросилась туда, к ним, но я тут же схватил ее.
— Куда ты? Там стреляют!
— Мой брат! Это мой брат! — Кричала она, под новый грохот очереди в кафе.
Я зажал ей рот рукой, стал оттаскивать за багажник, чтобы эти двое не увидели. А все потому, что заметил у мужика с вывернутой рукой пистолет.
— Там мой брат! Мой брат! — Мычала у меня в руках Наташа.
— Пойдешь туда — умрешь, — сказал я тихо. Потом выглянул, чтобы посмотреть, что они делают.
Эти двое пробирались по парковке и дергали ручки всех машин, которые им только попадались, видать, хотели найти открытую.
— Я больше не могу… — Услышал я, когда они уже были близко. — Не могу уйти, помоги…
Раненный в живот стал цепляться за худощавого, но тот оттолкнул его.
— Отвяжись!
Раненый упал и больше не встал, а только медленно зашевелился на земле.
Выходит, был брат Наташи тоже из банды. Видать, банды Михалыча.
Потом пришлось спрятаться за багажник. Мужик стал оглядываться, искать что-то взглядом.
— Слышь? — Внезапно прозвучал голос бандита с вывихнутой рукой. — Тачка есть?
— Не! Нету не… — Раздался другой, мужской и незнакомый голос человека, который, вероятнее всего, просто оказался не в том месте и не в то время. Прям как мы с Наташей.
Затем затрещала автоматная очередь внутри Подсолнуха. Следом грянул один короткий хлопок. Зажимая Наташу, чтобы она не наделала глупостей, я привстал, оставаясь спиной к багажнику и через плечо, обернулся посмотреть.
Погибший — застреленный мужчина лежал между машин, а его убийца продолжал дергать двери.
— Наташа, слушай. Сейчас я открою тебе рот, но ты не вздумай кричать. Хорошо? Ты сможешь помочь своему брату, когда все кончится. Скоро тут будет карета и милиция, а сейчас твоя главная задача — выжить. Если мы останемся здесь, он рано или поздно доберется сюда. Меня — застрелит, а тебя, скорее всего, возьмет в заложники.
Девушка пару мгновений просто глубоко дышала от страха, а потом среагировала, закивала, буду мол, молчать.
— Так, хорошо. Видишь вон ту машину, спереди? Белый жигуль.
— Да, вижу, — прошептала она.
— Я отвлеку его, а ты беги и прячься под ней, ясно?
— У-угу… Ладно… — Задыхаясь от страха, пробормотала девушка.
Я снова оглянулся посмотреть, где бандос. Мужик был за две машины от нас.
Стрельба внутри еще не прекращалась, и шандарахнула особо длинная очередь. Мужик аж присел.
— Пошла! — Шепнул я Наташе, и та метнулась к жигулям.
Она полезла под машину, но блестящая дутая куртка не дала ей втиснуться. Девчонка засуетилась и села на колени, чтобы ее снять.
Наблюдая поочередно за ней и за мужиком, я понял, что если ничего не сделать, то она не успеет. Когда он продолжил дергать двери и приближаться, я решился и выскочил из-за машины.
— Стой-стой! — Сразу поднял я руки в примирительном жесте.
Мужик аж подпрыгнул, наставил на меня пистолет и, нервно оборачиваясь к кабаку, покривился от боли.
Кстати, я не видел на нем крови или огнестрельных ранений. Левая рука торчала вниз и немного назад. Торчала она неестественно, и я решил, что бандос получил где-то вывих плеча.
— У меня есть машина! — Крикнул я, когда он наставил на меня ствол своего пистолета Макарова. — Не стреляй! Тебе ведь машина нужна, да?
— Ключи сюда, быстро! — Заорал он и оскалил щербатый рот. Это придало его неприятному скуластому лицу злобное выражение.
— С такой рукой ты далеко не уедешь, — покачал я головой. — Вывих. Отсюда вижу. Тебе будет тяжело сидеть, а ни то, что ехать.
Мужик застыл на месте и нахмурил брови под крупным надбровьем.
— Врач, что ли? — Спросил он.
— Да, — солгал я.
— Вправить сможешь?
— Да, но не здесь, — снова солгал я.
— Это твоя машина? — Он указал взглядом на пятерку.
— Да.
— Чего тебе надо? Нахрена выскочил?
— Я слышал, как ты пристрелил того. А я хочу пожить еще.
— Ладно, давай. Только без глупостей, — сказал он и бросился к пассажирской.
Когда я открывал машину, видел, как он держит меня на мушке, уперев пистолет в стекло своей двери. Забравшись внутрь, я тут же дернул кнопку открытия пассажирской, и бандос быстро ввалился в салон.
— Двигай-двигай!
Я завел двигатель и, врубив скорость, выжал газ. Задние колеса прокрутились, свистнула резина, и я тронулся вперед, пошел в резкий поворот и дал газу со стоянки. По ходу движения бросил взгляд под Москвич, туда, где должна была прятаться Наташа. Рядом с машиной валялась ее куртка, а в темноте, под днищем я заметил живое шевеление. Она успела.
* * *
За несколько дней до перестрелки в Подсолнухе.
Сразу после встречи Кулыма с Летовым.
Кулым сел в машину, захлопнул дверь. Он посмотрел на Косого, что сидел рядом, на заднем сидении. Его жутковатый глаз привычным делом подрагивал и в темноте салона выглядел как черноватое дрожащее пятно.
— Двигай, Сеня, — сказал Кулым водителю.
— Куда, босс?
— Довезем Вячеслава Евгеньевича, куда ему нужно, а потом домой. Слава, куда тебе нужно?
— Давайте в Павлин, — кратко ответил Косой.
— Сеня, в Павлин.
Двигатель мерса мягко заурчал, и машина покатилась назад, чтобы вновь встроиться в слабый поток машин.
— Ну так че, Слава, на чем мы там остановились?
— На том, что Иван Павлович шлет вам в качестве жеста доброй воли важную информацию. Пусть в нашей хм… компании сейчас некоторые разногласия, но он верит, что мы их преодолеем и потому попросил выяснить для вас кое-что, что было бы вам очень интересно.
— И что же передает мне Седой?
— Михайловский, больше известный как Михалыч, в конце недели будет вместе со своими приближенными членами ОПГ отмечать некий праздник. Скорее всего, день рождения. Свой или кого-то близкого. Они соберутся в баре «Подсолнух», что по Ефремова. Я думаю, вы знаете, что делать с этой информацией.
— А доказательства? — Кулым хмуро глянул на Косого.
Взгляд Косого был холоден, но нотка недоверия, с которой прозвучал голос Кулыма заставил нездоровый глаз дернуться и посмотреть резко влево.
— Конечно, они есть.
Косой потянулся в карман и достал несколько фотографий, сделанных на полароид. Кулым включил в салоне свет и стал перебирать фото.
— Вот, это Михалыч.
— Я знаю, как выглядит эта сволочь, — как-то беззлобно проговорил Кулым.
— Хорошо. Вот он у Подсолнуха. Вот на этом фото он и его люди. Кажется, это Куба и Палец. Тут он разговаривает с неким мужчиной. По моим сведениям, с хозяином Подсолнуха. Договаривается о вечере. Вроде, банда Михалыча крышует это заведение.
— Сученыш со Старой Станицы далеко забрался, — сказал Кулым.
