Два дня назад в гостиницу въехали два типа, вычурные донельзя. Костюмчики модненькие, котелочки шелковые, сорочки белоснежные, тросточки лаковые, волосики набриолиненые, усики напомаженные… Тьфу! У обоих морды хищные, руки холёные, а во взоре пресыщение жизнью и эдакая презрительная снисходительность ко всем и вся. Последний писк местного гламура. Жалко, что не последний в жизни. Представились хозяйке как французские торговцы: «Мадам! Если вы не видели Париж, значит, вы не видели ничего!» Только как по мне, не бизнесмены они ни разу, а обыкновенные шулера. Потому как, подсев к местным столпам торговли, через пять минут беседы с обсуждения деловых проектов технично съехали на карты. В смысле сыграть партийку-другую. А затем, под томные стоны: «Ах, Ля Бель Франс, ах Ля Бель Франс!» деловито обчистили своих противников. Пусть не до нитки, но до последнего наличного фартинга – точно.
После того, как галлы меньше чем за час разделали, а вернее – облапошили еще двоих, я решил попытать счастья. Точнее, некстати пробудившийся Лопатин решил, ну и меня уболтал, красноречивый…
Когда я предложил составить компанию, французы смерили меня недоверчивыми взглядами и сморщились так, словно я итальянец и воняю чесноком, но, увидев свёрнутую в рулон стопку ассигнаций (там и было-то от силы марок сорок, но если показать мельком – выглядят внушительно) изменили своё мнение и милостиво снизошли до приглашения за стол. Вот тут мон шер СашА и заставил каждого из французов почувствовать себя Наполеоном. После бегства через Березину.
Нет, поначалу они фасон держали и, даже проигрывая, вели себя достойно. Но когда сумма проигрыша перевалила за сотню фунтов, кто-то из постояльцев радостно заржал, обращаясь ко мне: «А ну, герр Мюллер, устройте-ка лягушатникам второй Седан!», французы скривились и начали ляпать ошибку за ошибкой. Ну и наошибались на двести с гаком фунтов. Персиваль (хорошо хоть не Ланселот!) Дюваль даже возымел желание меня приобнять. Двумя руками. За горло. Чтоб шея хрустнула. Но меня мужские объятия никогда не прельщали, вот и пришлось небрежно откинуть полу пиджака так, чтобы револьвер в подмышечной кобуре стал виден. В общем, пронесло. Меня от его объятий, француза – от страха. На следующий день один из постояльцев долго и нудно полушёпотом выговаривал хозяйке о необходимости постройки второго нужника. А то он (постоялец) намедни битый час вокруг сортира вытанцовывал, дожидаясь, пока француз выйдет…
Да-а-а, не будь у меня ствола… а, один фиг бы всё обошлось. Миссис Хартвуд, хозяйка гостиницы, тётка насколько красивая, настолько и строгая и в случае беспорядков самолично головёнки бузотёрам может пооткручивать. Правда, никто не гарантировал, что я и под раздачу не попал бы… Так что хорошо, что без вмешательства прекрасной принцессы, тьфу ты, трактирщицы, обошлось и справился собственными силами. Благо, в нынешнем времени даже приказчикам (в роли которого я нынче пребываю) носить оружие не возбраняется… И это здорово, потому что я даже не думал, что так быстро и так сильно сроднюсь с оружием, привыкну к тому, что у меня при себе есть как минимум револьвер, а то и два. Не считая винтовки. Хорошо, что гранатомёты пока не изобретены…
В полной мере силу привычки я прочувствовал вчера, когда ушел к посту на въезде в городок поджидать приезда наших. Брать ствол к завтраку я посчитал излишним. Прикинул, как в глазах обчественности выглядеть буду: нормальные человеки к трапезе вооружившись вилкой с ложкой выходят, а я – наганом? Решил, что так не комильфо, и оставил оружие в номере. Поглощая утренние тосты, заболтался с комвияжером из номера напротив, да так и ушел.
Дискомфорт от отсутствия наплечной кобуры я почувствовал достаточно быстро, буквально отойдя от гостиницы на десяток шагов, но возвращаться поленился. Опять же, говорят: возвращаться – плохая примета. Очень может быть, что те, кто придумал данную сентенцию, правы. Вот только просидев (точнее – пробегав: после полудня облюбованный мной камень стал напоминать адскую сковородку для грешников, и весь день я носился туда-сюда в поисках тени), безоружным весь день подле караульной будки, извелся на нет. И это притом, что лично для меня никакой опасности не наблюдалось. Зато после сеанса самоедства я стал лучше понимать Дато – тот тоже без оружия чувствует себя голым. Даже возгордился: вон у нас с Туташхиа сколько общего! Долго гордился, минуты три, а то и все четыре! А потом подумал, что это таким слабовольным неумехам, как я, оружие уверенности в себе прибавляет, но ни ума, ни опыта не даёт. А для Дато его маузер не только удобный инструмент для окончательных расчетов, но и продолжение руки… И если для меня револьвер – это привычная часть амуниции, типа штанов (без них на людях тоже жуткий дискомфорт ощущается), то для него – часть тела…
Придя к таким выводам, я долго думал, огорчаться мне или радоваться, но однозначных выводов так и не сделал. И, пока в гостиницу не вернулся, сидел (когда удавалось), как на иголках. Так что со вчерашнего дня наган теперь всегда со мной, только что под подушку на ночь не кладу, и если я все же надумаю спуститься ужинать, обязательно возьму револьвер с собой. Бо как неизвестно, съехали ли французские любители покера или меня поджидают. А если поджидают? Что мне тогда – стреляться с ними, что ли? Не-е-е, ребяты-демократы, только чай, в смысле ужин в номер. А чего? Прейскурантом услуга предусмотрена, вот и пусть местное домоуправление покажет, каких высот достиг ихний сервис… Тем более, что есть у меня желание под воспоминания о проведенном здесь времени рюмку-другую вина пропустить.
Оказывается, реклама врёт не всегда и не везде. За другие места ручаться не буду, но в «Пеликаньем береге» прислугу долго ждать не пришлось. Менее чем через пять минут после топота коридорного по коридору (тавтология, однако, ну и пусть! где ж еще бывшему преподу похулиганить, как не в своём дневнике?), кто-то вежливо постучал в дверь.
Удовлетворением гастрономических запросов постояльцев (как жаль, что только их!) нынче заведовала Мадлен, томная блондиночка с вечно вожделеющим взглядом (или это мне, истосковавшемуся по женскому вниманию, так кажется?), точёной фигурой и массивным обручальным кольцом на левой руке. Замужняя…
Не подозревая (или достоверно зная?) о буре эмоций, которую вызывает её внешний вид, плутовка невинно хлопнула глазками и, присев в коротком книксене, поинтересовалась, чего я желаю… Сказал бы я, чего в данный момент желаю, так ведь не поймет. Или поймет и мужу пожалуется. На фиг, на фиг – к терапевту. Опасаясь захлебнуться слюной, я намеренно уставился в притолоку (официантка, наплевав на нынешнюю моду, носит платья образца середины века с широким квадратным декольте) и небрежно (очень хотелось верить, что звучало именно так) попросил огласить весь список, пожалуйста. В смысле – меню. И зачем, спрашивается, спрашивал? Мог бы и сам догадаться, благо не первый день замужем, в смысле, в гостинице проживаю. Мадлен, подтвердив наихудшие опасения, довела до моего сведения, что хозяйка, уважая и чтя обычаи постояльцев, для немцев (то есть для вас, герр Мюллер! и снова в книксене грудь демонстрирует… у-у-у!!!), традиционно включает в меню капусту, сардельки и пиво… Традиции – оно, конечно, хорошо и даже замечательно, но надо ж и меру знать. Нет, я не против, изображая из себя зайца (гусары, молчать!), вечерок-другой похрумкать капустку, но третий день подряд? Закрадываются подозрения: а девичья фамилия хозяйки, часом не Торквемада? И не служила ли она в инквизиции? Как бы то ни было, мне от этого не легче. Желая хоть как-то скрасить унылый вечер (женщин нет, еда… немецко-фашистская), попросил принести бутылку вина. А чего? Фрицы не только пивасиком брюхо наращивают, еще и винцо хлещут так, что и три француза не угонятся. Вот только не срослось. Мадлен, флегматично пожав плечиками, (и колыхнув грудью! з-з-за-ра-за!) огорошила меня новостью, что последнюю в гостинице бутылку вина заказали давешние французы, чем вызвала во мне непреодолимое желание всё же спуститься вниз и устроить галлам если не Седан, то Азенкур и Кресси точно.
Похоже, официантка читала мои мысли, но не как психолог или экстрасенс, а по-своему, по-женски, предполагая, что качество и многообразие можно заменить количеством. Чуть виновато пожав плечами, Мадлен ласково улыбнулась и пообещала компенсировать недостаток вина двойной порцией пива… И это её я пару минут назад вожделел? У-у-у, дур-ра политкорректная! За неимением вина, пришлось затребовать водки, то есть шнапса. И напороться на ответ, что так далеко почитание обычаев у хозяйки не заходит. Шнапса тоже нет, есть виски. Блин, не только политкорректная, но еще и патриотичная. Учитывая, что негоже русскому человеку достижениями «насухую» хвастать, даже если всех слушателей только он один и есть, пришлось соглашаться на вискарь. Поводом и основанием для законной гордости послужил случайно подслушанный накануне игры в карты разговор.
