Хотя без обиняков, я очень благодарен капитану и его сослуживцам, что сделали за год из меня спецназовца. Правда не такого крутого, как они сами, но и салагой среди них не выглядел. За это время ни единожды обнаруживал смертельные ловушки, устроенные опытными боевиками, за что мне мои товарищи были очень благодарны, а от Семашко умудрился получить поощрение в виде отпуска на три дня.
Только куда он мне в горах, зато дрых эти трое суток, отсыпался за все бессонные ночи и жрал в три горла. Затем незаметно прошел год и наступил малый дембель. Семашко, как и пообещал мне, заплатили за год службы, как контрактнику, хорошие деньги. Уходить не хотелось, поэтому я без колебаний заключил четырехлетний наемничий контракт с государством, но перед этим выпросил месячный отпуск, повидаться с родными, увидеть Москву.
Дома мне обрадовались родные мама, папа и младшая сестренка Маша. Приехал я как раз вовремя, младшая выходила замуж и деньги, что я привез пришлись очень кстати, а то мои родители хотели в банке взять кабальный кредит. Я их от этого шага отговорил и отдал все, что заработал за год. Как я потом выяснил, эти пятнадцать тысяч долларов, что Семашко уплатил Чугунову и Синельникову, они скинулись все вместе из своих контрактных денег.
Поэтому меня еще и это подвигло на заключение контракта. Я мысленно себе пообещал, что обязательно отдам эти деньги ребятам. Месяц отпуска пролетел очень быстро. Мама, когда узнала, что я заключил военный контракт на четыре года и возвращаюсь в Чечню обратно, долго плакала и просила меня разорвать контракт, чего я не мог сделать.
— Сынок, хоть будь осторожен там? — напутствовала она меня на вокзале, куда все родные пришли меня провожать.
— Хорошо мама — поцеловав ее в лоб ответил.
Отец приобнял меня, а сестренка надолго повисла на мне и тоже как мама всплакнула. Вернулся в часть, где мне все обрадовались. Пока меня не было, одна из наших разведгрупп попала в засаду, глубоко в горах. Из двенадцати человек никто не вернулся, все там и сгинули. Начали формировать еще оду группу, чтобы выяснить, что там случилось и почему опытная спецназовская группа попала в засаду? В той группе не было новичков, все ветераны.
Естественно я напросился идти с новой группой. Опять собралась команда из двенадцати человек, возглавил которую сам Семашко, уже майор. Ему недавно присвоили новое воинское звание. О нашем выходе знали только в штабе, мы никому не обмолвились, что уходим на поиски пропавшей группы. Почти неделю добирались до места, от которого пришел последний сигнал от первой разведкоманды.
Мне что-то сильно сдавило грудь в области сердца, а потом тревога не замолкала ни на секунду. Все внимательно смотрели на меня, ведь я за эти годы стал для всех барометром. Забравшись на ближайшую сопку, я залез на самое высокое дерево и включив свой дар посмотрел в тридцатикратный морской бинокль. Передо мной расстилалось широкое ущелье, все заросшее густым лесом.
И куда бы не упал мой взгляд, всюду я видел красные, угрожающие пятна. Вся долина превращена была в одну большую засаду. Если двинемся вперед, у нас не будет ни единого шанса уйти. О чем я и доложил командиру, ему решать.
— Олег, ну и что ты думаешь? — спросил меня майор, склонившись над картой — другой дороги здесь нет, эта единственная, идущая вдоль ущелья.
— Командир, если пойдем дальше — сказал, немного набрав в легкие воздуха — дальше для нас только смерть, нас там ждут. Какой-то крот сидит в штабе и сдает нас противнику. Первую группу тоже слил он.
— Возвращаемся — мрачно кивнул мне Семашко — пока контрразведка не найдет предателя, выходы за пределы лагеря прекращаем.
Месяц мы сидели на попе ровно и весь этот месяц я тренировался с даром и пытался с его помощью найти предателя. В этом мне помогал сам командир, не уведомляя о моем даре наше командование. И он, и я понимали, как только эта информация выйдет за пределы роты, то все можно сливать воду. К чему это приведет никто не знал, но то что мной займутся ученые вивисекторы, это я знал точно, а если об этом узнает враг, то точно до дембля я не доживу.
Поэтому лучше молчать. Мое лазание по штабу и напряг мозгов ни к чему не привел. Мы с Семашко поняли, что мой дар так не работает. Он лишь начинает работать только тогда, когда мне лично начинает угрожать непосредственная опасность смерти. А такие абстрактные понятия, как поиск шпионов, дар вообще не реагирует. Поэтому мы закончили с нашими экспериментами, тем более на нас подозрительно стали косится в штабе.
Через день Семашко вызвали в контрразведку и предложили ловлю на живца. В штабе о нашем выходе и выходе исчезнувшей первой группы знали только пятеро человек. Все опытные и проверенные люди. Начальник контрразведки предложил Семашко разбить команду на пять групп, в которые войдут только добровольцы и каждый из пяти штабных будет иметь информацию только об одной группе.
Больше об этой операции никто знать не будет. И если ловушка сработает, то одна из групп наверняка попадет в засаду и погибнет. Поэтому начальник контрразведки и настаивал на добровольцах.
— Только таким образом можно поймать предателя — закончил свой рассказ наш командир — поэтому на эту операцию нужно всего двадцать пять человек, по пять в каждой группе. Пойдут только добровольцы.
Мда, если бы я мог, я бы разорвался на пять частей и каждая моя часть находилась бы в каждой группе, но к сожалению такое невозможно. Все добровольцы были из нашей роты, каждый знал, что одна из групп может не вернутся. Что знать-то? Одна группа точно не вернется, только каждый из двадцати пяти человек неосознанно старался попасть в одну команду со мной. Потому что знали, со мной у нашей команды есть шансы уцелеть больше, чем у других.
Я посмотрел на ребят и потом подошел к Семашко и отвел его в сторону.
— Командир, ты веришь в судьбу? — когда тот отрицательно кивнул, тогда я продолжил — а в мои предчувствия?
— Верю — тот твердо посмотрел мне в глаза — говори!
— По моим предчувствиям, главная фишка достанется мне — сказал немного с усмешкой — поэтому командир мне нужно выбрать одного снайпера, вторым буду я, плюс троих мулов, выносливых и сильных.
— И? — майор вопросительно поднял бровь.
— Мне нужно, чтобы они несли максимальное количество боеприпасов, мин и еды — озвучил свои хотелки — и медведи мне не нужны.
— Хм — хмыкнул командир — Петров, Войнич, Колесников и Пономарев подойдите ко мне.
Я их всех прекрасно знал, все они не первый год служили по контракту. Петров Олег, кстати мой тезка был отличным снайпером, возможным даже лучшим во всей нашей роте и главное не просто снайпер, а талантище. Всегда к своей снайперской работе относился, как художник и творец.
Войнич, Колесников и Пономарев, как никто подходили на роль мулов. Колесников Иван и Пономарев Руслан, здоровые сибиряки, косая сажень в плечах. Потомственные охотники, сызмальства занимались охотой и рыболовством. По лесу двигались бесшумно, как призраки и на себе всегда таскали тяжелые пулеметы, с солидным боезапасом.
Войнич же был длинным и сухим, но крепким, как дуб. Он кстати мог унести груз вдвойне больше себя, а весил тот довольно не мало, около восьмидесяти килограмм.
— Поступаете в распоряжение Смолянинова, в его группу — коротко приказал Семашко — сержант старший, вопросы?
— Никак нет — тут же обрадовался Войнич, ответив за всех. Хоть он и вызвался добровольцем, но умирать совсем не хочется, а тут попал в группу ясновидца, так они меня между собой называли, а мне, если честно, то по барабану, как называют, хоть горшком, лишь бы в печь не ставили.
На складе я тщательно подбирал экипировку для каждого. Ведь если что-то упустишь, то потом будешь страдать весь поход. На все, про все нам дали трое суток, а по мне кажется дали очень много. Я за сутки подобрал и экипировал своих архаровцев, а потом маялся еще двое пока остальные не будут готовы. Наконец все разобрались по своим маршрутам и пошли в горы. Моей пятерке достался наверное самый сложный и дальний маршрут.
