как это понимать? — наконец задаёт вопрос ХёБин, нарушая тишину.
— Что именно, госпожа президент? — отвечает вопросом на вопрос ЮнМи.
— Откуда ты знаешь итальянский?
— Я занималась самостоятельно, госпожа…
— Итальянским? Почему не английским? Ведь все учат английский!
— Английский я учила в школе, госпожа президент…
— Именно. Во всех школах учат английский. А ты занималась дополнительно итальянским? Почему?
— Мне захотелось, госпожа…
— Захотелось? — искренне не понимает ХёБин, — Хм… Ещё раз скажи мне, в какой ты училась школе?
— В школе Bu Pyeong для девочек…
— Н-да? — задумывается ХёБин, и говорит, рассуждая сама с собою вслух, — Но она же вроде не входит в топ сеульских школ? По крайней мере, я никогда о ней раньше не слышала. Может, это какая-то новая школа, которая появилась недавно?
— Это какая-то новая школа с углублённым изучением европейских языков? Так? — обращается она с вопросом к Юне.
— Да нет, — пожимает в ответ плечами та, — Обычная школа, госпожа президент…
— Тогда откуда ты знаешь итальянский?
— Я занималась самостоятельно.
— Сама?!
— Да, госпожа. Мне было интересно.
— Интересно? Надо же…
ХёБин окидывает ЮнМи оценивающим взглядом, глядя на неё уже несколько иначе, не так, как в начале разговора.
— Какой у тебя результат TOEIC? — прищуривается она на Юну.
— Девятьсот девяносто девять баллов, госпожа.
— Девятьсот девяносто девять?! И у тебя есть сертификат?
— Да. Я его приносила, когда устраивалась на работу, госпожа.
— Хм-м-м…
ХёБин задумывается.
— Весьма неожиданно, — после короткой паузы говорит она, видимо подводя итог своим размышлениям, — Весьма. Может, ты знаешь ещё какие-нибудь языки?
— Да госпожа, — подумав, как-то нехотя отвечает ЮнМи.
— Какие?
— Английский, итальянский, французский, — неспешно перечисляет ЮнМи и секунду поколебавшись, добавляет, — Ещё немецкий и японский…
— Ого-го! Тебе не кажется, киккакэ [1], что это уже слишком? — на хорошем японском языке интересуется у Юны ХёБин.
— Возможно, говорить, что я "знаю", не совсем правильно, — ничуть не растерявшись, на отличном японском языке отвечает ей Юна, — Наверняка во всех этих языках есть нюансы, о которых я даже не подозреваю, поскольку не жила во всех этих странах и моя разговорная практика очень мала, но говорить с иностранцами и понимать их я могу. И они меня понимают, ХёБин-сама [2].
— Холь! — несильно хлопнув ладою по столу, в удивлении восклицает ХёБин, — отличное произношение! Ты жила в Японии?
— Я никогда не жила в Японии, госпожа, — вежливо улыбается начальнице Юна и кланяется.
— Хм, как интересно! А ты сдавала тесты? У тебя есть сертификаты на все языки, которые ты перечислила?
— Нет, я не сдавала тесты, госпожа.
— Почему?
— Сертификаты стоят денег, госпожа…
— Денег? Думаю, мне следует отправить тебя пройти тесты. За счёт компании. Хочется увидеть, что ты за них получишь.
— Спасибо, госпожа президент, — Юна, вежливо кланяется и произносит ритуальную фразу корейского подчинённого, — Я буду очень стараться.
— Я распоряжусь, — подтверждающее кивает ХёБин, — И ещё…
— Да, госпожа? — поднимает голову Юна.
— Ты ведь та самая девчонка, которая тогда дозвонилась до военных и уговорила их прийти на помощь? Так?
— Да, госпожа, — секунду поколебавшись, отвечает ЮнМи, — Я тогда дежурила на ресепшене.
Выпрямив спину и подняв подбородок, Юна смело смотрит в глаза ХёБин.
— Когда бывший директор "Golden Palace" объяснял, что всё случившееся учинила стажёрка с кухни, я, признаться, не поверила. Впрочем, как и совет директоров… Позже, после более подробного расследования, я поняла, что была не права. Но это был хороший повод всех их уволить. Они были недостаточно хороши и я ничуть не жалею, что заблуждалась, когда принимала решение. Всё равно, они были виноваты в том, что не смогли организовать работу в условиях чрезвычайных обстоятельств…
ХёБин сделала паузу глядя в глаза ЮнМи.
— Скажи, — потребовала она, — О чём ты думала, когда звонила дежурному по городу?
— О людях, — не задумываясь, ответила Юна, — О людях и о репутации отеля.
— О репутации? А ты знаешь, сколько негативных статей написали в газетах и сколько предвзятых репортажей произвели на свет тележурналисты? Знаешь, чего мне стоило переломить эту "чёрную волну"?
— Сожалею, что у вас были проблемы, госпожа, но я сделала всё, чтобы "Golden Palace" вышел победителем. Все живы. Все здоровы. Это главное. И недоброжелатели были вынуждены это признать. А ещё признать то, что ради своих постояльцев руководство отеля поднимет даже армию. Об этом сейчас знают во всём мире. Я слышала, что у "Golden Palace" рейтинг стал ещё выше, чем был.
— Хм! — хмыкает ХёБин с не очень довольным видом глядя на собеседницу, — Значит, сделала?
— Всё что могла, госпожа, — кланяется ЮнМи.
ХёБин с задумчивым видом смотрит на ЮнМи. В этот момент с подносом в руках в зале появляется ХёЧжу и направляется к столику ХёБин. Та замечает её.
— Хорошо, — говорит она ЮнМи и делает отпускающий жест рукою в сторону, — Можешь идти работать. Я хочу позавтракать.
— Да, госпожа президент, — отвечает Юна и, поклонившись, уходит.
Время действия: вечер того же дня.
Место действия: дом мамы ЮнМи. На маленькой кухне ЮнМи с задумчивым видом, не спеша, манипулирует палочками, поочерёдно извлекая еду из разных чашек, стоящих перед нею на столике и отправляя её себе в рот. В столовую стремительно влетает СунОк и, бросив сумку на пол, плюхается за столик напротив Юны. ЮнМи меланхолично поднимает взгляд от чашек на онни.
— Как же я проголодалась! — восклицает пришедшая с учёбы СунОк, хватаясь за палочки и быстро набив рот рисом, начинает торопливо жевать.
Я меланхолично смотрю на неё.
— Ты чего такая? — бросив на меня взгляд, с набитым ртом, спрашивает она.
— Какая? — интересуюсь я.
— Вялая. Устала? Как прошёл твой первый рабочий день?
— Да так, в общем-то, — пожимаю я плечом.
— Расскажи, — требует она.
Вздохнув, рассказываю. Рассказываю историю про то, как меня послали за водой. И как я "лопухнулся",
