Николай сочувственно покивал, понимая, что его мнение здесь никого не интересует. Он медленно подошел к креслу для посетителей и сел, откинувшись на спинку. Кресла здесь были удобные. Кожаные, мягкие, даже, кажется, ортопедические. Шея практически перестала ныть, что существенно улучшило ему настроение. Надо узнать, где Медведь их заказывал, и приобрести в свой офис такие же. Для личного пользования.
Хозяин кабинета еще некоторое время повозмущался самодеятельностью сотрудников, на ходу просматривая и подписывая какие-то бумаги. Затем в кабинет вошла Вера с дымящимся и ароматным кофе, и хаос тут же прекратился.
— Николай Александрович, вам, может быть, анальгин? — вежливо поинтересовалась она, вырывая мастера Сна из полудремы.
— Нет, благодарю, — одаренный невольно подобрался. Если уж ему предлагают обезболивающее только по оценке внешнего вида, значит, он на самом деле раскис. Или уже стареет?
— Коля, ты что-то, действительно, плохо выглядишь, — тут же переключился на него Медведь. — Тебе, может, отдохнуть? А то ты совсем себя не бережешь, весь в работе, как всегда. Вы с Арсением у меня, конечно, золотые и незаменимые, но нужны мне здоровые. Его-то я вчера вообще в отгул на сегодня выгнал. Чтобы отоспался и привел себя в порядок. А то зарубежных гостей встречать будет некому.
Николай подождал, пока за секретаршей неслышно прикроется дверь.
— Дались тебе эти гости… Мороки с ними выше крыши, а пользы…
— Про пользу тебе Арсений может рассказать. Он мне такие сказки рассказывал. И система у них отлаженная, и ресурсы, и порядка в сто раз больше…
— Вся Европа — пол России, еще бы у них порядка не было, — снова вставил ворчливое замечание мужчина.
— Ой, я смотрю, ты не в духе сегодня, — Медведь нахмурился и наклонился к нему через стол. — Коль, я помню, что тебе это не нравится. Но попытаться-то стоит. Ты вспомни, каким этот город был десять лет назад, когда мы все начинали. Помнишь? Провинциальный центр, про который мало кто слышал. А теперь? Третий город в стране. Центр всех одаренных России. Мы же Новосибирск переплюнули. Мы же тут все с нуля сотворили. И теперь выходим на новый уровень. Это ж словами просто не описать… Россия присоединяется к Европейскому сообществу!
— Еще не присоединяется, а только пытается, — прокомментировал Николай.
Конечно, руководитель по-своему был прав. И этот разговор они начали не первый раз. Им нужно развиваться, идти дальше, расширять горизонты. Вот только каждый видел будущее по-разному. Мастер Сна считал, что у России свой самобытный путь развития, и им не стоит лезть в Европу. Ни к чему… Еще ни разу это ничем хорошим не заканчивалось, стоит только посмотреть на историю. Лжедмитрий I, который заигрывал с поляками, был казнен. Петр I оставил после себя смуту и завещал потомкам жениться на немках. И что получилось?.. В последнем русском царе немецкой крови было больше трех четвертей. Не говоря о том, что его вообще расстреляли. И вот зачем им эта Европа?
— Пытается, пытается… — передразнил его руководитель, скрещивая руки на груди и поворачиваясь боком к столу, чтобы посмотреть в окно. Вид оттуда открывался прекрасный. На самый центр города. На изгибающуюся ленту реки. На набережную… — Тут многое от Арсения зависит. Получится у него убедить Совет, будем сотрудничать. Не получится… Там видно будет. У нас и другие варианты найдутся.
Такой, задумчивый и тихий, Медведь бывал редко. Но в последнее время одаренный все чаще видел его таким. Все же время идет. Они стареют. Оба. И самому Михаилу Юрьевичу уже перевалило за пятьдесят. Он, конечно, еще хорохорится и не показывает слабину, но от дел постепенно отходит. Пора, наверное, и ему подумать о приемнике…
— Так ты чего зашел-то, Коль? — вдруг встрепенулся глава сообщества.
— Да вот, — Николай положил на стол кожаную папку, — сводки по нашим беспорядкам. Одаренных в город перед Советом понаехало, как в муравейник. Естественно, мутят что-то. Мои ласточки за ними приглядывают, но сам понимаешь… За всем не уследишь. В «Соломон» мы выделили дополнительную охрану для наших гостей. Я вот думаю, не связаться ли с кем-то еще, привлечь, так сказать, на добровольных началах.
— Про кого думаешь?
Михаил с серьезным видом изучал папку. Шутки кончились. Когда речь заходила о работе, тем более о безопасности, из шумного балагура Медведь быстро превращался в хладнокровного хищника.
— Может, Владу позвонить? У него своя охрана. Клуб в центре города, к нему и гости потянутся, надо же им где-то отдыхать. Попросим его ребят подстраховать, если что. Мало ли…
— Дельная мысль. Давай тогда я сам позвоню, а то тебя он не любит. И вот еще… Я тебе своих пару ребят пришлю. Приставишь к делу. Лишними не будут.
— Благодарю, — Николай кивнул, забирая папку обратно, и поднялся со своего места. Все, что нужно, он сказал и получил. — Надеюсь, все у нас пройдет гладко.
— И я тоже… Ну, бывай… Звони, если что.
Они пожали руки, и мастер Сна покинул кабинет, прошел через приемную, где уже ожидал следующий посетитель, пересек жужжащий офис и вышел на улицу в душный разгорающийся полдень. В его сером костюме и рубашке с длинным рукавом находится при такой температуре на улице было смертоубийством, и мужчина поспешил к припаркованному в тени деревьев Бентли. Салон еще не успел нагреться, а заработавший климат-контроль сразу же создал идеальную атмосферу. Вот теперь можно и вздремнуть. Тень в этом месте сохранится надолго, дела он перепоручил подчиненным. За пару часов его отсутствия ничего непоправимого не произойдет.
Мастер отодвинул сидение от руля, максимально откинул спинку назад, устроился поудобнее и закрыл глаза. Засыпал он мгновенно.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Арсений
Арсений гулял по набережной — любимом всеми горожанами месте отдыха. Гранитный берег с витой оградой, серо-голубая гладь воды всего в паре метров внизу, ощущение блаженной прохлады в жаркую погоду и тень от высоких деревьев. Он шел, не торопясь, приглядываясь к людям, подмечая детали, мгновенно фиксируя их в памяти, чтобы затем использовать для очередного сюжета. В его официальной работе журналиста может пригодиться любая мелочь. Город лениво дремал, разморенный теплом и отдыхом. Люди выглядели на удивление довольными жизнью. Пора отпусков и каникул сделала свое дело, снизив градус общей напряженности. То, что нужно перед Советом.
Взгляд зацепился за женскую фигуру, застывшую у самой ограды. Она стояла к нему спиной, опираясь одной рукой на витую решетку, а другой сжимая ремешок сумочки. Серо-голубой брючный костюм из какой-то тонкой ткани мало походил на последний писк моды, не говоря уже о его полном несоответствии погоде. Современные девушки в жару не носят широкие брюки и жакеты с длинным рукавом, пусть даже и столь легкие, что ветер без труда колышет ткань, создавая иллюзию ряби, окутывающей женщину. Они не носят удобные сандалии на невысоком каблуке тон в тон к сумке, стремясь взлететь над асфальтом на тонких иглах немыслимых шпилек. И от них не веет столь странным спокойствием и умиротворением. Полным довольством жизнью.
Пока взгляд отмечал мелкие детали, ноги уже несли пророка к незнакомке, чей образ казался столь притягательным. Ее темно-русые прямые волосы прикрывали лопатки и колыхались под порывами легкого ветра с воды. Она чуть повернула голову, и стала заметна линия носа и губ, не тронутых яркой помадой. Такой стиль больше подходил бы уже взрослой женщине, но мастер Времени остро ощущал, что будет сильно удивлен, когда узнает возраст гостьи. То, что она прибыла в город недавно, не вызывало сомнений. Также как и то, что являлась одаренной. Ее ауру, совпадающую оттенком с костюмом, он смог различить не сразу, но теперь видел довольно четко.
— И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
Строчки сорвались с губ, прежде чем он задумался или захотел остановиться. Арсений любил поэтов серебряного века, а вспомнившееся стихотворение почему-то казалось невероятно уместным.
