Правда, лихость из будущего чуть не подвела меня на экзамене в городе. Отвык я от трамвайных путей, а еще, что на здешних асфальтах весной сплошные ямы и ухабы. Дороги в эти времена в Архангельске представляли из себя тихий ужас. Зря мы в будущем на них жаловались. Серьезно, земля и небо! А уж весной и подавно. Чертыхнувшись в очередной раз, Гаишник заявил, что вожу я уж чересчур уверенно и быстро, приказал сделать разворот и на этом экзамен к удовольствию всех сторон закончился.
И вот сейчас меня занимали новые заботы. Пройти медкомиссию и оформить все документы в ГАИ. Районная поликлиника отличалась от той, что в моем времени в лучшую сторону. Огромное новое здание на улице Северодвинской и внутри…скажем так, красиво. И в двадцать первом веке эта клиника не могла похвастаться подобным дизайном и простором. Запись на комиссию прошла успешно, мне назначили конкретное время. Однако, что-то все-таки меняется в лучшую сторону. И девушки в регистратуре не нервные и очереди нет.
Затем в мою светлую голову пришли очередные умные мысли и ноги быстро понесли меня в сторону родной альма-матер. Благо всего пару кварталов пройти и еще чуть-чуть за углом. Тем более что двигаться по ярким майским улицам намного приятней. На газонах желтеют цветки мать-и-мачехи и первые робкие одуванчики. Листья на деревьях играют изумрудной зеленью. Эх, скоро черемухе цвести! Весна сей год запоздалая.
А ведь буквально два года назад меня уже не радовали ни цветы, ни первая зелень. Самая моя любимая пора. Конец весны и начало лета. Когда яркая зелень так и брызжет в глаза, на траве желтым-желто от одуванчиков, «черемуха машет рукавом», возбуждая запахом даже самые зачерствелые сердца. А там и разноцветные бутоны сирени поспевают. Хочется их срывать и дарить всем проходящим мимо женщинам. Обычно у нас в это время много солнца и голубое небо с несущимися с севера белыми облачками, не жарко, но радостно.
Как приятно прочувствовать эту красоту вновь! Кто не умеет смотреть по сторонам, тот глух к движениям сердца.
Я ввалился на кафедру как к себе домой и тут же взял телефонную трубку. Липневский, сидящий в углу с куратором нашего курса Сельковой, лишь молча оглянулся в ожидании. Обычно я захожу таким манером по важному делу. Но не сейчас. То есть дело-то первостатейное, но личное.
— Товарищ полковник. Еще нет? Будете! Да-да, заблудшая душа. Нормально все. Просьба к вам имеется. Нет, не по этому делу. Я тут, короче, на права сдал водительские. Нет, никого не задавил и не разбил. Есть у вас прихваты в ГАИ, чтобы поменьше формальностей? Ага, будет. Хороший, армянский. Пять звезд. Договорились.
Уф! Хоть одну проблему решил без лишних телодвижений. Замечаю любопытный взгляд Сельковой. Отличная тетка, ведет наш курс неформально, постоянно интересуется студенческой жизнью и частенько помогает. Многих ребят и девчат выручила.
— Сергей, у тебя появилась машина?
— Дают нам на время раскопок.
Андрей Викторович в курсе, но помалкивает. Он в этом сезоне на раскопках будет пребывать эпизодически, полностью сосредоточившись на описании полученных материалов. Нам их потом представлять на презентации во время конференции. К тому же он готовит защитить на этом кандидатскую. Научные кадры в преподавательском составе института считаются особо ценными. Ну и меня возьмет в следующем учебном годе помощником. Два профита разом. Получу от заезжих столичных гостей грамотный опыт археологических раскопок и гляну краешком глаза, как пишутся научные работы.
Женщина всплеснула руками:
— Ну ты везде орел!
Липневский ворчливо брякнул:
— Как бы этому горе-орлу крылья ни подрезали. Сергей, ты точно уверен в месте раскопок? Вон как церковники развонялись. Лезем в их территорию.
Я лишь посмеиваюсь. Попам дай волю, жили бы до сих пор при свечах!
— Ничего, переживут. Важное дело делаем.
— Ну тебе видней из будущего. Или откуда ты там к нам прибыл?
Шутка на грани фола для меня настоящего. Но принимаю. Мои предвидения и в самом деле кого-то напрягают. Так для пользы дела!
— Да нет, Андрей Викторович, просто я потомок енисейских шаманов. Вижу сквозь стены и землю. И что вы на обед кушали.
Липневский поперхнулся чаем, а Селькова захохотала:
— Сереж, вот ты самый серьезный человек на нашем факультете, но иногда такое выдаешь! Садовая ты голова!
— Ничего, нам студиозам можно. Михайло Ломоносов вон какие кренделя выделывал и ничего, светило русской науки!
— Так-так, — имя Ломоносова в Архангельске священно, из живого и непростого человека сделали карго-культ. — Что ты против нашего земляка имеешь?
— Да ничего, но горяч он был без меры. Сколько Михайло, будучи в Германии, назначил дуэлей и сколько морд немцам поразбивал? Загулы какие были! А об этом мало кто пишет. Может, его последующие схватки в Академии с немцами имели несколько иную подоплеку, чем досужий патриотизм.
Преподаватели переглядываются и скучнеют. Липневский мягко мне выговаривает:
— Сереж, мой хороший совет тебе на будущее. Перед посторонними об этом лучше не разглагольствовать. Михайло у нас фигура неприкосновенная и официально четко очерченная. Усек?
— Яволь, герр гауптман!
— Иди с глаз моих, лоботряс!
А я что, я не против. Хоть с наступлением белых ночей темноты на улицах не предвидится. Но все равно уже вечер. Скоро Иришка появится на пороге и потребует чего-нибудь съестного. Ей почему-то тяжело даются все эти зачеты и сессии. Ну сама виновата, надо было в эти месяцы хвосты не хватать. А с её филологическим уклоном от меня толку мало. Не волоку в теме. По пути домой примечаю хорошо забытое старое и то, чего не было в том времени. Обычно зимой идешь по темноте или некогда головой крутить. А сейчас, куда мне торопиться? Тепло, солнечные лучи тают на ветвях высоченных тополей.
Их особенно любили сажать в Архангельске. Тополя отлично вытягивают воду и дают большую крону. А новые кварталы деревяшек зачастую строили на болоте. Да прямо на болоте! Люди ходили по деревянным мосткам, которые весной регулярно плавали. Но понемногу болотина осушалась, проводили дороги, коммуникации, город разрастался. Ну а для постройки современных домов и магистралей торф вынимали полностью и засыпали затем намывным песком. Вся Привокзалка так выросла там, где я в детстве собирал клюкву. Даже не представляю масштаб вложений!
По пути заглядываю в новый торговый центр, что расположился прямо напротив ВОГа на улице Шабалина в квартале от моего дома. Его зимой открыли. Так как рядом возвидаегтся несколько кварталов многоэтажных домов. Внизу продукты, наверху промтовары. Кроме обычного продовольственного магазина самообслуживания здесь есть отдел артельщиков. Так что на ужин у нас будет гуляш из свинины по-венгерски с паприкой. В авоську уходит свежая булка, буханка черного, кусок сыра, пачка чая и творог на утро. Ирина умеет неплохо делать сырники. Так что завтрак обычно за ней. Она в отличие от моих прошлых жен легка на подъем и везде успевает. Вот видите — я уже ищу положительные качества подруги. Не к добру...
На ловца и зверь бежит! Дядя Саша копается у своей машины. Кстати, по этому поводу у меня есть до него дело.
— Дядь Саш, привет!
— Здорова студент!
Лапища у него зачетная, с такой можно и с медведем побоксировать. Ранешне мужики здоровее нашего поколения были.
— Вот должок вам принес. Спасибо за все.
— Мог бы и не торопиться, с батей рассчитались бы.
— Нет, это мой долг.
— Как и деваха твоя, — посмеивается батин кореш. — Хороша хоть? Когда познакомишь?
— Всему свое время. У меня просьба к вам будет небольшая. Там в гаражах у вас есть мужики мастеровитые? Мне тут машину для работы дадут летом. А я с железками как-то так себе. Подкрутить, залить, посмотреть. Я в деньгах не обижу.
