Но другой, в кирасе, выехал вперед. Заслонил собой индейца. Крикнул по-испански: «Хватит!». Я не знаток, но разговаривать могу.
Вообще, у меня способность к языкам. Я полиглот. И это мне сейчас пригодилось.
Вся эта кавалькада почти доехала до нас. Когда со всех сторон раздались крики:
— Амутуи! Амутуи! (Идем вперед!)
И еще пронзительные вопли. От которых невольно сжималось сердце.
Ну вот. Наши парни вступили в дело.
Глава 3
Гиблое место
Все произошло очень быстро. Я наблюдал со стороны. Сидя в укрытии за деревьями.
Индейцы заверещали. Заулюлюкали. Завыли звериными голосами. И с двух сторон дороги бросились на врагов. Из засады.
Самих соплеменников я не увидел. Только заметил, как черные фигуры рванулись из высоких кустов. По краям дороги. В центр. К противникам.
Испанцы, надо отдать должное, не испугались. Стрелять из аркебуз времени не было.
Но вот за поясом у них имелись кремниевые пистолеты. Не у всех. Только у двоих.
Бах! Бах! В темноте мелькнули вспышки выстрелов. И зазвенела сталь. Оставшиеся испанцы достали мечи.
Хм, а что там мои ребята? Не наделали в штаны от выстрелов? Я увидел, как пленные пикунче от страха повалились на землю.
Но мои воины не испугались. Молодцы. Какие молодцы. С криками налетели на врагов.
От выстрела один из индейцев упал. Другие подбежали к всадникам. Ткнули пиками и ударили палицами. Те махали мечами.
Кони протяжно ржали. И вставали на дыбы. Испанцы успели завалить еще двух моих друзей.
Один из врагов наклонился в седле. И пронзил противника. В грудь. Я видел, как кончик меча вышел из спины несчастного.
Вернее, это не меч. Скорее, рапира. Тонкая, сверкающая и безжалостная. Эх, жаль мои товарищи не носят доспехов. Да и откуда им взяться? Они даже железа толком не знают.
Другой испанец зарубил моего соплеменника. Для начала отбил удар палицы. Его конь толкнул нападающего грудью. Тот пошатнулся.
Испанец не терял времени. Тут же размахнулся, наклонился и ловко ударил вниз мечом. Наотмашь. Лезвие вошло в основание шеи воина. Выше ключицы.
Индеец мешком осел на дорогу. Из раны брызнула кровь. Струей залила грудь раненого. Плохо дело.
На этом успехи испанцев закончились. Слишком неравны силы.
Кирасы конкистадоров хорошо защищали их. От ударов копий и палиц. Оружие индейцев глухо стучало по доспехам. Не причиняя вреда захватчикам.
Но краснокожие собратья не растерялись. Быстро сообразили, что надо бить в открытые участки тела. И почти сразу воткнули копья в ноги испанцев. А длинными маканами ударили в их лица.
Это сработало. Двое всадников застонали от боли. В проткнутых ляжках. На свою беду, на них были неполные доспехи. Прикрыт только верх тела. И бедра. А вот ноги нет.
Раненые вывалились из седел.
Тоже самое случилось еще с двумя врагами. Их оглушили ударами палиц по лицу и затылку. Они выронили мечи. И упали следом. Под копыта коней.
А вот пятый оказался самый шустрый. Отбил удары копий. Огляделся. Понял, что дело проиграно. Хлестнул коня. И помчался прочь.
Это еще хуже. Уедет, поднимет тревогу. Из крепости вышлют за нами погоню. Может, и не догонят, но нервы попортят. Внезапность штурма окажется под угрозой.
В общем, как ни крути, плохо. Нельзя упускать.
Но и тут арауканы оказались на высоте. Один воин стащил с пояса болеадорас.
Чуть покрутил в воздухе. И швырнул вслед всаднику. Скачущему назад по дороге.
Бросок получился замечательный. Веревка с камнями, вращаясь, просвистела в воздухе. Догнала коня. Спутала задние ноги.
Конь с пронзительным ржанием растянулся на дороге. Испанец вылетел из седла. Закувыркался по земле. Шлем покатился в сторону.
Вскочил, бросился бежать. Но его схватили осмелевшие пикунче. Схватили и еще добавили по голове. Чтобы не дергался.
Операция закончена. Хотя нет. Это только первый этап.
Если в крепости бдительные дозорные, они увидели, что факелы заметались по дороге. Может, слышали крики индейцев. И ржание Коней. Поняли, что стряслось неладное.
По-хорошему, сейчас надо снова поднять факелы. И идти дальше по дороге. До поворота. Когда укрепление не скроется из виду. Делать вид, что все в порядке. И только потом уходить в лес.
— Чего они стоят? — спросил я. Воины и в самом деле замерли на дороге. Темные фигуры стояли неподвижно. Факелы лежали на земле. — Двигаться надо. А то сейчас придет подкрепление.
Уохкэн вглядывался в сородичей.
— Там что-то случилось, — пробормотал он. — Кто-то погиб.
Он почему-то продолжил сидеть на месте. Тогда я встал. Раздвинул кусты. И отправился к дороге.
— Эй, мачи, подожди, — зашипел Уохкэн вслед. — А вдруг еще враги будут? Тебе нельзя рисковать.
Но я его не слушал. Колючие ветки растения вцепились мне в пончо. Как будто тоже хотели остановить. Я увидел, что это маквис. Вечнозеленый жесткий кустарник, растущий в субтропиках.
Освободился. Вылез на дорогу. Направился к месту схватки. Индейцы подняли головы. Удивленно посмотрели на меня.
Они сгрудились вокруг Калькина. Тот лежал на земле. В груди огнестрельное ранение. Еле дышал.
— Почему никто не позвал меня?
Я растолкал воинов. Наклонился. Проверил рану. Кажется, сердце не задето.
Надо перевязать рану. Промыть. Переложить в повозку. И поскорее увезти. У себя в сумке я видел травы и перец чили. Природный антисептик. Можно обеззаражить рану.
— Поднимайте его. Переложим на повозку.
Кальфукур взял было Калькина за руки, но тот покачал головой. Оттолкнул ладони великана. Поманил меня.
Я наклонился ближе. Калькин схватил меня за запястье. Так сильно, что руки чуть не треснули.
— Ты теперь в ответе. За наш реуэ, — он говорил хрипло и тихо. — Теперь я вижу. Ты не такой, как мы. Ты из другого времени.
Я остолбенел от удивления. Да, кстати. Раньше я был агностиком. Но теперь сильно качнулся в сторону религии. Реинкарнации и кармы. Видимо, в этом есть смысл.
— Я ухожу на запад, в царство мертвых. Спаси наш реуэ, — хрипло попросил Калькин. — Спаси мапуче. Ты сможешь.
Я смотрел на него. Не знал, что ответить. Потом кивнул.
А Калькин отпустил меня. Уронил голову на землю. Обмяк, как будто из него выпустили воздух. И закрыл глаза.
Я пощупал пульс. Ничего. Готов. Сердце тоже не бьется. Все-таки, рана оказалась смертельной.
— Калькин перешел к духам, — заметил кто-то из индейцев. — Он был великим кона.
Кальфукур посмотрел на меня. Потом снял с Калькина амулет. Передал мне.
— Теперь ты наш иналонко. Командуй.
Ах да. Точно. Надо спасать наши задницы. Я поднялся. Ладони испачканы кровью Калькина.
— Положите его тело на повозку. Свяжите пленных. Поймайте коней. Поднимите факелы. Держите на виду. Чтобы в Тукапели видели. И пошли по дороге.
Указания четкие и ясные. То, что надо, чтобы встряхнуть людей. Все тут же задвигались. Бросились исполнять.
— А что делать с пикунче? — спросил Нигиг. — Убить? Или тоже в плен?
Ох, я же забыл, куда попал. Гуманизм не ценится. Он даже не спросил, можно ли отпустить других индейцев.
— Сейчас разберусь, — я подошел к пленным индейцам.
Так, насколько я помню, пикунче — такие же арауканы. Как и мы. Они жили севернее нас, мапуче, людей земли. За рекой Мауле. Их так и называли пикунче, что значит северяне. Или промаука.
Из-за того, что их земля на севере, пикунче первыми угодили под удары конкистадоров. И почти покорились.
Нет, глупо их убивать. Или брать в плен. Они наши потенциальные союзники. Потому что тоже ненавидят пришельцев.
Северян оказалось два десятка. Я пересчитал. Двадцать четыре. Все мужчины. Молодые, лет пятнадцати. И постарше, лет за тридцать.
Я оглядел пленников. Они стояли передо мной. Угрюмые и молчаливые.
— Вас захватили в плен, — сказал я. — Лишили земель и убили родных. Вас самих хотели использовать для работы. Как скот. Выбирайте. Или идите, куда глаза глядят. Потому что, вы свободны. Или присоединяйтесь к нам. И воюйте за свободу. Вместе с нами.
