Я подъехал к зеленому, облупленному от времени забору. Именно за ним и располагалось нынешнее жилище Шелестова. Когда остановился, то заметил рядом с калиткой, в сугробе, что высился у тротуара, что-то странное. В полутьме, разгоняемой одними лишь тусклыми лампочками на жактовых крылечках, виделось это что-то как куча мусора или тряпья.
— Ну, давай только по-быстрому, — сказал Шелестов и вышел из машины.
Выйдя следом, я пошел не к калитке, как сделал Саня, а к куче тряпья, что оказалась живым человеком.
— Вить, ты чего? — Обернулся Шелестов, едва тронув калитку.
Опустившись рядом с незнакомцем, я отодвинул со лба его старую ушанку. Глянул на грубое лицо.
— Ну кто там? — Подошел за спиною Шелестов. — А! Так это ж дядя Сережа Измайлов. На автобусе работал, а как уволили, так забухал. Ты не переживай, он мужик закаленный. Э! Дядь Сереж! — Крикнул Шелестов.
Мужчина не отреагировал. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Я тронул ему шею. Почувствовал ровный пульс.
— Живой, — проговорил я.
— Ну и отлично. Пойдем. Времени мало. А он щас оклемается. Дядь Сережа, он такой: идет с пьянки, бухнется где-нить. Полежит-полежит и встает. Дальше идет.
— Он тут живет?
— Ну да. Во дворе, третий дом, — ответил Шелестов.
Нельзя его тут бросать. Сам идти он не сможет, а к утру замерзнет насмерть. Так что я решил затянуть его домой. Шелестов должен знать, в каком жакте он живет. Я похлопал мужика по карманам шубы. Забрался в один и вытянул короткий ключик на веревочке. Встал.
— Хватай. Донесем его до дома.
— Вить, ты чего? — Удивился Шелестов. — Да он щас встанет! Дядь Сереж! Вставай!
Мужик зашевелился, что-то пробурчал под нос.
— Во! Видишь⁈ Нормально все с ним. Не пропадет. А если ты его щас потащишь, так мы точно опоздаем, вон сколько времени уже!
Шелестов задрал рукав куртки, показал мне свои механические Оrient три звезды. Ох и гордился он этими часами. Рассказывал всем, что подарил их ему американец, с которым познакомился Шелестов где-то в Москве, когда гостил у родственников.
— Хватай, говорю, — сказал я, взяв мужика за руки.
— Витя, да ты че⁈
— А, черт с тобой, — проговорил я и потащил его сам.
Мужчина заурчал что-то невнятное, когда я вытянул его тело из сугроба. Пнув ногой калитку, я втащил пьяного во двор.
— Ну мы с тобой точно опоздаем! Чего ты вообще такое творишь⁈
Шелестов все же схватил мужика за валенки, с трудом оторвал от земли. Так, мы и потянули его к ближайшему жактику, где в крохотном окошке горел свет. Дорогу показал Шелестов, знал, где живет мужчина.
На пороге я постучался. Открыли почти сразу. Из-за двери выглянула и удивленно уставилась на нас полная женщина в теплом жилете и простой юбке.
— Ваш? — Спросил я, кивая на пьяного.
— Сережа! Что с ним⁈ — Испугалась женщина
— Пьяный. Упал, до дома не дошел. Но не переживайте, живой.
Опять упал! Скорее, вносите его внутрь! Давайте!
Суетясь, словно курица, женщина широко распахнула дверь, посторонилась, чтобы мы вошли.
— Давайте его сюда, в прихожку, на диван. Тут потеплее!
Мы спустились по крутым ступенькам, пронесли пьяного через крохотную кухоньку, уложили на диван. Хозяйка тут же стала стаскивать с него обувь, снимать шубу.
— Спасибо! Спасибо вам, ребятки! — Глянула она на меня, не отходя от мужа. — Сережа у меня сейчас в беде настоящей! Всю жизнь справным мужиком был. Водителем! А как на городской автостанции пошли сокращения, как уволили, так запил, что сил никаких на него нету! Вот что с ним делать? Второй раз уже так, за зиму. В первый хоть растолкали, а щас бы и помер, если б не вы!
— Да ладно! Чего там? — Разулыбался Шелестов, — нам несложно. Как же так можно-то, пройти мимо, когда человек в беде?
— Ух. Чего-то у него жар, — пощупала лоб женщина. — Горит весь! Вызову-ка скорую от греха подальше!
Она побежала в соседнюю комнату, я услышал характерный звук телефонного диска.
— О. Повезло, — проговорил Шелестов. — Можно отсюда позвонить.
— Чем я вас поблагодарить-то могу? — Вернулась женщина. — Может, чаю? Или голодные? Я тут пышек напекла. Не хотите? С медом!
— Да не, спасибо, — Я улыбнулся. — Можно я от вас позвоню?
— А! Да-да, конечно!
Женщина провела нас в соседнюю, широкую комнату, огороженную от прихожей прибитым к косяку покрывалом. Ну, чтобы теплее было. Тут, на тумбе, рядом с разложенным в кровать диваном стоял дисковый телефон.
— У тебя твоя записная книжка с собой? — Спросил я у Шелестова.
— Ну да. Ты ж знаешь. Я с ней и не расстаюсь совсем. Из дома без нее не выхожу.
— А ну, дай.
— Эт зачем?
— Дай, говорю, — глянул я на него строго.
Шелестов округлил глаза. В них блеснул страх. Однако он все же расстегнул куртку, полез во внутренний карман. Вытащив книжицу в черной дерматиновой обложке, передал мне.
Я полистал, быстро нашел в печатном бухгалтерском почерке Шелестова нужные строчки, неловко покрутил диск (отвык уже от таких старинных вещей). Прислонил трубку к щеке.
— Кому ты звонишь? — Прошептал удивленный Шелестов.
Не прошло и двух гудков, как мне ответил приятный женский голос:
— Да, Алло.
— Здравствуйте, — заговорил я. — Я попал к Сергею Злобину?
Глава 3
— Да, к Сергею Павловичу.
У Шелестова глаза стали как два пятака. Он быстро-быстро заморгал.
— Меня зовут Виктор Летов. У меня с ним встреча в девять вечера.
— Секундочку, сейчас посмотрю.
Пару мгновений я слышал в трубке шелест бумаги. Потом девушка снова заговорила:
— Да, совершенно верно. Летов Виктор и Шелестов Александр. На девять вечера.
— Прекрасно, — ответил я. — Отмените. Скажите Сергею Павловичу, что мы передумали.
— Ты чего творишь, Витя⁈ — Полушепотом зашипел Шелестов. — Ты с ума сошел⁈
— Поняла. Может, что-то передать? — Спросила секретарша.
— Дай! Дай мне трубку! — Тянул к телефону руки Шелестов, но я отмахнулся.
— Нет. Ничего не надо. До свидания.
Положив трубку, я посмотрел на Шелестова.
— Ты чего⁈ Ты… да ты… — Задыхался он.
Явилась хозяйка, обеспокоенно посмотрела на нашу перепалку, но сказать ничего не решилась.
Я посмотрел на нее успокаивающим взглядом и сказал:
— Не беспокойтесь. Все хорошо, мы уже уходим.
Чтобы не ругаться в чужом доме, пришлось вытолкать возмущенного Шелестова на улицу. Тот сопротивлялся, пытался возникать:
— Витя, что ты учудил⁈ Ты все нам испортил! Не будет денег, не будет и охранного агентства!
— Ну… Ну спасибо вам! — Несмело закричала вслед хозяйка, но тут же закрыла за нами дверь.
Схватив Шелестова за грудки, я заглянул в его заблестевшие от досады глаза.
— С этого дня, — проговорил я, — мы с тобой больше не работаем.
— Что⁈ Как это не работаете⁈
Ничего не ответив Шелестову, я продолжал оттягивать его от жактов, к центру дворика.
— Да что на тебя нашло, Витя⁈ Ты так долго уговаривал мужиков основать агентство, а теперь все сам же похерил!
— Успокойся, — встряхнул я Шелестова.
— Да ты…
— Успокойся, сказано тебе.
Шелестов застыл в моих руках.
— Падла ты, Саша, — продолжил я, — думал, не узнаю, что ты с братками, с Черемушек связался?
Шелестов выпучил на меня свои изумленные глаза. Даже рот открыл. Хотел что-то сказать, но закрыл обратно. С трудом сглотнул.
— Я ваще не понимаю тебя… Какие братки?.. — Заговорил он несмело.
— Не притворяйся дурачком. Ты пытался скрыть это все от нас. Знаешь же, что Злобин связан с Черемушками. Вернее, у него с ними терки. Сопротивляется, не дает подмять себя полностью. А ты через Черемушек хотел его шваркнуть. А потом и нас шваркнуть.
— Я… Я вообще не понимаю… — Совсем растерялся Шелестов.
Я отпустил Шелестова. Тот, изумленно посмотрел на меня, поправил ворот куртки. Ум у Шелестова был быстрый, и удивление его очень скоро прошло. Догадался он, что я все знаю, и отпираться нет никакого смысла. Ох и будет же он ломать себе голову: как это я так всю его крысиную схему выяснил?
