без лестницы не забраться. Карл пропустил Джорджа вперёд и тот без пререканий смело вошёл в воду и приладил лестницу. Для этого ему пришлось залезть прямо под стекающие нечистоты, и он промок чуть не полностью, разве что голова осталась сухой. Но лестницу он поставил так, что мы с Карлом смогли забраться, не намочив даже обувь. И ступили в грязную жижу, подняв со дна муть.
В нос ударила тяжёлая мерзкая сортирная вонь. Горло перехватило, и я закашлялся. Карл, тоже зашёлся кашлем, он достал из кармана платок и приставил его к лицу. Такой же платок он протянул мне и, что неожиданно, Джорджу, который стоял позади нас с зелёным лицом и сдавленно перхал, стесняясь кашлять.
От платка пахло травами, резко, но приятно. Мы постояли немного, периодически отнимая платки от носа, и когда запах из коллектора перестал казаться настолько мерзким, что невозможно было дышать, двинулись внутрь канализации.
Чем дальше мы заходили, тем глубже становился уровень жидкости на полу. Хорошо, что сапоги я выбрал достаточно высокие, до колен.
Я шёл впереди, освещая фонарём стены. У выхода они были довольно чистыми, видимо, тут периодически проводила чистку, но чуть углубившись, я обнаружил то, что искал. Стены, примерно на высоте человеческого роста, были покрыты несколькими неровными полосами тонкого белого налёта, идущего вдоль коллектора. Я подозвал Карла и указал на них:
— Вот это нам нужно соскрести и сложить в кружку.
Он, утопая в воде до середины голени, прошёл несколько шагов вдоль стен, разглядывая белые разводы.
— Не беспокойся, нам хватит, — сказал я, — эти отложения должны быть тут везде. Ну, кроме мест, где тщательно убирают.
— Джордж, — крикнул он, — Приступай.
Камердинер подошёл, поставил лестницу и принялся за работу. Я держал фонарь, так, чтобы ему было достаточно светло. А Карл привалился к противоположной стене и спиной и начал философствовать.
— Невероятно, — сказал он, — из испражнений, из того, от чего мы привыкли избавляться, можно смастерить грозное взрывающееся оружие! Если ты действительно это сделаешь — станешь великим человеком с мировым именем. Может, даже героем Стайрии.
— Из этого не только взрывчатку делают, — ответил я, — и в сельском хозяйстве сгодится, и в… — я запнулся, в местном языке не было понятия «химическая промышленность», — других, новаторских областях.
Упоминание новаторства сработало как катализатор: Карл сел на любимого конька и заговорил без перерыва. Мы с Джорджем, переставляя лестницу, по очереди залезали на неё шкрябать стены, а он разглагольствовал о прогрессорстве, технологиях и о жизни, в которой всю работу за людей будут выполнять машины. И вот тогда нам даже не пришлось бы лазить по лестницам и шпателем скрести стены, это смогли бы делать специально сконструированные аппараты.
Я был на лестнице, когда услышал слабый шум внутри коллектора. Я убрал шпатель за пояс и попросил у Джорджа второй фонарь. Шум нарастал, и уже почти сравнялся по громкости, с голосом Карла. Он тоже его услышал и замолчал. Все навострили уши.
Я отрегулировал стёкла фонаря, так чтобы он светил как можно дальше и направил луч вглубь коллектора. Всё равно ничего не видно. Тут Джордж вскрикнул. Я резко перевёл взгляд и краем глаза заметил скользнувшую у его ног длинную тень.
— Светите под ноги, — крикнул я.
Свет от фонарей опустился в воду. У ног моих спутников периодически проплывали длинные змееподобные рыбы, похожие на наших земных угрей.
— Что это?
Ответить мне не успели. Вода под ногами моих спутников забурлила. Угри, испуганные светом, заметались, сплетаясь в клубки. Рыбы начали наползать друг на друга, выпрыгивать из воды, норовя укусить человека острыми белыми зубами, сверкающими в свете фонарей. Джордж пытался отбиться шпателем, а Карл энергично размахивал тростью.
Я совершенно не представлял как могу им помочь, и не придумал ничего лучше, чем, перехватив удобнее шпатель, кинуться в бой. Но только я собрался прыгнуть прямо в гущу кишащих рыб, как Карл выкрикнул:
— Они ядовиты, не спускайся с лестницы.
Я в растерянности смотрел, как мои товарищи отбиваются от опасных тварей и ничего не мог поделать. Стоял я недолго, косяк угрей ушёл так же быстро, как появился. Только несколько штук, вцепившихся в плоть выше сапог, свисали с ног Карла и Джорджа. Они вяло шевелились, хватая тварей двумя руками и тщетно пытаясь оторвать их от себя.
Я спрыгнул и кинулся им помогать. Угрей было немного, но они крепко держались зубами. С трудом я оторвал двух, потом приноровился, оказалось, если сжать угрю голову, он ослабляет хватку, и его легко снять. Я снял всех тварей с Карла, потом с Джеймса. Ходить они ещё могли, но передвигались очень медленно. Мне пришлось облокотить их на себя с двух сторон, и вести, придерживая обоих за талию.
Лестницу, шпатели и фонари я бросил. Трость Карла потерялась где-то в мутной жиже. Осталась только кружка, почти наполненная соскобленной со стен мочевиной, которую я крепко держал, да саквояж Карла, который Джордж наотрез отказался бросить.
Я неожиданно понял, что слабею по мере приближения к выходу. И это явно не от тяжести двоих человек, которых мне приходится почти тащить, я знаю свои силы. Наверное, меня задела зубами одна из рыбин, и теперь я тоже отравлен. То есть теперь и я, возможно, добравшись до выхода, лягу пластом и помру, ласково омываемый водами Зетты и минвилльской городской канализации.
Выход был совсем рядом, когда я споткнулся и мы втроём растянулись на полу в грязной вонючей луже. Двоих я поднять уже не мог, тем более что они почти не передвигали ногами. Я схватил Карла подмышки и вперёд спиной двинулся к выходу. Мысль о том, как бы не свалиться с края трубы посетила меня поздно. Я свалился с двухметровой высоты прямо на покрытое камнями дно речки. Карла я не удержал, и он остался лежать наверху.
Вода освежила, но я стал задыхаться. Рефлекторно я сел на камнях, глубоко вдохнув. Голова прояснилась, и я огляделся. Недалеко от меня, на берегу играли дети. Я крикнул, и они охотно подбежали.
— Найдите доктора, — заплетающимся языком попросил я их, — когда вернётесь, получите… — я тщетно вспоминал название местных разменных монет, и ляпнул первое, какое пришло в голову.
— Ну, встал!
От рывка воздух вылетел из груди, а по плечам жгучей молнией пробежала острая боль. Я попытался вывернуться, но некая неведомая сила прижимала мои кисти друг к другу за спиной и не давала пошевелить руками. Следующий рывок заставил меня вскрикнуть от боли и подняться на ноги.
