учёбу, а потом и на мою. Ну, тут много говорить было не о чем — всё же только первый семестр заканчиваю, ни хвастаться нечем, ни жаловаться не на что. Меня понесло было в очень интересный, как мне казалось, рассказ о кристаллографии в целом и о парадоксальности макра, как кристалла — но дед вовремя остановил. Точнее, я сперва решил, что он меня перебил на самом интересном месте — но потом увидел облегчение на лицах присутствующих… Зато тему учёбы тут же свернули насовсем.
Перешли на планы на будущее.
— Планы — развивать семейное дело и возрождать свой род, а то на данный момент в нём только я и остался, что слишком рискованно.
— А что за дело?
— Уже почти двести лет, буквально полтора года осталось, будем отмечать его двухсотлетие. У нас есть бровар — то есть, пивоварня, — пояснил я для Мурлыкиной-старшей, на случай, если она этого слова не знает, будучи уроженкой других краёв, при ней цех, выпускающий дрожжи хлебопекарные, а с недавних пор — пивные дрожжи в виде пилюль, как добавку к пище. Кроме того — винокуренный заводик, и три трактира. Недавно по случаю достался ещё один заводик, но он после аварии, плюс расположен не очень удачно и есть проблемы с персоналом для него. У меня сегодня поезд — надо по дороге домой заехать туда, на завтра назначена встреча с управляющим и другими заинтересованными лицами.
— А что у вас для души, какие увлечения? Машенька наша, например, недурно поёт и играет на трубе.
— На саксофоне, если быть точным. Я знаю, мы с ней и познакомились на одной из репетиций. Так что для души — думаю, продолжу сочинять песни, которые Машенька будет исполнять ко всеобщему удовольствию. Это, кстати, не только «для души», но и для семейного бюджета пользу приносит.
— Ну, для пользы бюджеты надо ещё многое сделать! — с лёгкой снисходительностью ответил Мурлыкин. Не понял, он что, пластинку не видел? А ведь точно — не видел! Ну, держись!
— Екатерина Сергеевна, можно вас попросить — подайте Василию Васильевичу ту пластинку, что я принёс. Спасибо.
Пока Мурлыкин крутил в руках конверт, а потом изучал автографы и вникал в суть прочитанного, я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, без хвастливых ноток, пояснил:
— Детали коммерческого соглашения я разглашать не имею права, но рассчитываю, что моя доля дохода от этой пластинки покроет расходы на реконструкцию родового поместья Дубовый Лог.
Ага, проняло. Маша вообще расслабилась и сияет.
— Кстати, возвращаясь к семейному делу. Я принёс кое-какие образцы для дегустации. Где-то у горничной должны быть сорокаградусная клюквенная настойка и двадцатипятиградусная брусничная.
— О! А я думал, и то, и другое — компоты дамские! Значит — клюкнем сейчас, раз такое дело! Дарьюшка, а принеси-ка гостинцы сюда!
— Главное, не наклюкайтесь — Юре в дорогу ещё.
Больше серьёзных тем не поднимали. Тем более, что вскоре пришли младшие сёстры Маши. Звали их Ирина и Василиса соответственно. Маша, пока сёстры раздевались, переобувались и вообще готовились к выходу в гостиную, передала мне купленные ею для них подарочки. Какие-то девочковые вещички, смысла которых я толком не понял и уж точно никогда не купил бы. Боюсь, что источник подарка они вычислят влёт, ну и ладно. Приняли они подношения благосклонно, а когда обнаружили вложенные туда банковские билеты — по два у каждой, номиналом в двадцать пять рублей, и моего пояснения, что это «на конфеты, и на мелкие расходы, на которые е попросишь денег у папы» — и вовсе оттаяли.
Средняя выглядела абсолютно домашней кошечкой (хотя внешность бывает обманчива), а вот младшая оказалась, похоже, ещё большей заразой, чем старшая. После комплимента расцветающим юным бутонам, которые превращают дом своего отца в настоящую оранжерею она, усаживаясь рядом со мной, негромко произнесла:
— Подкуп и лесть? Не худший способ приобрести союзников, продолжайте в том же духе!
Ах, так? Ну, держись, мелкая!
— Живёт, говорят, в Минске девушка — ну, уже молодая дама, конечно, с красивым древним именем Василиса. Как-то встретила она и полюбила парня из Болгарии с древним болгарским мужским именем Светлан. А их дочка больше всего любит дразнить окружающих и новых знакомых рассказывая им, что её маму зовут Вася, а папу — Света[1].
Больше всего развеселилась средняя:
— Ну всё, Васька, будем искать тебе мужа-болгарина!
— Не «Васька», а Василиса Васильевна! То есть — Вась-вась! Ну, или «Вася в квадрате», если будешь вредничать. — Последнюю фразу я произнёс тихонько на ушко соседке.
Но та не сдавалась. Немного откинувшись в сторону, она сделала большие глаза и преувеличенно восторженным тоном сказала:
— Ой, Юра, вы такой смелый! Другие Машкины кавалеры сразу разбегались, как тараканы, стоило им только узнать, что наш папа — жандарм!
И смотрит, зараза, ждёт реакцию. Скрип зубов Маши мне, возможно, почудился, а вот тихое и возмущённое: «Васька!» от соседки слева — нет.
— Видите ли, любезная Вась… — тут я сделал небольшую паузу. — … илиса Васильевна! Дело в том, что с вашим многоуважаемым отцом мы познакомились где-то на полгода раньше, чем с вашей восхитительной сестрой. А на данный момент мы с ним в некотором роде коллеги.
— Так неинтересно! — буркнула Василиса и отвернулась. В этот момент стала так похожа на милого надувшегося щеночка, что я с трудом удержался от того, чтобы потрепать по голове и вообще — затискать. Боюсь, не поняли бы остальные такого моего поведения. Но повернувшись к маме этого пузырика, не удержался, прокомментировал:
— Она сейчас такая милашка, правда?
Та только тихонько рассмеялась. В общем, на вокзал меня провожали уже как своего, приглашая заходить в гости «по-простому». Даже Вася буркнула:
— А ты ничего так, забавный. Заходи, если что. Но только я белковый крем и ириски не очень люблю.
— Василиса!!! — Мама её всё же расслышала последнюю фразу.
[1] Реальный случай. Этого миловидного голубоглазого блондинистого тролля с бантиками, обожающего выносить мозг окружающим, водили в тот же садик, что и моих младших, но в группу на год моложе. Однако как-то в начале лета группы объединили…
Маша выскочила меня провожать до двери подъезда. И сходу начала проявлять заботу:
— А ты не замёрзнешь⁈ Как ты вообще без вещей в дорогу собрался⁈
«Хе-хе. Заботу проявлять начала. Значит, уже считает своим, о просто знкомом беспокоиться бы не
