по своей милой привычке давно назревшие решения. Он император, но правит державой, пока мы все его поддерживаем. Помнишь, что сказал старик Драгомиров на его счет?
— Сидеть на престоле может, управлять империей неспособен, — Александр Михайлович великолепно запомнил ставшие крылатыми в узком кругу членов правящей династии слова.
— Потому его нужно убрать с трона, пока все не зашло слишком далеко — его правление приносит стране сплошное несчастье. С Ходынки началось, и с революцией закончится, когда его самого с семьей в подвале Ипатьевского дома, что в Екатеринбурге, не расстреляют. Через двенадцать лет сие событие будет, Сандро, а вместе с ним многие члены династии погибнуть. И я не хочу, чтобы тебя на корм рыбам отправили с колосниками на ногах, а меня в навозной жиже утопили, штыками исколов. Никого жалеть не будут, ни старых, ни малых — революция, твою мать!
— Он тебе о том сказал⁈
Голос дрогнул, дал «петуха» — узнать о своей смерти, да еще вот таким жутким образом, потрясение сильнейшее. И поверил — лицо фельдмаршала исказила гримаса, последовала забористая ругань.
— Напрямую нет, примеры привел — улыбка у него дьявольская, и смердел трупом. Остальное я домыслил, по его рассказам, конечно. Ночью спать не могу, кошмары до сей поры мучают! Потому решать нам надо быстро и круто — убрать бездельника, что всех под топор подведет!
— Ну да — «пугачевщина» в таком случае милой забавой покажется, тот казак совсем писать не умел, а нынешние карбонарии как на подбор с университетскими дипломами…
— С крестами они могильными в головах, уже многие. Ты думаешь, я такое спускать намерен, у жандармов защиту искать? Вот они где, списочек целый написали, на добрую сотню имен! Всех разыщут со временем, а там все просто будет. Вспомнил, как ублюдка Кравчинского, что генерала Мезенцева зарезал, спустя полтора десятка лет под паровоз в Лондоне засунули. Убийство шефа жандармов ему не простили, а тут на кону ребром жизнь династии! И тебя, и меня! Слюнтяйство недопустимо — их нужно опередить!
От слов фельдмаршала повеяло жуткой решимостью и большой кровью — на такое был способен. Пусть не цесаревич Константин Павлович, конечно, но в средствах «Лукавый» стесняться отнюдь не будет, к тому же в своем нынешнем положении возможности имеет для этого занятия широчайшие. Да и в деньгах пока нет ограничений, хотя министр финансов вместе с Витте уже выказывают недовольство. Но уже всем понятно в какую копеечку вышла их пресловутая «экономия», и к каким лишним затратам привела. Это додуматься надо — гонять корабли ремонтироваться на Балтику, чтобы не строить заводы и верфи во Владивостоке, обосновывая, что это «непозволительно дорого». Недаром в кают-кампаниях офицеры уже открыто говорят, что изменники при дворе в Петербурге делами вершат. И похоже на то, если принять во внимания все произошедшие странности, что сами по себе вроде можно объяснить по отдельности, но все вместе их можно трактовать как предательство, не иначе.
— Я ведь не зря обратную отправку трех корпусов придержал, понятно стало, что Витте не просто так потребовал выполнения мирных договоренностей, — Николай Николаевич словно прочитал его мысли. — Запасных демобилизовать нужно, иначе бы возмущение произошло, революционеры ведь не зря агитацию ведут. Но перевозить дивизии обратно, за уральский хребет, тогда как японцы не выполнили условий — безумие. Нас тут хотят специально ослабить, и сим моментом воспользоваться. Только не выйдет у них ничего со мною — научен горьким опытом. Раз дела такие пошли, Сандро, нам с тобою сейчас все обговорить нужно…
«Лукавый» — его не зря так называли в гвардии и армии офицеры. Памятуя последнее слово молитвы, где говорится об избавлении…
— Я думаю, Николай Иванович, англичане передали японцам гораздо больше кораблей, чем объявлено о так называемых «покупках». А перемирие и подписание договора позволило нашему противнику освоить переданные броненосцы и броненосные крейсера. Поверьте, я уверен в том, о чем вам говорю — противник по моим расчетам имеет сейчас столько же кораблей линии, что и перед началом этой компании, только более превосходящих, как по водоизмещению, так и по вооружению наши броненосцы.
Небогатов помрачнел отложил в сторону карандаш, задумчиво посмотрел на начальника штаба флота, контр-адмирала Брусилова, назначенного на эту должность еще прошлым летом. Что-то такого нехорошего он ожидал, и новость не оказалась для него шокирующей. И сейчас он нисколько не сомневался в словах протеже покойного Фелькерзама — тот умел отбирать офицеров по деловым качествам и способностям.
Умный и толковый, и главное — чрезвычайно деятельный и энергичный, Лев Алексеевич ратовал за скорейшее создание Морского Генерального Штаба, и добился своего, пусть и в урезанной форме. Фактически получил от наместника «карт-бланш» и «добро» от Морского министра адмирала Бирилева, плодотворно занялся им же и предложенными новшествами, внедряя их в жизнь. Так как сейчас Тихоокеанский флот включал в себя все боеспособные корабли Российской империи, то полученный опыт мог оказать сильнейшее влияние на развитие морской силы державы.
— По данным разведывательного отдела речь может идти о паре новых броненосцев типа «Дункан», и двух-трех броненосных крейсерах, возможно типа «Кент». Последние имеют максимальный ход в двадцать три узла, представляют реальную опасность не только для наших вспомогательных крейсеров, но и вообще для любого крейсера. Не исключая «Аскольда» и «камушков» — машины на них порядком изношены. Эсминцы уйти смогут, но только если будет штиль — при любой волне их быстро догонят.
Вот теперь Николай Иванович реально оценил угрозу, и, несмотря на всю свою выдержку и невозмутимость, мысленно выругался, проклиная «туманный Альбион». Вернее, «коварный» — именно такова исторически сложившаяся у англичан репутация, и это еще мягко сказано. И сомневаться в словах Брусилова не приходилось — тот за десять месяцев наладил настоящую разведывательную работу, о которой раньше и речи не шло. Сведения о противнике собирали по «старинке», на корабли назначали студентов Восточного института, знающих японский язык — кое-как научились в походах перехватывать, и не только «читать» японские радиограммы, но и быстро использовать извлекаемую из них информацию.
Так «владивостокские» крейсера под командованием вице-адмирала Безобразова во время одного из выходов смогли перехватить и отправить на дно вражеский войсковой конвой, с целым гвардейским батальоном, что пошел на корм рыбам. А как иначе — война, а противника на ней необходимо уничтожить всеми доступными способами!
Так что полезность систематической и масштабной разведывательной работы оценили в полной
