же олени попадались ему четыре раза, пока что стрелять не стал, но труда не составит. Что же до волков, то тут результат промежуточный: с ними он встретился, и закончилось это победой человека. Двоих завалил, третий ускакал на трёх лапах, картечь вырвала кусок из волчьей задницы. Вот только эти волки не были последними здесь, оставалось их ещё немало, стало быть, решение проблемы откладывалось на неопределённый срок. И ведь умные твари, настолько, что, потеряв троих, немедленно стали убегать при виде Иванова, даже если у того ружьё висит за спиной.
Вот, опять же, что с волками не так? Обычные, наши, серые волки, тамбовские там, или ещё какие, они ведь летом парами живут, потомство выводят, а к зиме сбиваются в стаю и кошмарят окружающий мир. А эти? Подробно изучить волчий уклад не получилось, но Иванов сделал вывод, что хищники живут странным прайдом, вроде львиного, голов на тридцать, где всем заправляет старый самец. Вывод? А какой тут вывод, кроме того, что здесь другая география, другой климат и, как следствие, другие волки.
Ладно, волков проехали. А кто ещё? Шакалы, как он для простоты стал называть падальщиков с рыжей шерстью, имели в своём составе всего десятка полтора, при этом сложно было различить, кто там самец, кто самка, а кто детёныш. Но, опять же, агрессии они не проявляли, предпочитая не атаковать человека, а подождать, пока он помрёт сам.
Через шесть часов исследований Иванов присел отдохнуть у выхода (или входа). С одной стороны, мир абсолютно пустой, взять нечего. Будь тут хоть какие-то люди, можно было бы прикинуть действия, а так остаётся только охота. С другой стороны, охота – это уже немало. Один олень – это триста килограммов мяса, часть можно продать. Барыгой он не был, но небольшой приработок не помешает, всё же пенсия куда меньше зарплаты. С другой стороны, ещё остаются волки, которые не преминут сделать ему козью морду. В планы расхода боеприпасов стоит записывать один патрон на каждого оленя и два на каждого волка. Но это терпимо. С третьей стороны, а кто сказал, что мир заканчивается здесь? Обследовал он всего ничего, круг диаметром километра три. Может быть, там, за горами, города стоят, дороги и космодромы. Ну, или хоть руины какие.
Тщательно всё обдумав, он решил не останавливаться на достигнутом и основать здесь колонию. Пока из одного человека, а потом – как пойдёт. Благо, материалы таскать недалеко, если разобраться, то от жилья его отделяет чуть меньше километра.
Подумав так, отставной подполковник сбросил куртку и взялся за топор. Нужно было расчистить площадку под будущее жильё. Деревья у самого портала росли плохо, может быть, энергетика у него плохая. Но человеку это на руку, меньше работать. Потом прихватит с собой бензопилу и сделает тут натуральную просеку. Даже две, чтобы к реке коридор имелся, и обратно, вверх по склону.
Только на закате, когда топор вываливался из ослабевших рук, он подхватил ружьё и направился за мясом. Руки от тяжёлой работы чувствительно тряслись, но при стрельбе картечью это было не принципиально, да и зверь подпустил его едва не на пять метров. Разделывал уже в темноте, при свете большого костра. Из чащи на огонь смотрели злые жёлтые глаза, и было тех глаз много, куда больше одной пары. Смотрели внимательно, видя для себя угрозу. Их власти пришёл конец, долина реки больше им не принадлежит, странный двуногий с громкой палкой небрежным пинком сбросил их в вершины пищевой пирамиды.
Холодильник на даче был, пусть его и пришлось заново включать, чтобы сложить мясо. Брал только лучшие куски, потому как всё приходилось таскать на себе, да и холодильник не резиновый. Через пару месяцев начнутся холода, тогда заготовку мяса можно будет ускорить. А пока так. А то, что показалось неаппетитным, он оставил падальщикам. Им тоже нужно жить, да и волки не побрезгуют требухой и костями.
Следующий день принёс в лесную идиллию новые потрясения. Человек вернулся со страшной рычащей штукой, что валила вековые деревья за несколько минут. Олени, волки, шакалы, суслики, - все обитатели леса в ужасе разбегались от этого звука. Очень скоро пространство вокруг перехода стало напоминать строительную площадку, каковой, в общем, и являлось. Иванов, который был натурой увлекающейся, за дело взялся с размахом. Деревья валил, отпиливал сучья, обтёсывал, а потом складывал в штабель, чтобы хоть немного просушить. Процесс мог идти долго, не терпелось поскорее начать, да только строить из сырого леса – занятие сомнительное. Собственно, строительство можно чередовать с охотой. А стоит ли вообще охотиться? Над этим вопросом он раздумывал недолго. Стоит. Поголовье местных травоядных исчисляется десятками, выбить всех будет затруднительно, а продажа мяса станет хорошим приработком, который он потратит на свои же мероприятия здесь.
Работы отняли у него неделю и, надо сказать, это была очень длинная неделя. Он несколько раз выбирался в город за материалами и инструментами, потом снова возвращался и приступал к изменению местного ландшафта. И вот, словно сами знаете кто, он отработал шесть дней, после чего решил отдохнуть. Сидя на раскладном кресле, он потягивал из большой кружки свежезаваренный чай и осматривал окрестности. На коленях лежало ружьё, а рядом на невысоком столике выстроились в ряд патроны.
Собственно, ружьё было лишней деталью интерьера. Здесь он был вне зоны досягаемости местных хищников. Первоначальную мысль построить рубленую избу недалеко от портала, он отмёл, ввиду сложности и отсутствия нужных навыков. В результате обзавёлся жильём иного рода. Отыскав четыре вековых дуба, он прикинул их высоту и придумал новую конструкцию. Деревья имели ряд особенностей. Во-первых, росли они почти идеальным квадратом со стороной метров пять, во-вторых, толщина их внушала уважение, даже Иванов, обладая длинными руками, не смог бы обхватить ствол. Да чего там, для обхвата требовалось двое таких, как он. В-третьих, их высота в сочетании с почти прямыми стволами сразу подсказывала построить дом на сваях.
Тут, правда, вставала проблема подъёма строительных конструкций, но Иванов, будучи человеком физически сильным и обладая кое-какой смекалкой, справился. Теперь его жильё выглядело так: на высоте около шести метров стволы дубов соединялись перекладинами из толстых брёвен, на
